в констатацию этого факта столь ничтожные эмоции, что со стороны можно
было подумать, будто она возвращает книгу, взятую в домовой библиотеке.
Вот незадача-то, подумал Чик, а ведь этот человек был твоим мужем. Ты
любила его. Ты спала с ним, жила с ним, знала о нем все, что только можно
было знать - фактически, ты знала его куда лучше, чем я, а он мой брат уже
больше времени, чем ты прожила на этом свете. Сердце у женщин, решил он,
тверды как камень. Ужасно тверды.
- Мне... э... надо отправляться на работу, - испытывая неловкость
произнес Чик.
- Это ты для меня поставил кофейник на огонь?
- Разумеется!
- Принеси мне кофе сюда, Чик. Пожалуйста.
Он пошел за кофе, она в это время одевалась.
- Старый Кальбфлейш толкал речь сегодня утром? - спросила Жюли.
- А черт его знает.
Ему даже как-то в голову не пришло включить телевизор, хотя он и
прочел вчера вечером в газете о том, что такая речь намечается. Ему было
решительно наплевать на все, о чем бы там ни толковал этот старец.
- Тебе на самом деле нужно топать в свою карликовую фирму и браться
за работу?
Она глядела на него в упор, и он впервые, пожалуй, увидела, какие
красивые у нее глаза, они напоминали хорошо отшлифованный бриллианты,
великолепные качества которых особенно проявляются, когда на них падают
лучи света. У нее была также несколько необычная квадратная нижняя челюсть
и чуть крупноватый рот, ее неестественно красные губы загибались уголками
книзу, как у древнегреческих трагедийных масок. Фигура у нее была просто
отличная, с закругленными формами, и она хорошо одевалась, вернее,
выглядела великолепно, что бы на себя она не одевала. Ей шла любая одежда,
даже хлопчатобумажные платья массового пошива, доставлявшие столько
неприятных минут другим женщинам. Вот и сейчас она стояла все в том же
оливкового цвета платье с круглыми черными пуговицами, в котором она была
вчера вечером - дешевое платье, но даже в нем она выглядела элегантно. У
нее была аристократическая осанка и благородная структура скелета. На это
указывали ее скулы, ее нос, ее отличные зубы. Немкой она не была, но
происхождения явно нордического - то ли шведских, тол ли датских кровей.
Глядя на нее, он подумал, что годы почти не оказывают на нее никакого
влияния, она казалась совершенно несломленной теми превратностями судьбы,
что выпадали на ее долю. Он даже представить себе не мог, что она может
стать неряшливой, толстой и обрюзгшей.
- Я голодна, - объявила Жюли.
- Ты хочешь этим сказать, что я должен приготовить завтрак.
Он это сразу понял и даже не придал своим словам вопросительной
интонации.
- Всегда я готовила завтраки для мужчин, будь это ты или твой
дурноголовый младший брат, - сказала Жюли.
Снова он испытал беспокойство. Слишком быстро она перешла на столь
грубый с ним тон; он хорошо ее знал, знал, что она бесцеремонна, но
неужели нельзя хоть на какое-то время стать терпимее, снисходительнее?
Неужели она сюда принесла вместе с собою и то свое настроение, которое
было у нее в ее последние часы с Винсом? Разве не медовый месяц предстоял
им теперь?
Похоже на то, что я изрядно влип и надолго, отметил он про себя.
Боже, может быть, она уйдет отсюда куда-нибудь? Надеюсь, что это будет
именно так. А все, о чем поначалу думалось, было ребяческими грезами,
надеждами, смешными для взрослого зрелого мужчины. Ни один настоящий
мужчина не стал бы испытывать подобных чувств. Теперь он это четко
понимал.
- Я приготовлю завтрак, - решительно сказал он и отправился на кухню.
Жюли осталась в спальне, приводя в порядок прическу.
Коротко, в своей отрывисто-грубой манере Гарт Макри произнес:
- Заткни ему пасть.
Фигура Кальбфлейша замерла. Руки ее продолжали торчать наружу,
напрягшись в своем последнем жесте, высохшее лицо ничего не выражало.
