- Фарлаф, - чуть усмехнувшись, ответила Таня, которую начал забавлять
испуг князя.
- Быть того не может, - озабоченно покачал он головой. - Главный
волхв в сей вечер должен просить победу на Перуновой горе для войска
новгородского.
- Но мы его ясно видели, княже!
- Быть того не может, - упрямо твердил он, - то чур пришел в образе
Фарлафа!
Увидев улыбки на лицах гостей, князь, по-видимому, застыдился своей
трусости, выпрямился, выпятил грудь.
- Вельми большого вреда чуры не делают, ибо они суть духи домашнего
очага, - уже спокойно пояснил он и прибавил, виновато улыбаясь: - Да
ведь все едино - духи! Холод череса и сердце пробирает!
- А ведь никаких духов нет на свете, княже, - сказала Таня.
- Не молви такого! - вскрикнул князь. - Язык отсохнет!
- Выдумки все это, княже!
- Танька! - сердито буркнул по-княжески одетый брат. - Неужели ты не
понимаешь, что спорить бесполезно?! Не забывай, что сейчас девятый век!
Князь ничего не понял из сказанного тезкой, да его это, должно быть,
сейчас и не интересовало.
- Бери светильник, - сказал он Тане, - и ступай наперед нас, благо ты
чуров не боишься. Я за тобой ступать буду, а ты, друже, за мной, - обер-
нулся князь к Игорю. - Так мы и выйдем на дворище...
С ранних лет он привык повелевать и даже сейчас говорил с гостями,
едва ли не как со слугами.
Со стороны их шествие выглядело вельми комично. По темным переходам и
скрипучим лестницам княжеского терема медленно, словно слепые, двигались
трое. Впереди Таня вытягивала руку с дрожащим огоньком светильника. За
ней, затаив дыхание и настороженно прислушиваясь, ступал на цыпочках
князь Игорь. Одной рукой он держался за Танин воротник, а другую руку
отбросил назад, судорожно вцепившись в княжеское платно на чересах свое-
го тезки.
Как стон, скрипели старые ступеньки под их ногами, черными крыльями
метались тени по бревенчатым стенам терема. Князь тихо шептал:
- Не страшусь смерти на рати от вражеской стрелы и меча вражеского...
Духов страшусь!
Его страх невольно передавался Тане и ее брату. Но, разумеется, не
духов боялись они. Чудились им в темноте другие осторожные шаги и чье-то
дыханье позади. И они не ошиблись: от перехода к переходу, с лестницы на
лестницу неотступно следовал за ними невидимый во мраке старец со злыми
глазами. Видно, что-то недоброе задумал главный волхв Великого Новгоро-
да!
Шествие по ночному терему показалось троим отрокам бесконечно длин-
ным, и все они облегченно завздыхали, как только вышли на крыльцо.
Огляделись. Огни в тереме погашены, только одно окно светилось - в
спальне князя Олега. Не спалось в эту ночь князю, ходил из угла в угол:
обдумывал путь на Киев.
На княжеском дворище было прохладно и пустынно, пахло соснами и елка-
ми. Мигали звезды в безоблачной вышине. Кривой, как сабля, месяц высу-
нулся из-за зубцов крепостной стены кремля, будто из ножен. За стеной
стучал колотушкой ночной сторож и покрикивал:
- Чу-ую!..
А где-то далече, должно быть, у какого-нибудь костра, где этой ночью
новгородцы пили за победу мед и ол, хор мужских голосов тянул однотонную
песню:
Ох вы гой еси, люди добрые,
Люди добрые, вои храбрые!
Трудный час пришел нам детей забыть,
Во полях чужих свою кровь пролить...
Оставь рало, ратай, да мечом блистай!
Натяни свой лук и стрелу пускай!
А другая стрела уж в тебя летит,
Уж в тебя летит, твою грудь пронзит...
От простой, но щемящей сердце мелодии Тане стало грустно. Она взгля-
нула на князя, но тот, освободившись от своих страхов, был уже весел. Он
вытягивал шею, прислушиваясь к чему-то, и в efo широко открытых глазах
отражались два месяца.
- Чуете? - спросил он.
- Хорошо поют, - сказал Игорь, - только уж очень печально.
- Я не про то! - досадливо передернул плечами князь. - Чуете, кузнецы
молотами стучат?
Брат и сестра прислушались: действительно, из разных концов Великого
Новгорода доносились в кремль десятки звонких ударов по железу.
