из тюрем. Многие были привычны к употреблению "колёс" (барбитуратов), другие
- "ширялись" (кололись). В процентном отношении, конечно, их было немного,
да и вообще тогда наркоманы были у нас в стране в диковинку, почему все и
обращали на них внимание. Государство тогда ещё и "заботилось" о них,
некоторым даже кололи положенные им "по закону" кубики - ежедневные дозы
морфия. И надо сказать, что наркоманы были какие-то нехорошие чисто в плане
бытовых человеческих отношений, с ними было неприятно играть во что-либо
(карты, шахматы, бильярд), разговаривать, и вообще как-то противно общаться,
они действительно были "плохие люди", даже под кайфом. Нравственные
нейромеханизмы, видимо, страдают в первую очередь при употреблении алкоголя
и особенно наркотиков. Вновь приохотившиеся к "колёсам", "мингаликам". или
привыкшие к морфию за время послеоперационного периода, и не сумевшие затем
перебороть возникшую тягу к нему, быстро становились другими людьми,
портились в характере, явно "расчеловечивались". Сейчас, наверное, у всех
есть возможность пообщаться с этим несчастным контингентом падших (в
большинстве, окончательно) людей.
Можно достаточно легко показать, где именно "дислоцируется" различие между
хищными и нехищными представителями человеческого рода: в префронтальном
отделе лобного участка коры головного мозга, морфология которого-то и
ответственна за человеческую нравственность. Так, практика лоботомии
напрямую свидетельствует о возможности чисто хирургическим путём
воздействовать на поведение человека. Судебная сексопатология и медицина
перенасыщены описаниями случаев резкого изменения поведения людей,
произошедшего в результате повреждении лобных долей мозга - изменения именно
в плане появления агрессивности и извращённой сексуальной ориентированности.
В то же время трансформации личности, сопутствующие этим повреждениям мозга,
в большинстве подобных случаев не касались фактора умственного развития,
интеллекта. Для многих отмеченных судебно-медицинской практикой случаев
повреждения лобных долей мозга, сопровождавшихся появлением неудержимой,
совершенно неконтролируемой половой распущенности и повышенной
агрессивности, умственные, чисто интеллектуальные способности этих
пострадавших индивидов оставались на прежнем уровне, не были никак
затронуты. Другими словами, в результате механического повреждения мозга у
человека возникала в чистом виде хищная модель поведения. Достаточно будет
ограничиться одним таким примером, правда, весьма характерным и
показательным, взятым из книги польского психиатра-криминолога Збигнева
Старовича [7].
СЕКСУАЛЬНЫЙ ОБОРОТЕНЬ ИЗ КРАКОВСКОГО ВОЕВОДСТВА
Постановлением одного из воеводских судов в 1969 г, в психиатрическую
клинику Кракова для судебно-психиатрического обследования был помещен некий
Л., 60 лет, крестьянин, женатый, отец 10 детей, ранее не судимый. Обвинением
ему вменялись похотливые действия, состоявшие в совершении половых актов со
своей 14-летней дочерью, а так же другие более поздние сексуальные
преступления. Обвиняемый родился в психически неотягощённой семье, был
средним из шести братьев и сестер. Развитие в детстве без особенностей.
Родители жили в согласии. В 25 лет женился и приобрел самостоятельность.
Свыше 30 лет супружеская жизнь складывалась хорошо. Половая жизнь и
сексуальное партнерство удовлетворяли обоих супругов. С женой имел большое
хозяйство, периодически нанимался на работу. С 1965 года в связи с
произошедшим в семье конфликтом на почве сексуальных притязаний обвиняемого
к собственной дочери жена резко ограничила частоту интимной близости. До
этого времени в среде ближайшего окружения поведение Л. не вызывало
озабоченности и нарекании. Напротив, он характеризовался как весёлый,
дружелюбный, уравновешенный, выдержанный, хозяйственный, религиозный,
хороший муж и отец семейства. Никогда не замечали у него и каких-либо
психических расстройств. Летом 1965 г., находясь в доме наедине со своей
несовершеннолетней дочерью, изнасиловал её и пригрозил, что убьет, если она
об этом кому-нибудь расскажет. Но девочка рассказала о случившемся матери, и
та, по совету родственников, и стыдясь огласки происшедшего, решила
воздержаться от заявления в правоохранительные органы. Однако, когда
поведение мужа стало постепенно невыносимым для домочадцев и других жителей
деревни, она такое заявление сделала. Отмечавшиеся у Л. нарушения поведения
вначале носили главным образом сексуальный характер: жена неоднократно
заставала его на скотном дворе во время совокупления с коровой и телятами;
жители деревни видели его купающимся в обнажённом виде с маленькими детьми
обоего пола, или прогуливающимся с демонстративно обнажённым половым членом,
перевязанным кра сным бантом; дети рассказывали о том, что он поощрял их - и
мальчиков и девочек - к "согреванию руками озябшего члена", а один раз
помочился "для забавы" на лицо маленького сына соседа. В этот же период
времени он заставлял жену ежедневно сильно бить его скалкой по ягодицам до
появления крови, а когда жена пыталась отказаться от этого, то избивал её,
бросал в неё топор и грозил убийством. В другой раз попросил двух мальчиков
отхлестать его прутьями, а в награду за это разрешил им рвать яблоки в его
саду С женщинами стал вести себя цинично, вульгарно, часто приставал к ним с
непристойностями. В семье заметили, что у Л. изменился характер: он стал
нервозным, вспыльчивым, раздражительным, всё чаще провоцировал семейные
скандалы, гонялся за домочадцами с ножом и топором, грозил, что всех убьёт.
