бутылку, которую до сих пор не выпускал из рук, на край
стола.
- Перехожу сразу к сути. Вопрос: для чего вам
понадобилось вводить меня в заблуждение? Вместо настоящего
Горобца вы подсунули мне какого-то босяка. Где сейчас
Горобец?
- Отвечаю: ничего я не подсовывал - вы его сами выбрали.
Что же касается Горобца, то его местонахождение мне
неизвестно. Можно высказать какие-то предположения, но,
полагаю, они вас не заинтересуют.
- Полагаете? - "чекист" презрительно скривился. - Вы
полагаете, что у вас имеются основания хоть что-нибудь
полагать?
- А почему нет? - раскованно и даже весело поизнес
инспектор. - Я ведь свободный человек, почему бы мне, для
разнообразия, что-нибудь не положить. Тем более, что видимых
препятствий нет. Я, например, полагаю, что в данный момент
вы не представляете органы безопасности, но действуете по
собственной инициативе.
- Я всегда действую по собственной инициативе. Более
того, иногда органы безопасности действуют по моей
инициативе.
- Например, в понедельник?
- В понедельник? А что у нас было в понедельник?.. Ах,
это... Но, согласитесь, эффектно! Нарыв созрел и прорвался,
образовался эпицентр, и теперь от него во все стороны
побегут волны... Очень интересный социальный эксперимент!
- Так вы, как я понял, экспериммментатор?
- Я исследователь душ человеческих. Но до сих пор
вынужден был действовать исподволь, а вот теперь наступило
мое время.
- Но ведь в ваших экспериментах участвуют живые души.
Они... приходят в волнение, переживают... Страдают, наконец.
Вас это не смущает?
"Чекист" бросил на инспектора удивленный взгляд.
- Смущает? А почему меня это должно смущать? Когда вы
бросаете зажженную сигарету в муравейник, разве вас это
смущет?
- Я никогда не бросаю сигареты в муравейник. И потом,
люди - не муравьи.
- Взгляд на это зависит от высоты положения. Что же
касается вас лично, то вы,действительно не бросаете окурки.
Зато вы способны бросить бутылку под трактор, не так ли?
"Грехов юности моей не поминай, Господи", - промелькнуло
в голове инспектора. И опять он не смог припомнить источник,
из которого почерпнул эту фразу. Но всего непонятней было
то, откуда "чекисту" мог стать известным данный эпизод из
бурной юности инспектора.
- Да, - произнес он смиренно, - был такой грех. Но с тех
пор я стал несколько осмотрительнее и не разбрасываюсь
бутылками.
- Весьма похвально. Вернемся, однако же, к нашим баранам.
Время уже позднее, и пора кончать с этим делом... Скажу вам
откровенно: вы попали в очень скверную историю.
- Да? - удивился инспектор. - Интересно, как мне это
удалось? Я ведь, почитай, уже целую неделю не выхожу из
своего кабинета.
- Вы позволили себе вмешаться во взаимоотношения..,
скажем так, высших лиц. Более того, вы спутали все мои
карты, - раздраженно бросил "чекист". - Уже одно это...
- А вы, как я понимаю, одно из этих лиц?
- Да, я именно одно из э т и х лиц.
- Понятно. Но смею вас заверить, я не ведал, что творил.
- Это меня не интересует.
- Тогда сформулируйте, наконец, что именно вас
интересует, иначе я, оставаясь в неведении, и дальше буду
совать нос, куда не следует, путая разные карты. Я готов
предельно откровенно ответить на все ваши вопросы.
- В первую очередь меня интересует, где сейчас Горобец?
- Но ведь вы его забрали с собой. Или он потерялся?
- Нет. Но э т о т меня не интересует. Меня интересует,
где т о т.
- Ах, тот. Того я отпустил.
- Вы? Отпустили? - "чекист" деланно рассмеялся. - Это
даже не смешно. И куда именно?
- Никуда, - ответил инспектор невозмутимо. - Просто
отпустил, и все.
- Это не может соответствовать действительности!
- Почему? А-а, понимаю. Раньше это было не принято. Если
уж взяли, значит посадят. Но теперь времена меняются. Так
что я его действительно отпустил.