Симулакрон теперь молчал, и телевизионные камеры автоматически выключались
одна за другой; им больше нечего было передавать, и техники, управлявшие
ими, все без исключения приты, знали об этом. Теперь все они смотрели на
Гарта Макри.
- Мы передали важное сообщение в эфир, - доложил Макри Антону Карпу.
- Прекрасная работа, - сказал Карп. - Этот Бертольд Гольц, эти парни
- сыны Иова - действуют мне на нервы. Мне кажется, что после этой утренней
речи подрассеются многие из моих вполне обоснованных опасений. Он
вопросительно посмотрел на Макри, ожидая подтверждения своих слов, как и
все остальные, кто находится в аппаратной - в основном инженеры фирмы.
- Это только начало, - отметил Макри.
- Верно, - кивнув, согласился Карп. - Но хорошее начало. Подойдя к
манекену, изображавшему Кальбфлейша, он осторожно притронулся к его плечу,
и как бы рассчитывая на то, что, побужденный таким образом, тот
восстановит свою активность. Однако этого не произошло.
Макри рассмеялся.
- Жаль, - заметил Антон Карп, - что он не упомянул Адольфа Гитлера,
как вы сами понимаете, сравнив сыновей Иова с нацистами, а Гольца с
Гитлером более непосредственно.
- Нет, - возразил ему Макри, - это вряд ли помогло бы, насколько бы
не соответствовало истине на самом деле. Вы не политик. Вам непонятно, что
правда это далеко не самое лучшее, чего следует придерживаться в политике.
Если мы хотим остановить Бертольда Гольца, нам вовсе не нужно выставлять
его как еще одного Гитлера, и знаете почему? Просто потому что в глубине
души пятьдесят один процент местного населения только и мечтает о новом
Гитлере.
Он улыбнулся Карпу, у которого был теперь встревоженный вид и даже
какой-то растерянный вид, будто терзали самые недобрые предчувствия.
- Мне вот что хотелось бы со всей определенностью установить, -
сказал Карп. - Намерен ли Кальбфлейш усмирить этих сыновей Иова, способен
ли он на это? У вас есть аппаратура фон Лессинджера - вот и скажите мне.
- Нет, - ответил Макри. - Он не способен на это.
Карп едва не разинул рот от удивления.
- Однако, - продолжал Макри, - Кальбфлейш намерен уйти в отставку. В
следующем месяце.
Он не добавил при этом того, что так хотелось сразу же после этих
слов услышать от него Карпу, - ответа на вопрос, который инстинктивно, как
безусловный рефлекс, должен был возникнуть у Антона и Феликса Карпов, да и
у всех сотрудников фирмы "Карп Верке", вопрос первостепенного значения.
"Будем ли мы сооружать следующего симулакрона?" - вот какой вопрос задал
бы Карп, если бы настолько осмелел, что ему удалось бы переделать
собственную робость. Однако Карп был большим трусом, и Макри это было
известно. Прямота и честность были давным-давно в нем выхолощены - иначе
он не был бы способен должным образом функционировать в деловых и
промышленных кругах; духовная, моральная кастрация была в те дни
непременной предпосылкой принадлежности к классу Гест, к правящей элите.
Я мог бы сказать ему правду, подумал Макри. Облегчить его мучения.
Только зачем? Ему не нравился Карп, который создал, а теперь обеспечивал
эксплуатацию симулакрона, поддерживал его функционирование на том уровне,
какой от него требовался, и притом - без малейшего намека на колебания или
нерешительность. Любая неудача разоблачила бы эту "Гехаймнис", то есть,
тайну перед простыми людьми - испами. Обладание одной или большим числом
тайн и делало представителей правящей элиты, истэблишмента Соединенных
Штатов Европы и Америки, гехаймнистрегерами, то есть носителями тайны,
поднимая ее на недосягаемую высоту на бефельтрегерами - простыми
исполнителями приказов и предписаний.
