РЮРИК. Еще в XIII веке. Я правду сказал.
ВОЛОДЯ. Врешь, что поверили.
РЮРИК. А здесь человеку верят, Володя. Здесь уважают права человека.
ВОЛОДЯ. Ну ты и скотина.
РЮРИК. А может, я действительно берендей? Вот ты, например, ты что, свою
родословную до XIII века прослеживаешь? Ты ведь не знаешь, кто ты... Может, ты
тоже берендей. Оба берендеи.
Володя встает, идет, останавливается, стоит, думает...
ВОЛОДЯ (недоверчиво). И что дальше?
РЮРИК. Дальше. Приписали меня к Энсу, городок маленький, чистенький,
симпатичный такой, весь в зелени утопает, увидишь... Дали комнату мне, не
очень большую, но уютную. Вполне. С удобствами. Шкаф, стол, два дивана, один
твой будет... Холодильник, окно в сад... Мне больше и не надо. Пока. В домике
у нас три комнаты, в двух других албанцы живут... четырнадцать человек, семья
такая, отец землекопом работает... Но они через коридор... А я отдельно...
Птицы поют в саду. В речке рядом форель.
ВОЛОДЯ. Ты сволочь, Рюрик.
РЮРИК. К двенадцати часам нам привозят обед. В специальной машине. По графику.
Статус у меня. Государство заботится.
ВОЛОДЯ. Что же, твое государство... в это самое не заглянуло... в энциклопедию?
РЮРИК. В какую энциклопедию, Володя? Что ты за энциклопедист такой? Я тебе
говорю, здесь о человеке заботятся. Здесь человеку верят, а не энциклопедии.
Да меня тут все за берендея принимают, все! Тут в Энсе профессор живет,
славист. Господин Град. Я с ним познакомился, он русским владеет... И выпить
не дурак. Это только у вас думают, что здесь не пьют. Такие как ты. А здесь
еще как выпить могут. Мы с ним о литературе разговаривали. Он говорит: "А!
Берендей! Знаю, знаю, берендей!.. Островский... Снегурочка..." Он меня за
берендея признал. Славист! За русского берендея. А ты ругаешься. Я уже в
научных кругах за берендея признан.
ВОЛОДЯ. Рюрик, я не хочу с тобой разговаривать.
РЮРИК. А еще здесь масса благотворительных обХществ. Всевозможных. Не знаю
уже, куда деться от них. Все время приходят. Вот пришли: чем вам помочь? В чем
нуждаетесь? А мне ничего не надо. А им надо обязательно мне что-нибудь
приятное сделать, у них принцип такой. Тогда я говорю им...
ВОЛОДЯ. На берендейском?
РЮРИК. Как?
ВОЛОДЯ. На берендейском... им говоришь?
РЮРИК. На русском. У них переводчик был. Я им тогда и говорю, язык вот выучить
не могу. Просто так сказал, чтобы отвязались. А ты что думал? Сажают они меня
в машину, везут куда-то в мэрию. Приводят к чиновнику, показывают ему и
начинают убеждать в чем-то. Они убеждают, а я рядом сижу, напротив чиновникаИ-
в кресле. Демонстрируемый. Как объект попечения. И убедили. Чтобы меня на
курсы зачислили. На бесплатные. Язык учить. Каждый день с десяти утра... Но я
же не могу в такую рань вставать.
ВОЛОДЯ. А во сколько ты встаешь?
РЮРИК. К обеду встаю. В двенадцать. Когда обед привозят.
ВОЛОДЯ. Гнида какая.
РЮРИК. Вот ругаешься, а ведь обедать вместе будем. Такого обеда на четверых
много. Вы что в своем издательстве издаете?
_
Пауза.
_
ВОЛОДЯ. Мы?
РЮРИК. Ты в издательстве работаешь. Вы что издаете? Говно, наверное?
ВОЛОДЯ. Почему. Бывает, и книги.
