плеск дальних волн.
- Вот хорошее место для остановки, - заявил Леон Чирино, притормозив
в нескольких шагах от пальмового дерева, прямее и выше которого я еще не
встречала. Казалось, что тяжелые серебристые листья подметают облака на
темно-синем небе.
- Здесь поблизости находится дом Лоренцо Паза, - продолжал болтать
Леон Чирино, помогая донье Мерседес выйти из машины. - прогулка пойдет нам
на пользу. - улыбаясь, он подал мне ее корзину.
Мы пошли проторенной дорогой через густые заросли высокого бамбука,
обрамлявшего ручей. Здесь было прохладно и темно, а воздух наполнялся
зеленой прозрачностью листьев. Леон Чирино шагал впереди нас, его
соломенная шляпа была сдвинута на глаза так, чтобы ее не унес ветер.
Мы догнали его на узком мосту. Опираясь на балюстраду из
свежесрезанных шестов, мы немного отдохнули, наблюдая за группой женщин,
стиравших белье. Из чьих-то рук выскользнула рубашка, и юная девушка
прыгнула в воду, чтобы поймать ее. Тонкое платье вздулось воздушным
пузырем, затем облепило ее грудь, живот и мягкий изгиб бедер.
Прямая грунтовая дорога по ту сторону моста вела к маленькой
деревушке, в которую мы так и не зашли. Свернув на заброшенное маисовое
поле, мы пошли вдоль оросительной канавы. Затвердевшие початки жалко
обвисали шелухой на засохших стеблях; при слабых дуновениях ветерка они
издавали трескучее шуршание. Мы подошли к маленькому дому. Его стены были
недавно покрашены, а черепичная крыша частично переделана. Банановые
деревья, листья которых были почти прозрачны на солнечном свете, словно
часовые стояли стеной перед дверью.
Дверь была приоткрыта. Без стука и отклика мы вошли в дом. На
кирпичном полу, опираясь о стены, сидело несколько мужчин. Увидев нас, они
в знак приветствия подняли наполовину наполненные ромом стаканы, а затем
вновь продолжили беседу низкими, ленивыми голосами. В узкое окно врывался
солнечный луч. Пыль, клубящаяся в нем, подчеркивала спертую духоту и
острый запах керосина. В дальнем углу комнаты на двух упаковочных ящиках
стоял открытый гроб.
Один из мужчин поднялся и, нежно взяв меня под локоть, подвел к
гробу. Мужчина был небольшой, но крепко сложенный. Его седые волосы и
морщинистое лицо указывали на ?????????? ???????? ??? Что-то моложавое
было в изящном наклоне его скул и озорном выражении его красно-коричневых
глаз.
- Взгляни на нее, - шепнул он, склоняясь над мертвой женщиной,
лежавшей в грубом неокрашенном гробу. - видишь, как она еще красива.
Я едва сдержала крик. Это была та самая женщина, которую мы откопали
прошлой ночью. Я подошла поближе и внимательно осмотрела ее. Несмотря на
серо-зеленый цвет кожи, который не мог скрыть даже грим, в ней было что-то
живое. Казалось, будто она улыбается своей собственной смерти. Ее тонкий
нос венчали круглые очки без стекол. Яркие выкрашенные губы были
полуоткрыты, обнажая прекрасные белые зубы. Ее длинное тело было завернуто
в мантию, отделанную белым. На подставке лежала красно-черная деревянная
маска дьявола, украшенная двумя угрожающе вывернутыми рогами барана.
- Она была очень красива и очень дорога для меня, - сказал мужчина,
расправляя складку на мантии.
- Невероятно, как она еще красива, - согласилась я с ним. Боясь, что
он перестанет говорить со мной, я не стала задавать ему вопросы.
С волнением продолжая расправлять красную мантию, он подробно
рассказал мне о том, как они выкопали ее из могилы на кладбище вблизи
Курмины и принесли в его дом.
Внезапно он взглянул на меня и понял, что я здесь посторонняя. Он
осмотрел меня с любопытством.
- Ох, милая моя! Ну что я за хозяин? - воскликнул он. - я все говорю
и говорю, а еще не предложил тебе ни еды, ни питья. - он взял меня за руку
и представился: - я - Лоренцо Паз.
