сказать было некому. А сам Фадин совершенно ошалел, когда
выбрался на опушку все к той же вонючей канаве. И решил
двигаться вдоль нее, пока не найдет дорогу или не обойдет
весь Земной шар по кругу
Этого, впрочем, не потребовалось. Фадин двигался вдоль
канавы до тех пор пока не наткнулся на свой шалаш.
Соображалось туго, но все же Фадин понял, что находится на
острове среди свалки, и когда это до него дошло, он встал на
месте и как безумный хохотал минут пять. Нахохотавшись
досыта. Фадин опять полез через канаву, опять зачерпнул воды
в сапог, выбрался наверх и убедился, что здесь все
по-старому, только автобус за ночь уехал куда-то в сторону
Старик оказался прав. С уголком Фадин потерпел полное
фиаско. Мало того, стал прогульщиком и велосипед потерял. Он
двинулся к будке и, обойдя две-три кучи мусора, наткнулся
снова на правого деда.
- А-а, здорово! - воскликнул тот радостно, как будто
увидел старого приятеля. - А я уж было подумал, что ты и
впрямь уехал
- Уедешь тут... Что же ты мне не сказал, дедуля, что там
остров?
- Остров? Э-э, брат, да ты совсем дурак. Ты, стало быть,
там ночевал? Я ведь тебя предупреждал, что там замороженная
зона.
- Потому что я сюда попал оттуда. И там я знаю дорогу.
- Дорога там бывает. - сказал дед тоном знатока. - Но по
ней никуда не уедешь Мокрый вот так же маялся, пока не ушел
Но он не здесь ушел.
- Опять ты свое долдонишь! - вскипел Фадин - Кто такой
этот Мокрый? У него имя и фамипия есть?
- Есть, а как же. Хорошая фамилия, но я ее не помню, и
здесь она не нужна. А Мокрым его обозвали потому, что, когда
он пришел, весь мокрый был, как зюзя. Вообще-то он большой
человек был, научный. Его Сашка уважал, он тут много чего
нашел.
- И что ему тут понадобилось, этому научному человеку?
- Дачу он делал. Какую-то решетку для камней искал...
- Чего, чего? Каких камней?
- А я знаю... Для бани, наверное.
- Нашел?
- Может, и нашел. Он тут все облазил насквозь, как
археолог. Эта свалка, толковал, самое замечательное место на
земле. Когда-нибудь здесь институт построят и симпозиум.
Фадин невольно усмехнулся:
- А санаторий не построят? С солярием и крематорием?
- Все построят, - убежденно сказал дед. - Этот Мокрый со
мной любил беседовать. Ты, говорит, старик, - реликт
уходящей эпохи. Самый главный, говорит, бич планеты. Тебя
надо изучать, чтобы вакцину против сачков сделать.
- Так это он ночевал на той стороне?
- Может, он, а может, и не он. Он вообще-то везде
ночевал, даже один раз под бульдозером.
- Что же, он всю ночь шатался по свалке?
- Нет, зачем: одну ночь там, другую здесь, а третью,
может, еще где.
Фадин помотал головой. Что-то в рассказе деда было крайне
бестолковым. Вот прибыл на свалку человек и торчал здесь
несколько суток. Или он каждый день являлся? Так зачем было
ночевать, то есть... ночь на свалке, а на день домой
отсыпаться? Или как?
- Слушай, дед, ты меня заморочил совсем. Получается, что
этот Мокрый здесь чуть не неделю околачивался без перерыва.
- Какую там неделю почитай, целых два месяца с гаком.
- Как два месяца?
- Да вот так.
- А зачем? Зачем он здесь сидел?
- Да ни зачем. Был тут, и все!
Беседа вошла в такое занятное русло, что Фадин решил
больше не стесняться. В том числе и в выражениях.
Дед выслушал его с одобрением, а потом сказал:
- Ты, видать, образованный, а образованным тут - хуже
некуда. Первое время смотреть на них жалко А потом ничего,
привыкают. Я тебе русским языком говорю: тут свалка, а не
какой-нибудь академгородок. За день навезут столько, что и
за год не разгребешь! Вот и прут все, кому не лень Кто через
болото лезет, кто через эту канаву. А обратно как - вопрос:
Тут все вроде дармовое бери - не хочу а свалка, она просто
так не отдает. Она свое бере-ет!
