дыбы и завертелся на месте. Она прокричала какую-то непонятную команду. Мы
с Мариком непроизвольно прижались друг к другу.
Второй всадник спешился и вынул из ножен кривой меч. У него были
бархатисто-черная кожа, блестящая, цвета меди, грива, зачесанная назад и
перевязанная у темени, как лошадиный хвост.
Он явно боялся.
Мембраны его глаз были открыты так широко, что я смогла увидеть в них
белки. Он пристально посмотрел на меня и повторил слова, сказанные до него
женщиной, которые я теперь почти поняла.
Все это разрушило тишину: крики, топот копыт, запах мархацев. Пустошь
и Топи пропитали меня тишиной. Сейчас я чувствовала, как ломался мир и
формировался заново, уже измененный.
- Я - Линн де Лайл Кристи, посланница Доминиона. - Я повторила это
по-ремондски, с трудом по-мелкатийски и по-римонски, а затем снова
по-имириански.
Они смотрели на меня, ничего не понимая. Мужчина внимательно
присмотрелся к нам, а потом вдруг повернулся в другую сторону.
Женщина сказала что-то резким тоном, и он снова сел на своего
мархаца, ударив его пятками в бока. Животное пошло рысью по тропе в
направлении перевала Разрушенной Лестницы, из-под его копыт летели пучки
травы и комья грязи.
- Марик, ты знаешь, что это значит?
- Я житель Южной земли. - Он обескураженно помотал головой. - Но
думаю, она хочет, чтобы мы пошли с нею.
Она опустила свое копье и направила его сверкающий наконечник на
меня. Мы пошли впереди всадницы.
Когда идешь до изнеможения, а потом все еще должен идти, то впадаешь
в какое-то странное душевное состояние. Идешь автоматически. Это -
состояние транса: находишься в почти интимном контакте с землей, все
физические ощущения обострены, и все органы чувств проникают глубоко в
мир.
Такое произошло со мной, когда я шла по тропе, а за мной вплотную
ехала всадница на мархаце. Мне вспомнился наш путь в Кирриах. Бескрайний,
ровный горизонт. Необъятность бледного неба. Холодный ветер и искрящиеся
дневные звезды. Мох и скалы Пустоши были теперь частью моего внутреннего
ландшафта. Ослабшие мышцы, голова, кажущаяся невесомой от голода, ноги,
стертые до крови жесткой кожей сапог, один рукав рубашки оторван и повязан
на нос и рот для защиты от ледяного ветра... Все перед глазами сливается и
становится частью солнечного света и тишины.
Холмы уступили место ровному пространству. По земле тянулись прямые,
как нить, следы колес между сложенных без раствора стен, а клеточки
шахматной доски, которые мы видели с перевала, превратились в луга с
нежной травой и сжатые поля. Всюду виднелись равнина и прямые дороги; мне
казалось, что мы шли и шли, но все же не продвигались вперед ни на пять.
Равнина была обманчива.
Я стряхнула с себя оцепенение и заметила, что мы приближались к
возвышенности. На вершине ее поднималась извилистая кирпичная стена, за
которой находились кирпичные здания с плоскими крышами. Солнце освещало
поросшие лишайниками стены и железные изгороди.
Возле ворот разбирали торговые палатки, и купцы вместе с аширен,
повернувшись в нашу сторону, стали нас с интересом разглядывать. Мое лицо
казалось мне голым, у меня было такое чувство, будто каждый из них мог
читать мои мысли. Даже Марик был здесь чужим.
Площадь была не так велика, как показалось мне вначале, потому что я
только что пришла из Пустоши с ее огромными пространствами. Здесь была
крепость, а не телестре. Все цвета померкли. Блестела лишь сталь мечей и
топоров.
- У них найдется кто-нибудь, кто сможет переводить, - с надеждой
сказала я.
Марик не очень уверенно кивнул в ответ.
Всадница слезла со своего мархаца и долго говорила о чем-то с
женщиной, на поясе которой имелись командирские знаки отличия. На мой
взгляд, никто из всадников не был особенно чист, а к тому же они смазывали
свои гривы каким-то маслом с резким запахом. Когда Марик попытался
прервать их разговор, к нему немедленно приступили с обнаженными мечами
стоявшие у ворот стражники.
