нравственное чувство позитивным /само/воспитанием, наподобие выработки
музыкального слуха, на что всегда способны нехищные люди диффузного вида -
лишь бы создались для этого подходящие условия. Неоантропы - это люди, можно
сказать, с "нравственной врождённой грамотностью". Высшая ступень духовного
развития - это "этическая функциональная грамотность", позволяющая человеку
разумному правильно понимать Книгу Жизни, различать, что именно есть добро,
и безоговорочно принимать его сторону.
К сожалению, люди очень поздно начали осознавать то, что в их бедах виноваты
не некие Высшие Силы, а конкретные морально невменяемые субъекты - то самое
"амосовское сильное" меньшинство, или точнее, рыщущие повсюду своры хищных
гоминид, превращающие жизнь простых - да, стадных! - людей в кромешный ад.
Не менее трагично и положение неоантропов: прекрасно всё понимая, они
осознают и собственное бессилие перед лицом мирового зла. Всё же во многом
именно от их усилий общий вектор этического развития человечества с т.н.
"осевого времени" направлен в сторону "добра". Карл Ясперс определяет
"осевое время, таинственно начавшееся" почти одновременно в течение немногих
столетий (от 800 до 200 гг. до новой эры) в Китае, Индии и на Западе, как
тот исторический момент, когда возникает новое осознание человеком своего
бытия и самого себя. "В осевое время происходит открытие того, что позже
стало называться разумом и личностью" [48]. Эта "тайна одновременного начала
осевого времени" в нескольких точках Земли видится Ясперсу поразительной и
неразрешимой мировой загадкой вселенского масштаба.
Более правомерной видится постановка этого вопроса в совершенно иной
плоскости: до какой же степени недоумно человечество, что так поздно и
почему-то всего лишь в трёх-четырёх местах Земного шара прорвалось,
наконец-таки, осознание людьми (да и то - единицами!) ужаса того мира, в
котором они оказались, а точнее, который они сами себе создали! Другими
словами, началось медленное-медленное рассеивание кровавого тумана
"импринтинга человекоубийства".
Но хищные гоминиды всячески пытаются "вывернуть" в другую сторону - "назад к
адельфофагии!", и в последнее время эти усилия стали предельно очевидными, в
связи с их крупномасштабностью.
Таким образом, всё в человеческом мире обстоит с точностью до наоборот, в
сравнении с господствующим мнением, с официальной точкой зрения, исходящей
от властных кругов, от пресловутых "элит" обществ. Кто считали и считают
себя выше других, "избранное и прогрессивнее". те на поверку оказались
самыми настоящими животными, недочеловеками в чистом виде, буквально и безо
всяких преувеличений. То, в чём они постоянно обвиняли других, оказалось
имманентно присуще лишь им самим, да и ещё в самых чудовищных формах.
Удивительно и страшно смотреть сегодня на то, сколько интеллектуального
труда и энергии глубоко мыслящие люди потратили на совершенно беспочвенную,
"a la Амосов", апологию существования зла в мире. Неустранимость морального
зла из жизни человеческого общества они аргументировали тем утверждением,
что "добро существует лишь постольку, поскольку существует и зло". И эта
аргументация по сей день не потеряла своих горячих сторонников и стойких
приверженцев. Вот лишь некоторые из сентенций мыслителей прошлого и их
современных последователей.
Августин Блаженный (354-430 гг.): "Из совокупности добра и зла состоит
удивительная красота вселенной. Даже и то, что называется скверным,
находится в известном порядке, стоит на своём месте и помогает лучше
выделиться добру. Добро больше нравится и представляется более похвальным,
если его можно сравнить со злом".
Мнение такого видного авторитета, каким был Августин, не могло, по
утверждению современного философа Л.Е.Балашова [33|. не сыграть свою
зловещую роль, оно эхом разнеслось по истории вплоть до нашего времени.
Профессор теологии в романе Томаса Манна "Доктор Фаустус" говорит, развивая
мысль Августина: "Но чем стало бы добро без зла"? Оно потеряло бы критерий
для сравнения своего качества. Зло становится ещё злее, если есть добро, а
добро ещё добрее, если есть зло. Вот почему Августин говорит, что функция
зла заключена в том, чтобы сильнее оттенить добро. Святость, господа,
немыслима без искушения".
Якоб Бёме (1575-1624 гг.): "Зло - необходимый момент в жизни и необходимо
необходимый... Без зла всё было бы так бесцветно, как бесцветен был бы
человек, лишённый страстей: страсть, становясь самобытною, - зло, но она же
- источник энергии, огненный двигатель. Доброта, не имеющая в себе зла,
эгоистического начала - пустая, сонная доброта. Зло есть враг самого себя,
начало беспокойства, беспрерывно стремящееся к успокоению, т.е. к снятию
самого себя".
Бернард Мандевиль (1670-1733 гг.): "То, что мы называем в этом мире злом,
как моральным, так и физическим, является тем великим принципом, который
делает нас социальными существами, является прочной основой, животворящей
силой и опорой всех профессий и занятий без исключения: здесь должны мы
искать истинный источник всех искусств и наук: и в тот самый момент, когда
зло перестало бы существовать, общество должно было прийти в упадок, если не
разрушиться совсем".
Иоганн Гёте (1749-1832 гг.): "Всё. что мы зовём злом, есть лишь обратная
сторона добра, которая необходима для его существования, как и то, что Zona
torrida должна пылать, а Лапландия покрываться льдами, дабы существовал
умеренный климат".