- Ладно, уговорил, будь по-твоему. Вот явился этот
Мокрый, ученый человек, ходил, бродил, собрался обратно, а
уйти никак не может. Ну, вот нет и все тут! Что ему мешает,
если уж он такой ученый? Или не хочет?
- Почему не хочет - хочет, да еще как. А вот не может
даром что ученый Туда сунется - нет. В болото - опять нет.
По дороге - а там ему уже поворот приготовлен! Ну что, так и
бродил. Не в бригаду же его брать - начальник. Жалко
человека - подкармливали. А он со скуки везде шарил и
вынюхивал. Такое находил, что все ахали. Даже подводную
лодку нашел в болоте!
Услышав про подводную лодку, Фадин только икнул и сразу
отвернулся, чтобы не сбивать старика с темпа. На душе сразу
стало как-то спокойнее. Ясно, старик любит поговорить, да и
приврать мастак.
"Нормально, - думал он, - врет, как Мюнхгаузен.
Простенько и со вкусом. А раз в ход пошли подводные лодки,
то тут и до авианосцев недалеко. Приятный старикашка, надо
его подзадорить".
- Ты, дед, мне потом эту субмарину покажешь - я во флоте
служил, сразу марку определю.
Фадин врал. Он служил в стройбате, но зато у него был
приятель - бывший моряк, так что, если дело дойдет до
терминологии, он в грязь лицом не ударит. Вообще, с этого
момента он стал смотреть на жизнь проще. Будто гора
свалилась с плеч. Прогул - черт с ним, с прогулом. Хоть раз
в жизни прогулять может, уважать начнут: Фадин давно
заметил, что к прогульщикам и пьяницам у них на работе
относятся с тайным почтением. Как в школе к хулиганам и
двоечникам. На собраниях порицают, а в туалете здороваются
первыми и спички зажигают.
- ...Покажу, а как же, - сказал дед с жаром, и Фадин
очнулся. - Если, конечно, она не затонула с тех пор.
"Ну, ясно, - подумал Фадин, - погрузилась и ушла в
открытый океан... Ей что - плавает, где хочет".
И уже вслух поинтересовался:
- А этот Мокрый часом не объяснил тебе, почему он со
свалки уйти не может?
- Объяснил, а как же! Он сказал, что свалка здешняя от
долгого употребления приспособилась, и теперь, если уж какой
мусор на нее попал - назад ему хода нет. Что полезное -
пожалуйста а мусор - сиди здесь и не рыпайся.
"Логично, - подумал Фадин. - Подумать только сколько
самородков у нас по свалкам шатается! Его бы в Союз
писателей определить - цены б ему не было. Бестселлер за
бестселлером!"
- А ты, поди, голодный? - вдруг спросил дед - Так со
вчерашнего обеда ничего и не ел?
- В ресторан не успел, - сказал Фадин, только теперь
ощутивший, как сосет в желудке. - Я бы сейчас тебя съел, но
вот раскусить надо.
Дед самодовольно хихикнул, поняв двойной смысл фразы,
пошарил в котомке и вытянул сверток.
- То-то же: На вот, поешь, я тебе еще с вечера харчишек
припас.
Фадин машинально взял сверток - в нем оказалась котлета и
два куска хлеба.
- Домашняя?
- Столовская, привозная. Я с вечера котлеты не ем. дай,
думаю, припасу, вдруг он к завтраку не поспеет.
- Вас тут и завтраком кормят?
- Конечно, а как же... Три раза на день
- А дома старуха, небось, еще и пирожки стряпает. Привез
бы пирожков и огурчик соленый, - буркнул обнаглевший Фадин,
пережевывая котлету.
- Ишь, чего захотел. Только мне тут и делов, что огурцы
разводить. Шутник. Нет у меня никакой старухи - здесь живу.
- И домой ночевать не ездишь?
- Куда домой-то? Да и куда я отсюду уеду - сам подумай!
- В город, куда еще. Сел в самосвал и поехал.
Дед посмотрел на Фадина - не издевается ли часом. Понял,
что нет, и сказал назидательно:
- Слу-ушать надо ухом, а не брюхом. Я тебе битый час
толкую, что здесь живу. И в город уехать не могу, свалка эта
проклятая держит. А не нравится котлета - давай назад,
самому сгодится.
- Погоди, дед. Котлету я съел, так что назад ей ходу
нет... Ты мне вот что скажи. Мокрый, значит, здесь жил два
месяца, ты живешь постоянно, а остальные?
