поднялся еще выше и бросил взгляд на море и стоящий на берегу вымерший
город. Свинцовая гладь простиралась до самого горизонта; восточных границ
чудовищного лабиринта из стали, стекла и камня тоже не было видно. В самом
его чреве было разлито зеленое свечение и нигде не было заметно ни
проблеска огня. Этот город был слишком огромен и непостижим для человека;
Люгер понял, что в нем происходит что-то страшное. Вряд ли Слот нашел бы в
себе силы пересечь его даже в птичьем теле.
В этот момент снизу раздался грохот и что-то просвистело рядом с его
головой. Он посмотрел на поселение, уменьшившееся до размеров карточного
домика, и увидел черные отверстия колодцев, табун, пасущийся в отдалении
под охраной всадников, и фигурку Паука, прижимавшего к плечу свое оружие.
Неприкасаемый рисковал, стреляя в него с такого расстояния. Следующий
выстрел мог оказаться точным. Люгер не стал испытывать судьбу и начал
снижение.
Когда он опустился на землю, подняв крыльями облако пыли, гермафродит
показался ему разочарованным, хотя Люгер и не понимал до конца выражение
его лица. Последовало обратное превращение: кратковременная боль, ужас,
небытие, потом новый мир и новое тело. Другие звуки, другие тени, другие
ощущения, другое пространство...
Он медленно оделся, мысленно оплакивая еще несколько лет своей
беспутной жизни, которыми было заплачено за очередное превращение, - тех
лет, которые он мог бы провести в довольстве и покое в своем поместье,
окруженный многочисленными домочадцами. Подумав об этом, он едва не
скривился от отвращения. Впрочем, без Сегейлы жизнь также ничего не
стоила.
Неприкасаемый вновь повел его в хижину. Здесь он некоторое время
сидел молча, погрузившись в глубокое созерцание, и как будто не замечал
ничего вокруг. Потом он вышел из транса и объявил:
- Я доволен. Теперь я знаю, как изменить Паутину. Мы снова вернем
себе былое могущество и лучшее место на границе Кзарна.
- Разве есть лучшие места? - спросил Люгер с нескрываемой иронией.
- Это - худшее из мест, - с глубокой серьезностью ответил
Неприкасаемый. - Люди из клана Пепла оттеснили нас к морю два поколения
назад. Отсюда начинается самая неудобная дорога в Кзарн. Поэтому Паутине
достается худшая пища и худшее оружие... Зато Неприкасаемый Пепла ездит в
самодвижущейся повозке, - это было сказано с глубокой обидой оскорбленного
монарха.
Люгер подумал о том, что представляет собой "лучшее" оружие и понял,
что дорога к Долине Дракона будет все-таки нелегкой.
- Что удерживает здесь твоих людей? - он задал этот вопрос не без
тайного умысла. Люгер все еще надеялся найти проводника и охранников среди
варваров.
- Мой народ не может уйти отсюда. Рожденные в пустыне умирают тем
быстрее, чем дальше уходят от Кзарна. За Местом Пересечения никто из них
не протянет дольше трех дней... Людям с севера не понять этого. Что-то
изменено в нас. Мы привязаны к окраине Кзарна. Никто не знает - почему.
Оттуда, - он показал в сторону зеленого свечения, - мы берем все: оружие,
пищу, жизнь...
Люгер начал понимать, что означали слова "Кошачьего Глаза" о
бесконечности пустыни и моря.
- Тогда почему твои люди все же оказались в Месте Пересечения?
- Мне был послан сон из Кзарна, - медленно и туманно объяснил
гермафродит, может быть, не желая говорить о том, что он пожертвовал
чьими-то жизнями.
Из дальнейшего разговора с Неприкасаемым Люгер сделал вывод, что ему
и его спутникам придется проделать трудный и опасный путь вокруг вымершего
города, через владения кланов Пепла, Песка, Травы и Пыли. Обходить эти
владения было делом гораздо более долгим и почти безнадежным для людей с
севера. В каждом здешнем клане был свой Неприкасаемый - некто вроде
пророка, медиума и колдуна одновременно. Кланы вели между собой
непрерывные и беспощадные войны за обладание проходами в покинутый город,
где с риском для жизни и рассудка добывалось оружие, значительное
количество пищи (кое-что приносила охота на редких пустынных животных,
насекомых, змей) и предметы, о которых варвары имели весьма
приблизительное понятие, но, тем не менее, научились использовать их.
