о себе отовсюду - и отряд подолгу прислушивался, стоя на месте, а потом,
изменив направление, продолжал свою бешеную скачку сквозь Стеклянный Лес,
озаренный свечением торчавших повсюду голубых куполов, ориентируясь
неизвестно как - видимо, полностью положившись на чутье своего
предводителя.
Это все больше напоминало метания зверя в ловушке - и теперь Сенору
становилось более понятным, почему их встречал столь высокопоставленный
вельможа. Изо всех сил они пытались избежать встречи, которой избежать,
видимо, было очень трудно, но, если остальные всадники испытывали ужас, то
сам граф Тойнгха - лишь досаду и непонятное пока Сенору чувство, словно
ему предстояло расстаться с чем-то очень для него дорогим. Незваные гости
были этому виной, и Сенор вдруг осознал, что отныне Тойнгха - их
смертельный враг.
- От кого вы пытаетесь спастись? - улучив момент, спросил Сенор у
сидящего рядом Урода с клешней вместо руки.
- Мы проезжаем через Кладбище Стеклянного Леса, - процедил тот,
показывая на окружавшие их со всех сторон голубые купола. - Никто не
знает, чье это кладбище. Мы не строили этих гробниц. Они были созданы до
того, как Дети Гриба спустились в Мургуллу...
Он помолчал немного, потом продолжал, понизив голос:
- Далеко не весь этот ярус принадлежит графу, - Урод улыбнулся
недоброй улыбкой. В глазах его сверкнула ненависть. - За нами движется
нечто... поверья зовут это Кладбищенской Крысой, но никто, кроме графа, не
знает, что это такое. Оно появляется в разных местах одновременно и дает
знать о себе стуком когтей, или что там у него. Говорят, тот, кто увидит
Кладбищенскую Крысу, умрет. Поэтому все стараются избежать встречи с
нею... Путь через Стеклянный Лес небезопасен, и Крыса хорошо охраняет Грах
от непрошеных гостей.
Хотя скачка представлялась сидящим в карете хаотической, у нее была
явно какая-то цель и всадники заметно приободрились, но тут скрежет когтей
раздался прямо перед ними и верховые в ужасе спрятали лица, одновременно
осаживая лошадей. Из-за деревьев к Сенору пришли отражения чего-то чуждого
настолько, что он не мог бы даже представить себе, как выглядит существо,
таившееся в Стеклянном Лесу, - если оно, конечно, вообще было существом.
Это было как присутствие камня, который узнаешь в темноте по его
тяжести, или воды - по еле слышному журчанию, или движения воздуха - по
едва ощутимым касаниям кожи...
В этот момент граф Тойнгха развернул свою лошадь.
- Скачите к замку! - крикнул он своим людям. - Я задержу ее!..
С этими словами он пронесся мимо них и исчез между деревьями.
Урод с клешней облегченно выдохнул и отвел взгляд от дороги.
- Я же сказал вам, что только граф видел Крысу и знает, что это
такое. Говорят, у него соглашение с силами Зла. Лишь он один может
договориться с Кладбищенской Крысой. Может быть, благодаря своему
украшению, - он повилял в воздухе своей клешней, имитируя движения
графского хвоста, и ядовито рассмеялся.
- Так почему он не сделал этого сразу? - спросила Истар.
Урод похотливо взглянул на нее и сказал громким шепотом:
- Может быть, условия соглашения не очень, гм, подходящие для графа,
а?.. - Он откинулся на спинку сидения. - Во всяком случае, на этот раз нам
повезло избежать встречи. Но вам ведь еще придется возвращаться, не так
ли? Другого пути наверх из замка Грах нет.
Он насмешливо заглянул им в глаза, но тут Суо превратило свое лицо в
крысиную морду - и Урод с клешней в ужасе отшатнулся. Истар засмеялась,
наслаждаясь этой маленькой местью.
Они неслись через сумрачные поляны, под белыми, переплетающимися в
воздухе ветвями, по едва заметным в темноте тропам, и мимо проплывали
источавшие мертвенный свет гробницы. Сенор пытался запомнить дорогу хотя
бы приблизительно, но это казалось совершенно невозможным: поворотов было
слишком много, лес был слишком густым, и со всех сторон возникали
выхваченные светом из мрака одинаковые, как яйца, купола гробниц.
