- Гейб, - прочувственно сказал Сильвер, - в этой комнате ты один
настоящий мужчина!
Так, в те январские дни 1765 года вся банда отправилась на нанятой
парусной шлюпке к заливу Кидда. Там, как уже известно читателю, им не
повезло. Черный Пес пустился в бегство, когда Билли Бонс выхватил свою
саблю, а Пью погиб четыре дня спустя, раздавленный конями таможенника
Данса и его товарищей. Остальные были слишком глупы или напуганы, чтобы
тщательно обыскать сундук Билли Бонса и перерыть все вокруг. Вместо этого
они бежали обратно на парусник и вернулись в Бристоль.
Долговязый Джон Сильвер был вне себя, когда те, смущенные, вернулись
без карты в трактир "Подзорная труба".
- И эти ничтожества называли себя пиратами! - ревел он. - Да кисейные
барышни обделали бы это дело получше вас! Один из вас был настоящим
мужчиной, да и тот без поводыря и палки ходить не мог, а вы, трусы этакие,
только дрожали да корчились от страха. Бедный Пью! Да вы недостойны сапоги
ему целовать, так и знайте! На плечах у вас вместо голов пустые тыквы!
Если случится когда-нибудь встретиться с проклятыми испанцами, а ядер мне
не хватит, заряжу орудия вашими головами, и никто разницы не заметит!
- Полегче, Джон, - смущенно кашлянув, заговорил Джоб Андерсон, -
думай о нас как хочешь, только жалко, что тебя с нами не было.
- Жалко?! - взревел Сильвер. - Это мне вас, идиотов, жалко! Да
сокровищ, что лежат на острове Кидда, хватило бы, чтоб всем вам до единого
жить побогаче индийских набобов! Вы бы разбогатели, как Роберт Клайв, как
Крез!
Дерк Кемпбелл робко отозвался:
- Джон, на "Крезе" мне ходить пока еще не пришлось, но должен тебе
кое-что сказать...
- Ну, говори, - угрожающе произнес Сильвер.
- Так вот, когда мы удирали из залива Кидда, - начал Дерк, - этот
важный начальник Дакс начал ругаться нам вслед и угрожать: "Сквайр Трелони
и шериф еще изловят вас, негодяи этакие!"
- Трелони, говоришь? - промолвил Сильвер, задумавшись. - Слышал я это
имя.
Он проковылял к углу кухни, где находилась клетка с зеленым попугаем,
с мелкой злобой перекрещенным им в Капитана Флинта.
- Ах да, - продолжил он тихо, как бы говоря с птицей, - Трелони, один
из здешних лендлордов, богат, да, очень богат. Место в парламенте как
кандидату от тори ему обеспечено, уж я-то знаю. И, конечно, он очень
близок с нашим приятелем Блендли, чья контора неподалеку отсюда, хотя этот
мошенник и надувает сквайра безбожно, когда имеет с ним дело.
Долговязый Джон повернулся к пиратам и улыбнулся:
- Парни, кажется, есть надежда, хоть небольшая, но есть. Помню,
Блендли рассказывал мне, как этот бык Трелони возжелал однажды походить по
морю. Все болтал: "Как благородна работа моряка, стоящего перед мачтой" и
подобную чушь. Так если он докопался до карты Билли и почуял, чем здесь
пахнет, то не отличаясь ничем от других лендлордов, то есть такой же
алчный и тупой, он уже, конечно, трясется по пути сюда.
Эта короткая речь взволновала пиратов. Сильвер продолжил:
- Со своей чванливой супругой и четырьмя дочерями, которым вечно
нужны деньги, Блендли готов на все. Так я возьму и посулю ему малость
золотых, чтобы он дал мне знак, когда этот бык Трелони доберется сюда и
станет покупать судно и нанимать экипаж. Тут уж я к нему вотрусь, да
почтительно ему козырну, да покажу ему ампутированную ногу, да расскажу,
как потерял ее на войне, когда служил королю, да хранит его Господь, да
предложу ему свои услуги... Ну, соберу я ему экипаж на славу, не зваться
мне Долговязым Джоном!
С этими словами он откинул голову и звонко рассмеялся.
- Джон, ты думаешь, получится? - недоверчиво спросил Джоб Андерсон.
- Спрашиваешь, получится ли? - ответил Сильвер, утирая заслезившиеся
от смеха глаза.
- Да провалиться мне на этом месте, если не выйдет. Надо, парни,
иметь терпение, только и всего, да еще неплохо, чтобы вот здесь, - и он
постучал пальцем по лбу, - кое-что было, а тогда дело пойдет само собой. А
теперь, балбесы, валяйте отсюда, у меня клиенты в трактире, и мне надо
поддержать свое доброе имя. Доверьте это дело мне, ребята, и все будет в
порядке, честное слово!
И так он вошел в общий зал, ловко обращаясь с костылем, вертелся
вокруг посетителей, шутил с ними, добродушно похлопывал по плечу, потому
что был в прекрасном настроении. И именно в таком настроении его увидел
впервые я, юнга Джим Хоукинс, перешагнув порог "Подзорной трубы" однажды
утром в начале марта 1765 года.