РЮРИК. Твой роман как называется?
ВОЛОДЯ. "Помутнение роговицы".
РЮРИК. Когда издашь?
ВОЛОДЯ. Когда рак свистнет.
РЮРИК. Когда рак свистнет, пришлешь экземпляр. Покажу господину Граду.
По перрону проходит Прохожий.
Рюрик и Володя провожают Прохожего взглядом.
ВОЛОДЯ. Это кто?
РЮРИК. Это прохожий.
ВОЛОДЯ. Что-то лицо у него знакомое.
РЮРИК. Есть немного.
ВОЛОДЯ (неуверенно). Наш свистун.
РЮРИК (негромко). Первый... или второй?
ВОЛОДЯ (растерянно). Кажется... оба...
_
Пауза.
_
РЮРИК. Нет людей одинаковых. Все люди разные.
ВОЛОДЯ. Рюрик, купи билет. Я же все деньги на твои ножи потратил. У меня нет.
Купи билет. Мне не перенести это.
РЮРИК (обстоятельно). Я ножи продаю исключительно по воскресеньям. Раз в
неделю. Воскресный рынок. Ты же знаешь, какая это работа. А тут еще
свистуны... Не наездишься. А в Энсе нельзя. Там я известен. Увидят, пособие
отберут. И потом репутация. Берендей.
ВОЛОДЯ. Купи билет.
РЮРИК. Я в Энсе просто так раздариваю. Бесплатно. (Прислушивается.)
Собираемся. Поезд идет.
_
Нарастающий грохот поезда. Свет гаснет. Свисток.
_
__
-------------------------------------------------------------------------------
_ТРЕТЬЯ СТАНЦИЯ_
_
Не многим отличается от предыдущих.
Володя сидит на скамье с отрешенным видом.
Рюрик возбужден, ему не стоится на месте.
_
РЮРИК. Что-то ты бледен, браток. Приходи в себя. Адаптируйся.
ВОЛОДЯ. Ты садист, Рюрик.
РЮРИК. Я-то чем виноват? Помнишь, как мы в институте говаривали?
ВОЛОДЯ. Как говаривали?
РЮРИК. Минута униженияИ- полгода спокойствия...
ВОЛОДЯ. Минута унижения на экзамене...
РЮРИК. Полгода спокойствия после.
ВОЛОДЯ. Стар я стал для таких экзаменов.
РЮРИК. А я себя, наоборот, молодым почувствовал. Я только сейчас и
почувствовал, что молод. Еще. Нет, не так: вневозрастным, вот каким... я
возврата совершенно не чувствую. Ничего такого не чувствую.
ВОЛОДЯ (несколько оживившись). Рюрик, а как у тебя с женщинами?
РЮРИК. С какими женщинами?
РЮРИК. С обыкновенными.
РЮРИК. У меня хорошо с женщинами. Никак. Я о них и не думаю.
ВОЛОДЯ. А о чем же ты думаешь, Рюрик?
РЮРИК. А ты бы не сказал, я б и не вспомнил. Мне это и в голову здесь не
приходит... Я только здесь и осознал, что секс, Володька, не главное. Тебе не
понять. Это вы там на сексе все помешались.
ВОЛОДЯ. А что главное, Рюрик?
РЮРИК. Не секс.
_
Пауза. Володя с любопытством разглядывает Рюрика.
_
Ты помнишь Ручевского? Вел семинар по Чехову... Я тут вспоминал... Забыл
имя-отчество! Никак не вспомнить...
ВОЛОДЯ. Антон Павлович.
РЮРИК. Ручевского!
ВОЛОДЯ. Ручевский Виталий Никитич.
РЮРИК. Точно. Виталий Никитич. Он мне приснился.
ВОЛОДЯ (проявление интереса). Когда?