Я не могла на них за это обижаться, вспомнив о том, как же мы
выглядели. Худой аширен в забрызганной грязью одежде с гривой,
смотревшейся крысиными хвостами, с коричневой кожей, покрытой засохшей
грязью, и такая же грязная женщина с наполовину укороченными охотничьим
ножом волосами, в сапогах, лопнувших по швам. Мы были здесь неуместны; эта
земля - цвета охры и умбры, высоко высоко расположенная и
бесплодная-дышала известной чистотой. Возможно, это была даже
стерильность.
Через ворота проталкивались другие ортеанцы, чтобы лучше разглядеть
нас. Позади них, за стенами, я увидела двор, вокруг которого были
расположены оружейные и кладовые помещения, а так же кухни. Знакомая
картина.
Миновало несколько часов, в течении которых нас изучали,
рассматривали. Теперь нечто новое обещало им какое-то развлечение.
Всадники держали копья наперевес перед собой и защищали нас таким образом
от толпы. Торговцы, солдаты и замкнутые жители гор-все были в дорогой
одежде. На них я видела бекамиловые мантии и робы с вырезами на спине,
хирит-гойеновые шарфы, широкие брюки, короткие сапоги, узкие, кривые
клинки. Большинство мужчин носили свои гривы заплетенными по всей спине
или перевязанными у темени и спускавшимися в них подобно лошадиным
хвостам. Поблескивали жемчужины из горного хрусталя и браслеты. Я смотрела
в их светлые глаза, которые, однако не были земными; изумление и
нерасположение притемняли их так же, как иногда облака закрывают солнце.
Толпа стала рассеиваться, когда к нам подошел какой-то ортеанец и
произнес резкие команды. Кожа его имела рыжеватый цвет, он был толст, ему
было, судя по виду, уже за сорок. По отличительным знакам я определила,
что он являлся комендантом. С ним находился более молодой мужчина в
коричневом одеянии и говорившего с землей.
- Значит, так. - Его акцент, с которым он говорил по-имириански был
нов для меня, но я понимала его. - Кто вы и откуда идете?
- Я - Ахил Марик Салатиэл из Римона, - быстро ответил мальчик. -
Т'ан, где мы находимся?
- Гарнизон Ай. Северная Пейр-Дадени, - сказал комендант, выделяя
каждое слово. - Как же получается, что ты этого не знаешь, аширен? А твоя
попутчица? Она может говорить?
- Мы пришли сюда из Ремонде. Я - Кристи, посланница... вы называете
нас обитателями другого мира.
- Хурот сказала, что обнаружила вас у Разрушенной Лестницы.
Я была слишком усталой, чтобы лгать или выражаться так, чтобы это
выглядело более правдоподобно. - Вчера мы спустились с перевала. Мы шли из
Ремонде по Пустоши.
В его глазах ненадолго промелькнули белки. Он жестами дал знак
говорящему с землей подойти поближе. Молодой человек понюхал воздух, не
приближаясь. Затем подошел к Марику, внимательно посмотрел ему в лицо,
поднял большими пальцами рук его веки, заглянул ему в рот и в ноздри.
Мне тоже пришлось подвергнуться такому обследованию.
Говорящий с землей что-то сказал, после чего всадники расслабились,
стали смеяться и обмениваться комментариями.
- Они оба не в очень хорошем настроении, но у аширен нет признаков
болезни. Что же касается другой, женщины, т'ан Шэйд, то с ней я ничего не
могу сказать. Я не уверен, человек ли она.
Я смотрела, как они оценивали различия, особенно глаза и руки.
- Я являюсь посланницей Доминиона. С земли.
- Если бы она больна, - сказал т'ан Шэйд, - то заразила бы и аширен.
- Да, вероятно, это так.
- Значит, в этом отношении она не опасна. Но какова она в другом
отношении?
- Она... - здесь говорящий с землей использовал незнакомое мне
выражение, - ...с миром.
- Мы не опасны, - сказала я. - Усталые, да но не опасные.