Своего поведения Л. никогда не оправдывал, лишь безапелляционно твердил, что
"имею право делать всё, что хочу"... На следствии Л. свою вину не признавал
и утверждал, что домашние нарочно всё придумали, чтобы выжить его из дома и
завладеть его состоянием. Была произведена судебно-медицинская экспертиза.
После месячного наблюдения в условиях психиатрического стационара
эксперты-психиатры диагностировали у Л. "черты сексуальной психопатии,
манифестированные в климактерическом периоде", и установили, что "в момент
совершения инкриминируемых ему преступных действий обвиняемый был способен
понимать значение совершаемых им поступков, а способность к управлению ими
была ограничена в незначительной степени". Это экспертное мнение было
поддержано в суде и другими экспертами-психиатрами. Суд первой инстанции
признал Л. виновным в совершении инкриминируемых действий и приговорил его к
трём годам лишения свободы. Однако по кассационной жалобе адвокатов
воеводский суд приговор отменил и постановил возобновить судебное
разбирательство данного дела с назначением повторной судебно-медицинской
экспертизы, которую рекомендовал провести другим экспертам.. При
производстве повторного судебно-психиатрического стационарного обследования
Л. в психиат рической клинике Краковской медицинской академии было, помимо
выявленного ранее, установлено следующее. Электроэнцефалографическое
исследование установило общее снижение вольтажа и деформации тэта-волн,
усиление после стробоскопии количества свободных элементов в передних
отделах обеих височных долей мозга. При обзорной рентгенографии черепа в
передней черепной ямке в средних отделах выявлен очаг мелкозернистого
обызвествления размерами 4х3х3 см. При пневмоэнцефалографии не установлено
смещения желудочковой системы мозга по осям координат, но при этом
отмечается выраженная деформация переднего рога правого бокового желудочка и
его смещение вверх и кнаружи, что характерно для наличия опухоли правой
лобной доли головного мозга. Обнаруженные изменения позволили экспертам
обосновать диагноз обусловленного опухолью головного мозга
психоорганического синдрома с сексуальными нарушениями... Из этого
приведённого страшного жизненного случая ясно видно, что у ранее совершенно
здорового мужчины, несомненно диффузного вида (по Лесгафту это - типичный
представитель "добродушного типа"), в зрелом возрасте (56 лет) впервые
появились качественные нарушения поведения и сексуального влечения,
постепенно нараставшие в следующем порядке: усиление либидо, инцест с
несовершеннолетней дочерью, содомия, эксгибиционизм, гетеро- и
гомосексуальная педофилия, мазохизм с чертами садизма, копролалия. Другими
словами, человек явно нехищного вида быстро скатился к откровенно хищному
поведению - агрессивному, сексуально извращённому, абсолютно
безнравственному. Объективной же причиной этого явилась обнаруженная у него
мозговая патология - очаговое известкование участка лобной коры. В
результате чего и произошло злосчастное падение Л. практически с верха
пирамиды - однолюба, семьянина, добродушного человека - в самый низ: к
полидевиантной сексуальности, к злобной агрессивности даже к самым близким
ему людям. Типичный морально невменяемый, сексуально расторможенный,
неспособный унять собственную похоть, суперанимал или суггестор, другими
словами, наделённое рассудком, но лишённое нравственности, хищное животное.
Но в подобном охищнении есть один очень важный аспект, межвидовая разница
всё же прослеживается. Нехищные субъекты, подвергшиеся какой-либо
трансформации лобных долей, утрачивая нравственность, теряют заодно и
адекватность своего поведения, всяческую предусмотрительность. У них нет (не
возникает!) той хитрости и изворотливости, которая присуща хищным гоминидам.
Так что хищность всё же предполагает наличие какой-то собственной
нейроструктуры на том "лобном" месте, на котором у нехищного человека
"растёт" совесть.
Конечно же, иным идеалистам и романтикам может наверняка показаться если не
материалистическим снижением и профанацией, то просто обидным тот факт, что
нравственность "венца творения" предопределяется неким мозговым выростом,
обызвествление или какое-то другое повреждение которого сводит на нет всю
человеческую мораль, гуманность. Но что тут поделаешь?! Вон ведь - и
шишковидную железу человека ныне определяют как астрально-космическое
приёмно-передающее устройство. И если, таким образом, шишковидная железа
может быть связующим органом человека со звёздным небом над его головой, то
правомерно будет спросить - почему же содержимое черепной ямки лобного
отдела коры головного мозга не может отвечать за моральный закон внутри
него?! Всё это - вопросы частного порядка на пути к тому, чтобы узнать
окончательно и определённо - где же именно в теле человека расположена его
Душа?! Или же это лишь высокая метафора, иное название совести^ Мы ничего
пока не знаем о более Высоком, так что нужно смириться с нашим уделом, будем
довольствоваться имеющейся у нас возможностью анализировать то, что доступно
нашим органам, нашему рассудку, нашей логике, нашим энцефалографам,
рентгеноскопам и позитронным томографам.
Таким образом, есть все основания полагать, что человеческая хищность - это
не что иное, как морфологическая редуцированность префронтального отдела
лобных долей мозга. Во всяком случае, позитронная эмиссионная томография
(ПЭТ) показывает значительные нарушения церебральной функции у агрессивных
индивидов, и подтверждает теорию советского психиатра А.Р.Лурия о "дефиците
префронтальных отделов лобных долей мозга у преступников" [76]. В чём именно
состоит эта мозговая упрощённость, ответ на этот злободневный вопрос - за
учёными-нейропсихологами. Но получение этого ответа не такое уж и простое