- Дядя наказал, - пояснил князь Игорь, улыбнувшись, - чтоб кузнецы
днем и ночью новые доспехи, мечи да копья ковали! И чтоб старые правили,
паче есть такие, что на прошлых ратях повреждены были! Каков звон? Душе
радостно! Пошли, братие, по граду!
Размашистой походкой князь двинулся к запертым воротам кремля, но
вдруг отлетел назад и упал навзничь.
- Холоп задушный! - яростно закричал он стражнику, вскакивая на ноги.
- Как посмел ты князя толкать? Велю, поганый, плетьми запороть! - И он с
силой ткнул стражника кулаком в лицо.
Таня вскрикнула, но брат зажал ей ладонью рот:
- Молчи, Танька, это же девятый век!..
- Прости, княже, - бормотал между тем испуганный стражник, вытирая
рукавом кафтана брызнувшую из носа кровь, - не признал тебя в сем дивном
платно... А князь Олег повелел не впускать и не выпускать никого: вельми
много ныне пьяных во граде...
В сумраке крепостной стены заливчато заржал оседланный жеребец. Нес-
колько коней на привязи рванулись от него в сторону, толкаясь и гулко,
на весь кремль, стуча копытами.
- Чьи сии кони? - спросил князь Игорь мирным тоном: возможно, ему уже
было стыдно своей горячности.
- Волхвы приехали.
- Зачем?
- Не ведаю о том, княже. Волхов нам наказано в любое время в детинец
пропускать.
- Отомкни ворота!
- Не случилось бы беды, княже... Не велел князь Олег...
- Отомкни, холоп! - снова вспыхнул юный князь.
Стражник загремел запором, и трое отроков вышли из кремля.
Здесь, за крепостной стеной, отчетливей стали слышны звонкие удары
молотов: динь-дон, диньдон... А город уже спал, смолкли песни. Лишь кое-
где на улицах чуть поблескивали догорающие костры. На траве там и тут
похрапывали захмелевшие воины. За стеной низенькой хижины всхлипывал и
глухо причитал страдальческий женский голос:
- Ох вы, детоньки мои милые, покинет вас родной батюшка... Ох, на
смерть пойдет ваш свет-батюшка...
Застучал на волховской пристани колотушкой ночной сторож:
- Чу-ую...
В конце города, словно перекликаясь, застучал другой сторож.
Шли отроки по темным улицам и чем дальше уходили от кремля, тем звон-
чей летели в ночь удары кузнечных молотов: динь-дон, динь-дон... Ковал
Великий Новгород победу над Аскольдом и Диром. Недаром светилось в тере-
ме окно Олега...
Князь Игорь вдруг остановился, прислушиваясь. Позади стучали копыта,
все ближе, ближе. Вот зафыркала невидимая лошадь.
- Кто бы это? - забеспокоился он. - Не ровен час, лихие люди, голов-
ники... Время позднее...
В темноте прорезались силуэты всадников.
- Волхвы, - облегченно вздохнул князь и пожал плечами: - Не ведаю,
зачем они по ночам ездят.
Всадники поравнялись с тремя отроками и неожиданно спешились:
- Хватайте их! - сипло крикнул кто-то. Прежде чем отроки опомнились,
сильные руки скрутили Таню и князя Игоря, заткнули рты тряпками и подня-
ли на крупы лошадей.
- Что вы делаете?! - отчаянно закричал Игорь.
Но всадники уже ускакали, топот копыт скоро затих в ночи.
По темной улице к кремлю стремглав бежал мальчик в княжеском платно.
Задыхаясь, что было сил заколотил он кулаком в ворота:
- Откройте! Пустите меня к князю Олегу! Скорей, скорей, откройте!..
ПЕРУНОВА ГОРА
Таню и князя Игоря волхвы везли на своих борзых конях бесцеремонно и
жестоко. Словно мешки с гречихой, свешивались связанные отроки с крупов
лошадей.
От бешеной скачки и тряски, от режущей боли в стянутых ремнями суста-
вах Таня то и дело теряла сознание. Ее голова с распустившимися светлыми
косичками билась о волосатый бок лошади, но когда она приходила в себя,
не чувствовала едкого запаха сбруи и конского пота. Было только мучи-
тельно больно; в горячей, затекшей кровью голове мелькали синие огни, и
она снова теряла сознание.