Я хотела сказать ему, что мне кусок в горло не полезет, но он быстро
провел меня через узкий проход на кухню.
Здесь у керосиновой плиты хозяйничала Мерседес Перальта. Она
размешивала какую-то стряпню из лекарственных растений, которые принесла с
собой. - ты лучше похорони ее поскорее, Лоренцо, - сказала она. - не надо
слишком долго держать ее над землей.
- Она еще хороша, - уверял ее мужчина. - я уверен, ее муж отвалил
солидный куш тем, кто бальзамировал ее в Курмине. Для большей надежности я
посыпал гроб негашеной известью, а ее тело обернул в ткань, пропитанную
керосином и креозолом. - он умоляюще посмотрел на целительницу. - я должен
быть уверен, что ее дух последует за нами.
Кивнув, донья Мерседес продолжала мешать свою стряпню.
Лоренцо Паз наполнил ромом две эмалированные кружки. Он подал одну
мне, а другую - донье Мерседес. - мы похороним ее, как только она остынет,
- пообещал он и вышел в другую комнату.
- Кем была эта мертвая женщина? - спросила я донью Мерседес и села на
кипу сухих пальмовых листьев, сложенных у стены.
- Для тех, кто тратит большую часть своего времени на изучение людей,
ты не очень наблюдательна, - заметила она, мягко улыбаясь. - я указывала
тебе на нее несколько раз прежде. Она была женой фармацевта.
- Шведка? - ошеломлено спросила я. - но почему?.. - конец моей фразы
потонул в шумном хохоте мужчин в соседней комнате.
- Я думаю, они узнали, что ты была той, кто держал фонарь прошлой
ночью, - сказала донья Мерседес и вышла в другую комнату посмеяться вместе
с мужчинами.
Непривычная к спиртному, я почувствовала, что фактически засыпаю.
Голоса мужчин, их смех, а несколько позже ритмичный стук молотка
доносились до меня как будто издалека.
12
Ближе к вечеру мужчины ушли с гробом на кладбище, а я и донья
Мерседес отправились в деревню.
- Интересно, где все люди? - спросила я. Кроме девчушки, стоявшей у
дверей с голым карапузом на спине, и нескольких собак, лежавших в тени
домов, на площади никого не было.
- На кладбище, - сказала донья Мерседес, направляясь через площадь к
церкви. - сегодня день поминовения умерших. Люди приводят в порядок могилы
своих покойных родственников и молятся за них.
Внутри церкви было прохладно и сумрачно. Последние нити солнечного
света, дробясь цветными стеклами узких окон, падали вниз, освещая статуи
святых в стенных нишах. Распятие в натуральную величину, с разорванной,
вывернутой плотью и упавшей, кровоточащей головой, освещенной ярким
светом, возвышалось на алтаре. Справа от распятия стояла статуя счастливой
девы из Коромото, облаченной в голубую бархатную накидку с вышитыми
звездами. Слева был косоглазый образ святого иоанна, в узкополой шляпе и в
красном фланелевом плаще, порванном и пыльном, небрежно наброшенном на его
плечи.
Донья Мерседес потушила пламя семи свечей, горевших на алтаре,
положила их в свою корзину и зажгла семь новых. Она закрыла глаза и,
сложив руки, прочла длинную молитву.
Солнце едва мерцало за холмами, когда мы вышли из церкви. Малиновые и
оранжевые облака, украшенные закатом, медленно тянулись к морю в
золотистых сумерках. Когда мы пришли на кладбище, было уже темно.
Казалось, что здесь собралась вся деревня. Мужчины и женщины, присев
возле могилы, молились тихими голосами, окруженные горящими свечами.
Мы прошли вдоль низкой кладбищенской стены к уединенному месту, где
отдыхали Лоренцо Паз и его друзья. Они уже опустили гроб в землю и
забросали его грунтом. Их лица, освещенные расположенными по кругу
свечами, превратились в абстрактные маски, чьи призрачные формы скорее
годились тем, кто был погребен под нами. Как только они заметили Мерседес
Перальту, они ретиво бросились устанавливать крест в изголовье могилы.
Сделав это, они исчезли, быстро и беззвучно, как если бы их поглотила
тьма.