- Остальные - кто как. Некоторые постоянные, а другие -
временные. Поработает, поработает, побегает туда-сюда,
глядишь, и пропал. Значит, отпустила его она, свалка то есть.
- Ну да... ну да.., - пробормотал Фадин, - а живут где?
- Здесь, - сказал дед флегматично.
- Я понял, что здесь. Ночуют где?
- А там, в вагончиках, возле шлагбаума Фадин вспомнил,
что действительно видел там какие-то балки.
- Так ты сторожем здесь работаешь?
- Нет, я тут старожилом. Бригада у нас. Сашка вон -
бригадир. Два года уже здесь и, по всему видно, так и
осядет. Еще из постоянных Фаддеич - бульдозерист, Моська, то
есть Матвей и этот, как его... забыл... А! Рыбак этот
придурковатый. Как звать, не помню... А! Потапыч! Калека он
- на шлагбауме сидит. И еще некоторые. А остальные -
временные. Нас тут постоянных гавриков двадцать - двадцать
пять ошивается. Живем в вагончиках, зимой печку топим, летом
так... И туалет там имеется, если хочешь. Чтобы значит...
- Да чем же вы тут занимаетесь?
- Как чем? Вторсырье заготавливаем.
- А-а-а! - Фадин с облегчением хлопнул себя по лбу. -
То-то я смотрю... Ходят-бродят, железки собирают.
- Металлолом и всякий цветной металл, - пояснил дед. -
Ну, что собираешься делать? А то вступай в бригаду, чего
время тянуть.
- Прямо сейчас вступать?
- Хочешь - так прямо сейчас. Сашку найдем и дело в шляпе.
Или пойдешь? Фадин усмехнулся.
- Пожалуй, что и пойду. Я сегодня уже в прогульщики
попал, если отгул не написали. Так что бывай здоров.
- Давай иди, - согласился дед. - Если к обеду не успеешь,
я тебе чегонибудь припасу.
- Припаси, припаси, - сказал Фадин и взял курс на
шлагбаум.
- Эй, парень, - крикнул дед, когда Фадин уже отошел на
порядочное расстояние
- Чего тебе?
- Уж больно одет ты легко. Может, тебе куфайку дать? -
Дед приблизился.
- А то пошли, у меня там, в балке, есть запасная.
- Зачем мне твоя фуфайка?
- Так ведь ночи теперь холодные. Лето. вишь, уже на зиму
повернуло.
- Ничего, - буркнул Фадин, - потерплю как-нибудь. Да и не
полезет она на меня.
- Полезет, еще как. И не на таких лезла. Куфайка - первый
сорт!
- Вот как соберусь зимовать, так сразу к тебе прискачу.
Но, так думаю, до холодов я уж как-нибудь выберусь отсюда.
- Ну, гляди... Сапог вот у тебя резиновый - это плохо.
Резина - она вред организму. От нее и ревматизм, и другая
простуда. Потому как нога потеет, а при морозе это вредно.
По крайности надо шерстяной носок надевать.
Фадину эти единственные числа в его речи де понравились,
но значения он им не придал. Пустобрех - что с него взять,
видать помешался на своем вторсырье.
Он твердо решил идти со свалки по дороге, никуда не
сворачивать и никакие углы не срезать. Пропади он пропадом
этот уголок и гори синим пламенем. А жене... Жене он скажет
все, что думает. Пора этот матриархат кончать!
Забарахолилась, всю квартиру завалила разным хламом -
стеллаж ей подавай!
Фадин вышел на дорогу и двинулся к шлагбауму. Было часов
одиннадцать. Обстановка на свалке не изменилась. Опять ходил
бульдозер, разрывая кучи мусора, а по его следам двигались
люди, человек пять. Еще несколько человек разбрелись там и
сям. Все было тихо, мирно и спокойно.
Когда Фадин приблизился к шлагбауму, из лесу по дороге
выехал самосвал. "Ага, - подумал он. - вот на нем я и
поеду!" Он проследил, как самосвал подъехал к шлагбауму, и
отметил, что наверху в будке кто-то есть, хотя кто именно -
разобрать не удалось. Шлагбаум открылся. Самосвал поехал
дальше. Тогда Фадин решил его не ждать, а идти по дороге с
тем, чтобы не терять напрасно времени. Самосвал никуда не
денется, а будет ехать, так он его остановит. И бодро
зашагал по накатанной колее.
Когда дорога сделала поворот, и свалка скрылась с глаз.