РЮРИК. Да недавно. Будто мы с ним на рыбалке, сон такой... На озере. В лодке
сидим... И он мне все говорит, говорит... о лилиях... какие лилии там
красивые... на озере... А мне не до лилий. У меня червяк не насаживается... И
вот я с одной стороны, понять не могу, что с пальцами происходит, толстые, как
сосиски... несгибучие... и этот не слушается, червяк... я его уже совсем
запытал... а с другой стороны, как же мне обратиться к нему за помощью... ну
забыл, как зовут!..
ВОЛОДЯ. Виталий Никитич. Рассказывай.
РЮРИК. Вот я с червяком так и мучаюсь. А Виталий Никитич-то наш, которого как
зовут я все вспомнить пытаюсь... надумал купаться... (Пауза.) Точнее, за
лилиями поплыть. И отдает мне вещи на хранение. Галстук, часы, портсигар...
ВОЛОДЯ. Портсигар?
РЮРИК. В том-то и фокус, не портсигар... Как бы и портсигар, причем старинный,
и не портсигар вовсе... Что-то такое совершенно особенное... Такое... в руках
дерХжу, никак не понять... И тут мне голос внутренний: "Скрижаль!" И плюх!
ПлюхИ- из рук в воду!.. Я и проснулся.
ВОЛОДЯ. Скрижаль, говоришь...
РЮРИК. Эге... Утопил... скрижаль... или что это было... не знаю... Как ты
думаешь, к чему такое?
ВОЛОДЯ. К смерти.
РЮРИК. Перестань. Не надо пугать.
ВОЛОДЯ. Я не пугаю. Умер твой Ручевский... перед моим отъездом. Было бы тебе
известно, Рюрик.
РЮРИК. Да ты что!.. Виталий НикитичИ- и умер?
ВОЛОДЯ. Виталий Никитич и умер.
РЮРИК. От чего умер?
ВОЛОДЯ. Съезди, спроси. Я некролог видел. В газете.
РЮРИК. Вот и говори после этого. Сны такие... А? Слушай, а почему у вас все
умирают... в России?
ВОЛОДЯ. А у вас не все?
РЮРИК. Все. Но... не знаю.
_
Пауза.
_
(Как бы оправдываясь.) Да ведь я и не знал его совсем. А он приснился... Как
зовут вспоминал...
_
Пауза.
_
Володька, здесь так хорошо... так хорошо...
_
Рюрик достает из сумки овощной нож для праздничного украшения столаИ- этакую
спицу с небольшим колечком посередине, рассматривает достанное. Остра ли
спица? Проверил пальцем. Остра. "Просверливает" кулак насквозьИ- хорошо ли
сверлит? Пожалуй, хорошо. Убирает инструмент в полиэтиленовый пакетик,
напоминающий презерватив. Володя наблюдает за Рюриком.
_
РЮРИК. Нормально. Здесь до такого никогда не додумаются. (Вдруг.) А как мафия?
ВОЛОДЯ. Никто не знает, что я к тебе приехал.
РЮРИК. И не говори никому. А то все нагрянут... С овощными ножами для
праздничного украшения стола.
ВОЛОДЯ. Рюрик. Пожалуйста, купи билет. В счет будущих премиальных. Потом
вычтешь. Ты же дома, а я не дома, я так не могу, мне ничего не надо.
РЮРИК. Не расстраивайся. Нас все равно принимают за поляков.
ВОЛОДЯ. Приятно слышать, Рюрик.
РЮРИК. Здесь очень много поляков.
ВОЛОДЯ. Утешил. Купи билет.
РЮРИК. Я бы тоже мог быть поляком.
ВОЛОДЯ. Ты берендей.
РЮРИК. Да. Но мой папа мог бы быть настоящим поляком.
_
Пауза.
_
ВОЛОДЯ. У твоего папы... был выбор?
РЮРИК. Выбор был у моей мамы. Ее первый жених был поляком, но она предпочла
другого.
ВОЛОДЯ. Твоего папу?
РЮРИК. Да, но если бы она вышла за поляка, мой папа был бы поляком.