- Сейчас мы вызовем сюда духа Бирджит Брицены, - сказала донья
Мерседес, доставая из корзины семь свечей, которые взяла с церковного
алтаря, и столько же сигар. Воткнув свечи в мягкий грунт на вершине
могилы, она зажгла их и сунула в рот первую сигару. - следи внимательно, -
шепнула она, передавая мне остальные сигары. - когда я выкурю ее, у тебя
уже должна быть раскурена следующая.
Делая глубокие затяжки, она выпустила дым в четырех главных
направлениях. Она сидела у могилы и непрерывно курила, шепча заклинания
низким дребезжащим голосом.
Казалось, что табачный дым выходил не из ее рта, а прямо из-под
земли. Тонко струясь, он окутывал нас облаком. Очарованная, я сидела возле
нее, подавала сигару за сигарой и слушала ее мелодичное, но непонятное
пение.
Когда она начала передвигать свою левую руку над могилой, я
придвинулась к ней поближе. Мне казалось, что она встряхивает трещоткой,
но в руке у нее ничего не было видно. Я только слышала трескучий звук
зерен или, возможно, мелкой гальки, которую она быстро перекатывала в
руке. Крошечные искры, словно светлячки, выскакивали между ее сжатых
пальцев. Она начала насвистывать странный мотив, который стал вскоре
неотличим от шуршащего шума.
Из дыма выплыла высокая фигура, облаченная в длинную мантию и колпак.
Я прижала руку ко рту, заглушая нервный смех. Я считала, что еще нахожусь
под воздействием рома и принимаю участие в каком-то трюке, который,
возможно, является частью дневного праздненства в память умерших.
Полностью поглощенная, я следила за фигурой, вышедшей из дымного
круга и бредущей к кладбищенской стене. Взгляд задержался на грустной
улыбке призрака. Я услышала мягкий смех, такой тихий и нереальный, что,
возможно, он был лишь частью пения Мерседес Перальты.
Но голос стал громче. Звук, казалось, исходил из четырех углов
могилы, каждая сторона повторяла слова эхом. Дым рассеялся; он поднялся к
пальмовым листьям и исчез в ночи. Некоторое время донья Мерседес
продолжала сидеть у могилы, что-то тихо бормоча. Ее лицо едва виднелось в
свете догоравших свечей.
Она повернулась ко мне, на ее губах промелькнула улыбка.
- Я заманила дух Бирджит Брицены сюда, но не к ее могиле, - сказала
она. Взяв мою руку, она встала.
Я хотела спросить ее о странном видении, но что-то в пустом выражении
ее глаз заставило меня замолчать. Лоренцо Паз, прислонясь к огромному
валуну, ожидал нас за кладбищем. Ни слова не говоря, он встал и последовал
за нами по узкой тропе, ведущей к пляжу. Полумесяц ярко сиял на выбеленном
плавнике, разбросанном по широкой полосе песка.
Донья Мерседес приказала мне подождать ее у ствола вырванного с
корнем дерева. Она и Лоренцо Паз ушли на берег. Он снял свою одежду, вошел
в воду и исчез в волнистом фосфорецирующем седом покрывале, обшитом
серебристыми тенями.
Он показался несколько раз на волне, блеснув в лунном свете, затем
его вынесло на берег.
Мерседес Перальта достала из корзины банку и посыпала ее содержимым
распростертую на песке фигуру. Встав на колени рядом с ним, она положила
свои руки ему на голову и забормотала заклинания. Она нежно массировала
ее, ее пальцы едва касались тела, наконец вокруг него показалось слабое
свечение. Быстрыми рывками она покатала его из стороны в сторону, ее рука
описывала в воздухе округлое движение. Казалось, что она собирала тени и
обматывала их вокруг него.
Немного позже она вернулась ко мне. - дух Бирджит Брицены прилип к
нему, как вторая кожа, - сказала она, садясь рядом со мной на ствол
дерева.
Вскоре Лоренцо Паз, одевшись, подошел к нам. Донья Мерседес движением
своего подбородка приказала ему сесть перед ней на песок. Поджимая губы,
она издала несколько громких шлепающих звуков и своими быстрыми, короткими