Подавляющей частью знаний владел Неприкасаемый, по-видимому, в силу
каких-то изменений живший гораздо дольше других членов клана. Идея союза
кланов оставалась под строжайшим запретом и это, безусловно, была работа
самих Неприкасаемых, стремившихся поддерживать свое исключительное
положение среди варваров.
В местных преданиях не было ни слова о тех, кому принадлежал мертвый
город, во всяком случае, Паук ничего не мог сказать о них. Так же, как и
том, что представляет собой зеленое свечение и сам Кзарн. Для Люгера Кзарн
так и остался мистическим местом, из которого исходило необъяснимое
влияние, укорачивающее жизнь обитателей пустыни тем сильнее, чем больше те
отдалялись от границ города.
Слот потратил немало времени на добывание общих сведений о
территориях варваров и взамен щедро одарил Неприкасаемого рассказами о
северных королевствах, неизвестных тому способах колдовства, оборотнях
Земмура, народах ведьм и лилипутов. Паук, так же, как и Стервятник,
понимал, что эта встреча может оказаться единственной в жизни обоих;
поэтому ни тот, ни другой не хотели упустить столь редкостный шанс.
Неприкасаемый надеялся с помощью превращений и магии усилить свое влияние
на членов клана, а также приобрести неизвестное на юге оружие против
враждебных кланов. Люгеру нужно было узнать как можно больше о будущем
противнике и о том, что ожидало его к востоку от Кзарна.
Но потом наступило время поговорить о главном - Небесном Драконе и
роли Кравиуса в той давней истории. Когда Люгер перевел разговор на эту
тему, Неприкасаемый встал и предложил прогуляться к морю. Слот не возражал
и они отправились на берег вместе - два понимавших друг друга с полуслова
отпетых авантюриста с совершенно различной судьбой, один из которых
скитался по миру, подгоняемый страхом и неутоленной страстью к женщине, а
другой вынужден был оставаться на месте, чтобы выжить.
Наступил вечер. Зеленое свечение над городом стало заметней и озаряло
восточную сторону неба. Ветер стих и поселение варваров было наполнено
множеством запахов и звуков. Облачная пелена висела над морем; оно
оставалось зловещим и угрюмым, как заколдованный зверь, спящий миллионы
лет. Никто не знал, что происходит в вечной тишине его глубин. Все плоты
были вытащены на берег. Промелькнули силуэты всадников, удалявшихся на
север. Люгер хорошо понимал, почему Неприкасаемый привел его сюда - здесь
их не могли услышать чужие уши.
- Кто-нибудь может напасть с моря? - спросил Люгер, которого
одолевали недобрые предчувствия.
- Такого никогда не случалось, - хмуро сказал Паук. - Другого берега
никто не достигал...
Варварам были неизвестны лодки и корабли, хотя, по-видимому, в них не
было необходимости, - южное море всегда оставалось спокойным и плоты
являлись достаточно безопасным средством передвижения. Люгер зачерпнул
воды и попробовал ее на вкус - она оказалась чрезвычайно соленой. В этом
море невозможно было утонуть; он видел однажды, как после боя
контрабандистов с королевскими моряками мертвецы плавали на поверхности
соленого озера Караскус на севере-востоке Гарбии. Поистине, невеселые
мысли одолевали его на этом последнем берегу. Он почти пожалел
Неприкасаемого, никогда не видевшего более приветливых пейзажей.
- Ты должен убить толстого человека, когда войдешь в долину Дракона,
- сказал вдруг Паук, вглядываясь в окружавшую их темноту.
- Зачем? - спросил Люгер, хотя и сам собирался это сделать.