Потом Таня почувствовала, что ее снимают с лошади и кладут на землю.
Она открыла глаза и увидела над собой звезды. Месяц давно скрылся за ле-
сом, и снующие вокруг силуэты волхвов в длинных платно, похожих на по-
повские рясы, казались призраками. Она застонала, но звука своего голоса
не услышала, потому что ее рот был забит противным тряпичным кляпом. В
горле пересохло, очень хотелось пить.
Таня повернула голову и увидела рядом неподвижного, связанного по ру-
кам и ногам князя Игоря с таким же кляпом во рту. "Они принимают князя
за моего брата", - мелькнула у нее мысль.
Запахло гарью: это один из волхвов разжигал костер. Запрыгали по дро-
вам язычки пламени, и в их слабом свете над костром вырисовывалась ог-
ромная чудовищная фигура закопченного дымом идола. Таня не поняла, из
чего он был высечен - из камня или из дерева. Она запомнила только его
пугающие золоченые глаза. Отблески огня отражались в них, мигали...
А по бокам Бога богов стояли идолы поменьше - такие же нелепые и за-
копченные. Но в отличие от Перуна их глаза не золотились, а серебрились.
Волхвы подняли Таню и князя Игоря на ноги.
Они стояли на вершине горы, с которой в сумраке весенней ночи внизу
виднелись леса, задернутая туманом гладь озера, серая река, вытекающая
из озера, а вдали, на берегу реки, темные строения Великого Новгорода.
"Это озеро Ильмень, - сообразила она, - а там Волхов вытекает из озе-
ра"...
Сколько раз Таня с братом и родителями бывали в этих местах по выход-
ным дням!
Один из волхвов подошел к идолу Перуна и взметнул к небу руки. Таня
узнала Фарлафа. Князь Игорь рванулся, но волхвы удержали мальчика на
месте.
- О Перун! - рыдающим голосом заговорил Фарлаф. - Твои волхвы всегда
возносили к тебе молитвы на Перуновой горе и приносили тебе жертвы, про-
ливая их кровь на священный костер. Так будет всегда!
Он потряс руками, продолжая рыдать:
- На нашу землю, о Перун, пришли в образе отроков духи Чернобога. Ты
послал меня услышать, о чем они говорят. Я стоял ныне за дверью Их ком-
наты и слышал, как они колдовали. Они рекли смерть князю Олегу и князю
Игорю. Они рекли так: князя Олега ужалит змея, а князя Игоря убьют древ-
ляне. И я спросил тебя, о Перун, как поступить с отроками? И ты молвил:
"Принеси, Фарлаф, их мне в жертву, пролей их поганую кровь на священный
костер, как проливал кровь жертвенных телят!"
Речь главного волхва стала бессвязной, он начал дергаться и изви-
ваться.
- О-гы-га-гу! - завопил безумный старец, брызжа слюной и корчась так,
будто по его телу пропустили электрический ток. - О-гы-га-гу!..
Потом он закружился перед костром, и полы его платно развевались
крыльями черной птицы. В руке главного волхва блеснул большой нож. В ту
же секунду несколько других волхвов оглушительно забили в бубны.
"Этот сумасшедший старик сейчас зарежет нас!" - подумала Таня и по-
чувствовала, как от ее ног к голове медленно поднимается волна жгучего
холода. Вот волна достигла колен, вот она уже сковала ледяными тисками
грудь, шею... Она начала задыхаться. "Бум-бум-бум-бум-бум-бум", - греме-
ли бубны. Фарлаф, тяжело дыша, остановился перед идолом и поднял над го-
ловой нож. Красные отсветы костра задрожали на широком отточенном лез-
вии, казалось, что по ножу стекает кровь. Фарлаф медленно повернулся к
пленникам и указал острием ножа на князя Игоря. Два волхва подхватили
мальчика под мышки и поволокли к костру.
МЕТЕОРИТЫ ПАДАЛИ ВО ВСЕ ВЕКА
Бубны разом умолкли. В тишине стало слышно хриплое дыхание Фарлафа.
Волхвы положили бессознательного мальчика на жертвенный камень лицом
к звездам. Один из них схватил в горсть волосы князя и заломил голову.
Шея пленника открылась для ножа.
Главный волхв медленно, очень медленно опустился перед поверженным
мальчиком на колени и так же медленно занес над ним нож. В это мгновение
одичалый, помутневший взгляд Фарлафа скользнул по бледному лицу князя.