Но для Макри все это было чисто германским мистицизмом; он
предпочитал мыслить более простыми и удобными в практической жизни
понятиями. "Карп унд Зоннен Верке" была в состоянии создавать симулакроны
и в качестве образца соорудила Кальбфлейша, причем сделала это очень
хорошо, как неплохо поработала и в деле эксплуатации этого Дер Альте в
течении всего периода его правления. Тем не менее, другая фирма соорудит
следующего Дер Альте ничуть не хуже, а посредством разрыва всяких
экономических связей с Карпом правительство оттеснит этот могучий картель
от обладания теми экономическими привилегиями, которыми он сейчас столь
широко пользуется... с немалыми убытками для правительства.
Следующей фирмой, которой будет поручено создание симулакрона
правительство СШЕА, будет небольшая фирма, деятельность которой смогут без
особых затруднений контролировать власти.
Название, которое возникло в уме у Макри, было следующим:
"Фрауэнциммер и компаньон". Крохотная низкорентабельная фирма, едва
выживающая в сфере производства симулакронов, используемых при колонизации
планет.
Он не сказал этого Карпу, но уже со дня на день намеревался начать
деловые переговоры с Маурисом Фрауэнциммером, главою фирмы. Это станет
немалым сюрпризом для Фрауэнциммера - ему пока что об этом ничего известно
не было.
Глядя на Макри, Карп спросил задумчиво:
- А что, по-вашему, скажет на это Николь?
- Думаю, она будет довольна, - улыбнувшись, ответил Макри. - Ей
фактически никогда не нравился этот старикан Руди.
- Мне казалось, что нравиться.
Карп был откровенно раздосадован.
- Первой Леди, - язвительно заметил Макри, - еще никогда не нравился
ни один из Дер Альте. И почему, собственно, должен был понравиться этот?
Ведь... ей - двадцать три года, а Кальбфлейшу, согласно нашим же
собственным бюллетеням - семьдесят восемь.
- Но какое она имеет к нему отношение? - проблеял Карп. - Да ровно
никакого. Просто время от времени появляется с ним на приемах.
- Как я полагаю, Николь в принципе питает отвращение ко всему
старому, поношенному, бесполезному, - произнес Макри, не щадя Антона
Карпа; он увидел, как поморщился при его словах этот средних лет
бизнесмен, - что является весьма точной, хотя и краткой характеристикой
основной продукции вашей фирмы, - добавил он.
- Но ведь в спецификации...
- Вы могли бы сделать симулакрон, ну хоть чуть-чуть более... - Макри
задумался, подыскивая нужное слово, - ...обаятельным.
- Хватит, - вспыхнув, произнес Карп, только теперь сообразив, что
Макри просто изводит его и лишний раз хочет подчеркнуть, что, сколь бы
могущественной ни была фирма "Карп унд Зоннен Верке", все равно она была в
услужении у правительства, которое просто ее нанимало, а сама она не в
состоянии никоим образом повлиять на решения правительства и что даже
Макри, простой помощник Государственного секретаря, может позволить себе
безнаказанно издеваться над ней.
- Дай вам власть в руки еще раз, - задумчиво произнес с нарочитой
медлительностью Макри, - то как вы бы изменили дела? Вернулись бы к тому,
чтобы загонять к себе на работу жертвы концентрационных лагерей, как это
делал Крупп в двадцатом столетии? По всей вероятности, вы могли бы
получить доступ к аппаратуре фон Лессинджера и воспользоваться ею для
этого... предоставив узникам концлагерей возможность умереть еще быстрее в
качестве ваших рабочих по сравнению с там, как умирали они в
Белзен-Белзене...
Карп повернулся и зашагал к выходу. Его всего трясло от негодования.
Макри ухмыльнулся и закурил сигару. Американского, а не
германско-голландского производства.
4
Главный звукотехник ЭМП в изумлении глядел на то, как Нат Флайджер
волок к вертолету свой "Ампек Ф-A2".
- И вот этим вы собираетесь его записывать? - простонал Джим Планк. -
Боже мой, модель "Ф-A2" вышла из употребления еще в прошлом году!