- Тот, кого ты привел с севера, одержим Дзургом. Внутри у него -
другое существо, может быть, демон со звезд. Когда-то его сделали таким в
Кзарне. Дзурга невозможно уничтожить, поэтому его спрятали в тело
человека.
- Что ты можешь знать о звездных демонах? - перебил его Стервятник.
- Я - Неприкасаемый, - высокомерно сказал Паук, как будто это
объясняло все. - Ты должен разрушить тело Дзурга первым, иначе он
уничтожит тебя. Остальное сделает Дракон.
- Мы оба шли к Дракону и до сих пор он помогал мне.
- Ему нужна Звезда Ада... Ты несешь Звезду - для него ничего не может
быть лучше. Когда вы придете в долину, один из вас станет лишним... Дзург
- страшное зло. Когда-то у него не было тела. Была тень, которая брала
людей по ночам. Ему нужна Звезда, чтобы оживить Дракона. Тогда его ничего
не остановит. Он уничтожит тебя, меня, весь мир... Я видел это в снах,
которые посылает Кзарн.
В этот момент какое-то покалывание в спине заставило Люгера
оглянуться и посмотреть в открытое море - туда, где ничего не могло быть.
Тем не менее, там находилось нечто, - неясное искрящееся облако, висевшее
над свинцовой водой и почти сливавшееся с ней. Волосы зашевелились на
голове у Стервятника - облако приобрело очертания невероятно толстой
человеческой фигуры. Вопреки ожиданиям Люгера, Неприкасаемый не был
поглощен видением и смотрел на фигуру с презрением.
- Тебя пугают призраки, человек с севера? - спросил он с кривой
усмешкой. - А ведь это самая безобидная из здешних теней. Ее посылает
Неприкасаемый Пепла. Там, - он показал рукой в сторону зеленой зари над
Кзарном, - происходит кое-что и похуже...
Люгер отвернулся, но не перестал ощущать кожей присутствие облака.
Оцепенение и покорность охватили его.
- Дзург должен лишиться человеческого тела внутри Дракона, -
продолжал Неприкасаемый. - Иначе существо освободится и снова начнет
блуждать по миру. Ты будешь первым, кого оно выпотрошит. Но даже если тебе
повезет, ты сумеешь уничтожить только оболочку. Тебя может спасти только
талисман, оживляющий Дракона...
Теперь Стервятник испытывал одну лишь безнадежность. Ему уже казалось
невозможным разобраться в этом нагромождении мистики, чужих тайн и старых
интриг. Вполне возможно, гермафродит попросту обманывал его с неясной
целью.
- Твоя женщина безопасна, - сказал Паук, резко меняя тему, и Люгер
подумал о том, что сказала бы графиня Норгус, если бы услышала, как варвар
отозвался о ней. - Можешь оставить ее нам. Она родит моему народу здоровых
детей.
- Вряд ли она захочет остаться, - осторожно заметил Стервятник,
опасаясь нового инцидента.
- Если она мешает, скажи мне, - небрежно предложил гермафродит. - Она
выпьет немного, но забудет обо всем...
- Я подумаю об этом, - пообещал Люгер, которому такой способ
избавиться от графини и в самом деле показался не самым худшим.
43. ВОЛШЕБНЫЕ ЗЕРКАЛА
Когда они возвращались в поселение, среди хижин которого пылало
несколько костров, долгий, бесконечно тоскливый звук донесся со стороны
вымершего города. Звук был во много раз громче всего, что доводилось
слышать Стервятнику, и показался тому чем-то средним между скрежетом
металла и человеческим рыданием. От него мороз пробегал по коже и
сотрясались внутренности. Варвары слышали его, по-видимому, не в первый
раз. На немой вопрос Люгера Неприкасаемый ответил только идиотской
улыбкой, обнажавшей изуродованные десны.
Приближаясь к хижине, в которой оставил графиню и аббата, Люгер
увидел на ее крыше того, кто мешал ему спать. Это был невероятно тощий
ребенок, настоящий скелет, обтянутый кожей, вероятно, легкий, как птица, и
с огромными совиными глазами. Его глаза сверкали в темноте, как две