Сенор потерял им счет, когда их нагнал граф Тойнгха на своей лошади,
которой, казалось, была неведома усталость - так быстро она неслась. Лицо
Тойнгха было столь же бледным и непроницаемым, как и раньше. Никто из
всадников не повернул головы и не сказал ни слова.
Обгоняя карету, граф улыбнулся им своей ледяной улыбкой, как
обязательный хозяин, отдающий гостям всего лишь долг вежливости. Но в этой
улыбке было и нечто большее - обещание мести за утраченную часть
неведомого богатства.
25. СЛЕПАЯ КОРОЛЕВА
Когда они выехали наконец из Стеклянного Леса, бледные кони повлекли
карету к показавшемуся вдали замку, из узких окон которого сочился
мертвенный свет. Судя по всему, они подъезжали к замку Грах.
Он был вырублен прямо в скале, и острые иглы его башен носили лишь
едва заметные следы вмешательства Детей Гриба в нечеловеческую
архитектуру. Из множества труб поднимался к невидимой тверди густой жирный
дым.
Слепые лошади, почуяв близость стойла, еще более ускорили свой
неправдоподобно быстрый бег и вскоре отряд оказался перед подъемным мостом
через глубокий ров, окружавший Грах. Многочисленная замковая челядь,
поражавшая непривычный глаз разнообразием врожденных уродств, высыпала на
мост поглядеть на пришельцев из Верхнего Мира, но скакавший впереди
Тойнгха сделал властный жест рукой, заставив слуг в спешке удалиться.
Карета и всадники въехали на вымощенный камнем двор, окруженный со
всех сторон вздымавшимися ввысь стенами замка.
Граф спешился, слуга с челюстями рептилии принял у него поводья
слепой лошади.
- Вам покажут ваши комнаты, - бросил Тойнгха сидящим в карете. -
Королева Мелхоэд примет вас завтра.
Они шли по замку Грах к той его части, где сейчас временно находился
тронный зал Королевы подземелья.
Внутри замок поражал роскошью и незнакомым раньше Сенору
великолепием. В отделанных камнем и металлами залах они встречали
многочисленных придворных и слуг, живших здесь вместе со своей Королевой,
но мысли их, чувства и вера не отличались разнообразием.
Гриб был их фетишем. Они поклонялись ему. Он олицетворял для них
безличное столкновение природных сил, давшее толчок появлению первых
Уродов, начало их времен, болезненные роды Праматери, в результате которых
появились существа столь ущербные, и - все равно, - столь нелюбимые ею. Их
ущербность делала это поклонение источнику своих страданий
противоестественным, впрочем не менее странной была их любовь к своей
Королеве. Сенор улавливал в здешней атмосфере намеки на эту любовь,
смешанную с ненавистью и страхом. Повсюду - в украшениях вельмож, в
предметах обстановки, в сумрачных гобеленах, в диких и ни с чем не
сообразных статуях, в округлых изгибах колонн подземных покоев - была
воплощена их Королева, но нигде не присутствовала явно, но лишь как часть
целого, ускользающая тень, манящий запах.
Здесь тоже кое-где были машины, но бесшумные и изящные; машины,
заменяющие магию и отсутствующие члены, поражающие своим совершенством,
вобравшие в себя горечь и надежды своих создателей.
Сенор и его спутники приблизились к арке из черного камня, венчавшей
вход в длинный полутемный зал. Холодный Затылок увидел мелькнувший впереди
силуэт графа Тойнгха, перед которым почтительно расступались Придворные.