ВОЛОДЯ. Только он был бы не твоим папой.
РЮРИК. Почему?
ВОЛОДЯ. Потому что твой папа другой.
РЮРИК. А был бы тот.
ВОЛОДЯ. Он бы не был твоим папой, неужели не ясно?
РЮРИК. Да почему же?
ВОЛОДЯ. Потому что не твой папа.
РЮРИК. Но мама моя.
_
Пауза.
_
ВОЛОДЯ. По-моему, полицейский.
РЮРИК. Эге.
В самом деле, появляется Полицейский.
ВОЛОДЯ. На нас глядит. Суровый.
РЮРИК. А ты не гляди. Не обращай внимания.
ВОЛОДЯ. Чем-то мы ему не понравились.
РЮРИК. Не смотри на него, не надо.
ВОЛОДЯ. Нет, все-таки они тут все на одно лицо.
РЮРИК. Я тоже не различал. Теперь различаю.
ВОЛОДЯ. А что ему надо от нас, как думаешь?
РЮРИК. Откуда я знаю. Может, он тоже не различает? Можем, мы для него тоже на
одно лицо. Кто его знает.
ВОЛОДЯ. Близнецы-братья.
РЮРИК. Вообще-то мне нельзя далеко. Я дальше, чем за тридцать километров, не
могу отъезжать. По статусу. Могут быть неприятности.
ВОЛОДЯ. В тюрьму посадят?
РЮРИК. А что ты думаешь, могут и посадить... Я должен был письменное
разрешение получить... С этим строго.
ВОЛОДЯ. Смотри-ка, у него наручники.
РЮРИК. Ну что ты уставился, наручников никогда не видел?
ВОЛОДЯ. По-моему, я попал в полицейское государство.
РЮРИК. Ты попал в цивилизованную страну. Делай вид, что мы говорим об
искусстве.
ВОЛОДЯ. Здесь есть музеи?
РЮРИК. Есть. Зато здесь нет преступности. Идет.
_
Полицейский медленно подходит к Рюрику и Володе.
_
ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Шар тоф дюн?
_
Рюрик пожимает плечами, Володя неуверенно кивает.
__
Полицейский отдает честь и удаляется прочь.
_
ВОЛОДЯ. Ну и что он хотел?
РЮРИК. Может, он хотел нас поприветствовать. Откуда я знаю.
ВОЛОДЯ. Душечка.
РЮРИК. Тут только свистуны гады. Остальные нормальные.
ВОЛОДЯ. Ответь мне, Рюрик. Если я себя, допустим, древлянином назову. Их
княгиня Ольга еще репрессировала, столицу сожгла. К тому же на территории
суверенной Украины... (Встает, разминает затекшие ноги.) Меня тоже запишут в
гонимые?
РЮРИК. Естественно. Надо лишь попросить. Ты древлянин, я берендей, оставайся,
Володька!
ВОЛОДЯ. Чтобы меня, древлянина, каждый день здесь за шкирятник из вагона
выкидывали?
РЮРИК. А я не каждый день на поезде езжу. Только по воскресеньям. Рынок лишь
по воскресеньям работает... Ножи продавать.
ВОЛОДЯ. Продашь... продадим. А дальше что?
РЮРИК. А что хочешь. Вместе придумаем что-нибудь. Да хоть язык преподавай.
ВОЛОДЯ. Преподуй.
РЮРИК. Преподави. (Задумался.) Спокойно. Сейчас большой интерес к русскому.
ВОЛОДЯ. Что ж ты сам не преподаешь?
РЮРИК. Ножи, ножи! По воскресеньям. Я занят. Во-вторых, я берендей.
ВОЛОДЯ. Вот и преподавал бы свой берендейский. Не знаешь берендейский?
РЮРИК. Не знаю. Теперь в моем лице все берендеи только на русском говорят. Я
последний русский берендей. Только никому не говори, что последний... Что ты о