Позиция этих авторов выглядит убедительной и даже неоспоримой, они,
действительно, по-своему правы. Зло существует в реальной жизни. Но
выслушаем категоричный, но по-философски четкий и безукоризненно логичный
"методологический совет" уже упомянутого Л.Е.Балашова.
"В самом деле, добро и зло могут выступать как полюсы моральной
действительности. Однако, можно ли на этом основании считать верным
утверждение, что добро "имеет смысл лишь постольку. ПОСКОЛЬКУ существует ещё
и зло"?! Нет, нет, и ещё раз нет! Да, добро и зло соотносительные категории.
Но соотносительность их можно понимать по-разному, как соотносительность
действительно, в равной мере существующих полярных начал подобно
соотносительности северного и южного полюсов, и как соотносительность
действительного и возможного, подобно соотносительности здоровья и болезни
(человек может быть действительно здоровым и лишь потенциально больным, и
наоборот, если он действительно болен, то лишь потенциально здоров). Бывают,
конечно, эпохи, периоды в истории и просто ситуации, когда добро и зло в
равной мере существуют и противоборствуют, когда трудно оценить, что
сильнее: добро или зло. В таких случаях можно говорить об этих категориях
как полярных началах моральной действительности. Но на этом основании нельзя
утверждать, что существование зла всегда, во всех случаях необходимо для
существования добра, что добро только тогда является положительной моральной
ценностью, т.е. добром, когда оно противостоит реально существующему злу.
Безусловно, зло может оттенять добро и "способствовать" его возвеличиванию,
но отсутствие или исчезновение зла из реальных отношений между людьми не
влечёт за собой исчезновение добра, нравственности. Подобно тому, как люди
предупреждают наступление болезни, голода, принимая различные меры, они
научатся и будут предупреждать появление зла, не позволяя ему перейти из
сферы возможности в сферу действительности. Добро является отрицанием зла не
только в том смысле, что оно преодолевает существующее зло или
противоборствует ему, но и в том смысле, что оно может выступать как
профилактическая мера, как предупреждение возможного зла.
Бетховен создал свои гениальные симфонии. Этим он оказал великую услугу
человечеству. Разве это его добродеяние имеет смысл лишь потому, что
существует ещё и зло? Какая нелепость! Добро имеет самостоятельную ценность
и не нуждается в том, чтобы зло его оттеняло и возвеличивало. Мы
вдохновляемся музыкой Бетховена независимо от того, существует зло или нет.
Есть много на свете проблем и дел, где нужна человеческая энергия, страсть,
воля к победе и где моральное зло только мешает.
Нацисты во время второй мировой войны уничтожили в лагерях смерти миллионы
людей. Разве мы можем хоть в какой-то мере оправдать это преступление против
человечества ссылками на то, что злодеяния необходимы для придания смысла
добру, для его оттенения и возвеличивания?! Ф.М.Достоевский отказывался
верить в то, что зло нельзя победить. "Люди могут быть прекрасны и
счастливы, не потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить,
чтобы зло было нормальным состоянием людей".
Итак ясно, что добро и зло нельзя рассматривать только в плане
сосуществования: их необходимо рассматривать в более широком плане, а
именно, в плане возможности и действительности, действительного и возможного
существования. Они могут сосуществовать и противоборствовать как полюсы
моральной действительности, а могут соотноситься как действительное и
возможное (в частном случае, как норма и патология)".
Вот здесь-то и лежит ключ к пониманию человеческих социально-психологических
проблем. Не трагическое и благородное противостояние сил "добра и зла",
"света и тьмы", не "единство и борьба противоположностей". а именно - норма
и патология. Другими словами, добро и зло - это не "два сапога одной пары",
а хорошая, добротная обувь в гадкой грязи. Это справедливо и в отношении к
непомерной агрессивности, и вообще к асоциальному поведению части
человеческих индивидов (хищных), и точно так же - к сексуальным извращениям.
Конечно же, легко возразить, что раз прачеловеческая хищность стала
первотолчком для становления Homo Sapiens, то её ни в коем случае нельзя
считать патологией, и она должна иметь полное право на дальнейшее
существование. По-видимому, именно такого рода позиция в неявной,
неосознанной форме и лежит во всех вышеприведённых "похвалах злу". Люди
несомненно чувствовали естественность (природность, врождённость) злобности,
потому и пытались как-то "пристроить" её к человечности, гуманности. В этом
заключается "методологический" просчет. Если что-то является причиной
некоего следствия, то это вовсе не означает, что причина обязана всегда
сосуществовать со своим следствием. Первая ступень космической ракеты -
очевидная и несомненная "первопричина" полёта, но если её не отбросить, то
вряд ли тогда спутник выйдет на орбиту. Точно такая же ситуация с
человеческой хищностью, разве что пострашней неудачного ракетного старта:
если агрессивность в человечестве в ближайшее время не будет обуздана и
отброшена, то для землян наступит всеобщий крах.
Поэтому представляется очень важным рассмотрение сексуальной сферы, как
одной из производных агрессивности человека (точнее, его жизненной энергии)
и, в первую очередь, рассмотрение аномальной сексуальности, как несомненной
патологии. Здесь: норма - продление рода, естественные сексуальные отношения
мужчины и женщины, всякое отклонение - патология.
Агрессивность напрямую связана с сексуальностью - это, так сказать.
"анатомический" факт (от любви до ненависти, как говорится, один шаг). Они
как бы, соответственно, первая и вторая производные функции - F - жизненной
энергии (animal spirits), т.е. общей энергичности, настойчивости человека. И
вот если эта самая агрессивность - F' - патологически направлена на существ