Крысиный Хвост на мгновение оглянулся и одарил их злобным и беспокойным
взглядом. Они вошли в тронный зал. Дети Гриба, сопровождавшие их, застыли
в ритуальном столбняке. В глубине мрачного зала Сенор увидел высокий трон
со спинкой в виде гигантского гриба. В тени этого гриба восседала Королева
Уродов Мелхоэд. Она была одета в сети из драгоценного металла, чрезвычайно
тонкой работы, на голове ее сверкал стеклянный обруч, в который вросли
длинные волосы. Дама Нижней Земли была слепа, слепа от рождения, глаза ее
не имели зрачков, белки поблескивали в узких щелях между почти сросшимися
веками, но Сенор сразу же ощутил мощный натиск, обрушившийся на его мозг и
опрокинувший почти все заслоны. Оправившись от неожиданности, он начал
строить защиту, о которую должны были разбиться попытки Мелхоэд завладеть
его сознанием.
Теперь ему стала ясна природа темной власти, которой обладала над
своими подданными Королева Уродов, слепая, как улитка, и все-таки видевшая
в тысячу раз больше любого из жителей Мургуллы. От чудовищного сознания
Мелхоэд не могло укрыться здесь ни одно случайно брошенное слово, ни один
черный помысел, и от него не могло быть спасения. Но черных помыслов мало
кто избегал - и она умело пользовалась этим, уничтожая тайных врагов лишь
тогда, когда их заговоры заходили слишком далеко. Так она добилась того,
что приобрела почти абсолютную власть.
У всех на глазах Сенор и Мелхоэд вели нешуточную войну в неведомом
остальным Детям Гриба мире. Он не хотел подчиняться Мелхоэд, но и не
принес с собой угрозу для ее незримой власти. Ему почти нечего было
скрывать. Он открыл Королеве Уродов то, что считал нужным открыть, - и она
жадно вторгалась в эти области, погрузившись в темные пещеры тайн,
пропасти отчаяния, леса надежд; смакуя прошлое Люстиг, видения чудовищ
Тени, умирание Кобара, насилие, которому подвергалось тело Черной Летрод;
наслаждаясь редкими для Королевы мгновениями, когда во всю силу играл и
пульсировал жизнью ее бесценный дар.
Когда она ослабила свой натиск, наткнувшись на глухую стену, спешно
воздвигнутую Сенором, он сумел наконец отвести свой взгляд от ее бельм и
рассмотреть Мелхоэд целиком. Фигура Королевы была полускрыта в густой тени
гриба, но он стал смотреть магическим зрением.
Если не считать слепоты, она обладала поразительно правильным телом
без следа какого-либо внешнего уродства. Более того, она была красива той
бледной порочной красотой ночи, в которой не оставалось места для
солнечного света. Здесь Сенор увидел еще один приток, впадавший в реку
неискоренимой ненависти, которую - кроме любви и страха - питали к своей
Королеве Дети Гриба.
Она ни разу в жизни не видала плоти, но ее чувствам с детства
открывалось нечто гораздо более зыбкое, возбуждающее и влекущее - тайные
источники всех наслаждений, утех, желаний и страхов.
Для Сенора схватка тоже не прошла даром.
Он без труда увидел вещи, которые Мелхоэд не находила нужным
скрывать, - для этого она слишком презирала окружающий ее мир.
При всей своей необычности, Королева все же оказалась ближе ему,
человеку из Кобара, чем весь ее странный народ, с упорством насекомого
вгрызающийся в подземную твердь.
Сенор обнаружил, что слепота и непостижимая для Уродов власть,
которую Мелхоэд имела над их умами, обрекли ее на одиночество, как был бы
обречен на изоляцию зрячий в стране слепых, или нормальный - в городе
безумцев. Королева задыхалась в своем подземном королевстве, ее дар не
находил здесь ничего, равного себе; она была рождена для другой жизни и
других испытаний. Но расстаться с этой удушающей властью тоже было для нее
невозможным.
Сенор понял, почему их вообще впустили в Мургуллу: они явились
бесценным подарком для скучающей Королевы; людьми из мира, в котором она
страстно мечтала оказаться.
Но тут Мелхоэд воздвигла невидимую преграду между собой и Сенором;
теперь ее помыслы стали для него такой же загадкой, как выражение глаз без
зрачков.
Он знал только, что часть своего внимания она перенесла на Истар и
Суо, и проделывает с ними то же, что незадолго до этого пыталась сделать с