- Повторяю: это ложь!
- Ну.., - инспектор развел руками. - Тогда я не знаю...
На основании чего вами сделан подобный вывод?
- У вас на столе стоит бутылка. Если она здесь, значит и
Горобец где-то поблизости. Где?
- Ах вот оно что! Ну так Горобец ушел, а бутылку оставил
мне.
- Что? - "чекист" даже привстал от негодования. - Этого
не может быть. То, что вы произнесли, чушь, абсурд! Он не
мог этого сделать.
- Он это сделал.
- Да вы хоть понимаете, что несете?! Вам известно, кто
такой Горобец?
- Конечно. Он мне все рассказал.
Казалось, "чекист" был потрясен до глубины души.
- И... вы знаете, что содержится в бутылке? Э т о он вам
тоже сказал?
- Если имеется ввиду некая загадочная флуктуация,
способная породить новую вселенную, тогда да. Но теперь ее
там нет. Он заявил, что уничтожил ее.
- Уничтожил? - переспросил "чекист", словно бы не веря
своим ушам. - Вы сказали: уничтожил? Я не ослышался?
- Нет, именно это слово он употребил.
- Тогда я вам скажу: это невозможно! Невозможно
уничтожить то, что е щ е не существует. Можно уменьшить
вероятность появления, сделать ее как угодно малой, но то,
чего нет, уничтожить нельзя, будь ты хоть трижды... Горобец!
Инспектор пожал плечами:
- Возможно, вы и правы, но в том, что данная бутылка
пуста, я убедился лично.
- Каким же это образом?
- Непосредственным. Заглянул внутрь, а там пусто.
- Вы?! - зрачки "чекиста" сузились, и весь он стал похож
на огромную крысу. - Вы не могли этого сделать!
- Я это сделал.
- Но для этого вам необходимо было открыть бутылку. А
сделать это самостоятельно вы не могли.
- Не хочу с вами спорить, но можете быть вполне уверены в
том, что я держал данную бутылку в руках, и при этом она
была открыта.
- Стало быть, ее открыл Горобец?
- Нет.
- Тогда все, что вы мне сообщили - ложь. Потому что
сделать это мог только.., - "чекист" сделал паузу.
- Вы хотите сказать: Бог? Говорите, не стесняйтесь.
- Да, я хочу сказать именно это!
- Тогда я вам сообщаю, что Бог - я.
- Вы?
- Я.
- И давно? - поинтересовался "чекист" насмешливо.
- Не очень. - инспектор сохранял полную серьезность. -
Где-то с пятницы.
- Ну это уж слишком... Вы не являетесь Богом хотя бы
потому, что я - его часть. Не станете же вы утверждать, что
я - ваша часть?
- Нет, не стану. Вы не можете являться моей частью,
потому что я не состою из частей, - произнес инспектор
невозмутимо.
- Тогда все, что вы сказали - ложь! - почти выкрикнул
"чекист".
- Ни в коем случае. Это может быть заблуждение, но,
безусловно, искреннее. Равно как и ваше представление о
своей божественной сущности. Заблуждения, знаете ли, вообще
свойственны человеческой натуре. Случается, человек возомнит
о себе черт знает что, а потом выясняется... Я, например, не
так давно познакомился с одним деятелем - он ни с того, ни с
сего решил, что является президентом. Ну, собрал приятелей,
обмыли это дело, а потом решили прокатиться по улицам
столицы. Машины все были заняты, или в ремонте, так они - не
поверите! - вызвали танки. Шум, конечно, до небес, народ
вывалил на улицы поглазеть... и так далее. Теперь сидят в
тишине, газеты читают... Так всегда: сначала заблуждение,
потом ослепление, дальше следует прозрение, а там, глядишь,
и раскаянье на носу...
"Чекист" искоса глянул на инспектора, и от этого взгляда
по спине у последнего поползли мурашки. Мелкие такие, но
очень неприятные - из отряда членистоногих. Инспектору даже
на мгновение показалось, что зрачки у этого человека не
круглые, как у всех нормальных людей, а такие...
саблевидные, как у кота. И очень остро отточенные.