Все, чего бы я хотела, т'ан, это - попасть к Короне в Таткаэр.
На его лице обозначилось нечто вроде понимания.
- Следовательно, вы ожидаете, что мы предоставим вам пищу и кров,
пока сообщение о вас будет ходить туда и обратно через половину страны? Я
правильно вас понимаю?
Его столь ловкий сарказм разозлили меня:
- Я - посланница. Или вы слепы?
- Мне и прежде встречались уроды. Если уж вы столь хитры, то Тогда
вам следовало бы знать, что эта посланница - или кто она там в
действительности, а в том у меня есть свои сомнения - в последний торверн
умерла от снежной лихорадки. Ага, тут вы замолчали. Нас предупредили:
сегодня утром здесь сменил верховое животное курьер и доложил нам о
подозрительных путниках, которые спустились с Кире. По Разрушенной
Лестнице... И я должен этому верить?
Мне не нужно было переспрашивать. "Курьер" с лицом в шрамах, вравший,
чтобы жульнически заполучить мархаца и поскорее добраться на юг, был мне
знаком.
- Он не должен был этого делать, - прошептал Марик. - Ему можно было
бы исчезнуть, но он нас... Ему этого не следовало бы сделать.
- Я бы запер вас, - сказал комендант, - но это означало бы ненужный
расход продовольствия. Может выбирать из двух возможностей: либо поедите в
Кире, либо отправитесь по дороге в Ширия-Шенин. Я предлагаю побыстрее
решить это и отправиться в дорогу.
Я видела что он был искренен. Он мне не верил. Он намеривался
выбросить нас, выставить нас снова на дорогу, где наши шаги медленно
осиливали бы бесконечные километры.
- Послушайте меня, т'ан. - Мой голос звучал хрипло и глухо. Ветер нес
пыль на стене крепости. Тем временем вблизи осталось лишь с полдюжины
всадников, но я заметила, что за нами наблюдали со стен. От волнения мне
едва дышалось, кружилась голова. Я - Кристи, посланница Доминиона, и
Сутафиори подтвердить это. Вот это - мой л'ри-ан, Ахил Марик Салатиэл. Ваш
информатор был наемником, которому платят враги Короны.
Меня изгнали из Ремонде, и я пересекла Топи, проехала через Пустошь и
спустилась сюда по Разрушенной Лестнице... Не думаю, что у меня есть
желание и возможность пройти хотя бы еще один зери! Как бы то ни было, вы
должны либо предоставить мне кров, пока обо мне сообщает Сутафиори, либо -
если вы предпочтете это - обеспечить мне возможность проезда и
сопровождение, чтобы я с уверенностью могла попасть на юг. Одно из двух!
Комендант покачал головой, более от бессилия, чем по какай либо иной
причине, и посмотрел на меня ясным, цвета топаза, взглядом. Говорящий с
землей сказал что-то по-пейр-даденийски.
- Да, конечно, - сказал комендант, пристально посмотрев на меня. -
Сейчас идет шестая неделя риардха. Т'Ан Сутаи-Телестре должна направляться
в свою зимнюю резиденцию в Ширия-Шенин. Два дня вниз по реке,
обитательница другого мира. Что вы на это скажете, может, мне отправить
вас туда?
Позднее я поняла, что это был тот момент, когда он ждал, что я
сломаюсь. Мошенник гораздо меньше рискует, когда требует доставить его к
Короне, если его двор находится на удалении, равном половине ширины всего
континента.
- Только... два дня? - Во мне медленно умирала последняя вспышка
энергии. Я слабо кивнула. - Да. Мы оба. Аширен останется со мной.
Он был изумлен, но все еще мне не верил. Однако не отваживался
принять неверное решение.
- Вы, - приказал он женщине, приведшей нас в крепость, - составьте
группу сопровождения, доставьте обоих в Ширия-Шенин до прибытия туда
водного каравана. Обеспечьте питанием только этих двоих, но больше ни
кого. Сделайте так, чтобы они предстали перед Т'Ан Сутаи-Телестре нищими,
если уже они так уверены, что она им поверит. И проследите хорошенько,
чтобы оба попали в Ширия-Шенин и больше никуда.