- Продолжайте, продолжайте, - сказал "чекист" вальяжно.
- Вы очень интересно рассказываете. Я даже заслушался. Тем
более, что у нас с вами, кажется, есть общие знакомые. Стало
быть, мы вполне можем договориться и решить наш вопрос
полюбовно.
Инспектору надоели членистоногие, а кроме того, он пришел
к выводу, что зрачки у этого типа вовсе не саблевидные, а
несколько иной формы - козлиной. Его начала разбирать
злость. Он повел плечами, прогнал насекомых, оказавшихся на
поверку назойливыми мухами, и заявил безмятежно:
- А я, собственно, уже закончил.
- Но вы забыли упомянуть последнюю стадию описанного
процесса.
- Какую именно?
- Я имею ввиду искупление.
- Да, разумеется. Но это уже совсем другая история.
Сейчас мне хотелось бы внести ясность в наши отношения. Я
человек мирный и стараюсь любые разногласия решить путем
переговоров и взаимного удовлетворения. Горобца у меня нет,
и здесь я вам ничем помочь не смогу. Есть ли у вас ко мне
еще какие-либо претензии?
- Ну что вы, абсолютно никаких! - "Чекист" сделался сама
вежливость с элементами галантности. - Если его нет, то, как
говорится... Но остался один ньюансец. Так, пустячок.
- А именно?
- Бутылка.
- Бутылка?
- Да. Поскольку Горобец удалился, забыв ее у нас, а я,
как уже было сказано, являюсь частью ее личности, то есть
правоприемником и, в каком-то смысле даже наследником, я бы
желал восстановить свои права собственности, и, как
следствие, забрать бутылку с собой.
Выслушав этот пассаж, инспектор про себя даже крякнул от
удовольствия, но снаружи принял озабоченный вид, и, в
какой-то степени, закручинился, а еще точнее, пригорюнился.
- М-да, - произнес он печально. - Поверьте, я бы с
огромным наслаждением передал этот сосуд вам, но, к
несчастью, перед самым своим уходом Горобец успел сделать
распоряжения и, притом, как раз в отношении данной бутылки.
- Распоряжения? Не может быть! - слащаво произнес
"чекист", делая круглые глаза.
- Да, именно распоряжения, делающие, с юридической точки
зрения, совершенно невозможной передачу данной бутылки кому
бы то ни было. Вообразите, в самый последний момент он
снимает с себя ответственность за этот мир, слагает
полномочия Господа Бога Всевышнего и передает их мне. Я,
разумеется, упираюсь, как могу, выражаю несогласие всеми
доступными мне способами, но он остается непреклонен. Он
заявляет, что не способен более управлять вселенной, что
перестал понимать происходящее в этом мире, что устал и его
личность теряет устойчивость. Я, со своей стороны, приложил
максимум усилий к тому, чтобы сохранить статус-кво. Но ни
ссылки на мою некомпетентность в вопросах мироустройства, ни
отсутствие каких бы то ни было внутренних ресурсов личности
его не удовлетворили. Он остался при своем мнении и заявил,
что отныне я - Бог, после чего мы расстались. Не скрою, мне
все время казалось, что я имею дело с...
- С сумасшедшим!
- Не надо так грубо. Просто у человека аномальная
психика. Но смотрите, что теперь получается. Если он
действительно Бог, то его слова непреложны, и мы обязаны
понимать их буквально. А он вполне недвусмысленно выразил
свою волю о том, что я должен стать хранителем данной
бутылки. - Инспектор сделал выразительный жест в сторону
хранилища гипотетической флуктуации. - Сам же Горобец, по
его словам, отныне становится лицом частным, то есть
обыкновенным гражданином. Но при этом ваш статус, как его
части, вне всяких сомнений, утрачивается, ибо юридическая
практика не знает прецедентов раздвоения личности, в
процессе которого собственно личность передает право
собственности собственной части автоматически. Думаю, что
здесь, как минимум, требуется нотариально заверенное
завещание, да и то, оно может вступить в силу только после
установления факта смерти завещателя.
- А опекунство? - немедленно поинтересовался "чекист",
