запечатлевать, оставляя в покое то, что надо всего лишь чувствовать
тому, кто умеет? Возможно. Надо будет спросить об этом Маргарет, она
тонко чувствует, а от Пита, как обычно, ничего не дождешься, кроме
"сдаешь ты, старик... к делу тебя надо, а не к лесу... ты же готовый
первопроходец, хочешь поговорю о тебе с кем надо?.." Нет, вы хорошие
ребята, свои в доску, но как хотите, а эту тему я вам развивать не дам.
Отстаньте. Мне и здесь хорошо - лучше не бывает. Это вам не хождение по
мукам за три моря, это - удовольствие!
А ведь врешь, скажут, - а заунывные дожди неделями? а зимняя
темень? а комарье, к которому ты уже привык настолько, что не чувствуешь
его в самое комариное лето? а гнус, к которому привыкнуть невозможно,
потому что любимое его занятие заползти за ухо и уже там откушать вволю,
да так, что опухшие уши горят адским пламенем и очень хочется оказаться
дома и запихнуть голову в морозильную камеру... Бывает? Еще как бывает,
только все это ерунда, и вы, мои хорошие, голову мне не морочьте, не
выйдет. И не такие морочили, а чего добились, кроме пшика? Не нужны мне
ни ваши города, ни твой, Пит, космофлот, ни в особенности Новая Твердь,
Новая Терра и Новая Обитель. Побежали оттуда эмигранты - ведь побежали,
Пит, спорить не станешь? - сам их возишь и знаешь лучше меня, что мы
зацепились за колонии лишь молодежью, что выросла уже т а м, а старики
вроде нас с тобой возвращаются обратно в шум, в тесноту, в отравленные
города - а почему? Потому что - Земля. И правильно, так что о новой
волне эмиграции ты мне не пой, дружище. То ли где-то наконец поняли, что
Землю нужно очищать не только и не столько от человечества, то ли
решили, что человечество не настолько ценный злак, чтобы засеивать им
Вселенную... Давно пора понять. Да и что засеивать-то, Пит?
Общеизвестно, что мир представляет собой одну большую дырку без бублика,
а вот относительно существования бублика в прошлом источники расходятся
во мнениях: одни утверждают, что бублик-де некогда существовал, да был
съеден; другие же категорически утверждают, что его пока и не было, ибо
развитие идеи бублика начинается с дырки, которая уже имеется, а дальше,
как говорится, дело наживное... Шучу, шучу. Нельзя об этом шутить, а я
шучу. Весь фокус в том, что ты ничего не сможешь мне возразить, Пит, а
если и сможешь, то как-нибудь по-дурацки, потому что втайне ты мне
завидуешь, хотя и вбил себе в голову, что это я должен завидовать тебе.
А с какой стати? Молчишь...
3
- Нет и нет,- сказал Питер и укусил пирожок. - М-м, вкусно...
Знаешь, тут ты настолько не прав, что я даже не хочу с тобой спорить.
Ты, старик, просто не в курсе: реэмиграция это как мода, скоро на спад
пойдет. Уж ты мне поверь: обратные рейсы у меня всегда полупустые, а
туда набиваются - корпус трещит. Слышал, наверное: недавно еще один
кислородный мир нашли, уже пятый, так там, говорят, просто рай...
- Ты его видел? - перебил Стефан.
- Допустим, не видел, что с того? Я же рейсовый: Земля - Твердь,
Твердь - Земля... Допустим, слышал от заслуживающих доверия. Уверяю
тебя, рай, притом незагаженный.
- У меня и здесь рай незагаженный,- возразил Стефан. - Ты что
скажешь, Марго? Правда, рай?
- Пожалуй. - Маргарет кивком показала на окно в пятнах алых бликов.
Красный закатный шар пробирался сквозь лес к холму за ближним озером, и
деревья вспыхивали. - Там-то рай, а вот вы мне оба надоели - который раз
спорят и который раз ни о чем.
Питер захохотал, откинувшись на стуле. Стефан улыбнулся:
- Твоя жена нас не понимает.
- Где уж ей,- сказала Маргарет. - Что вообще может понимать
женщина? Только то, что мужчины еще глупее, чем хотят казаться, и воли
им давать не нужно. Больше ничего. Дети малые, одно слово. То борьбу
затеяли, то поспорить им удовольствие, а у кого уши вянут.
- Это у кого же? - спросил Питер.
- Ты ее слушай,- поддакнул Стефан. - Твоя жена умная женщина,
скажешь нет? Внучка-то в нее? Ну то-то. А на лопатки я тебя сегодня
положил, а не ты меня. Вот возьми еще пирожок и не морщись.
- М-м! - Питер отхлебнул клюквенной, послушно заел пирожком и
закатил глаза в блаженстве. - Рай не рай, а кормишь отменно. Где такую
шамовку берешь?
- Копченый сиг, а вот эти с лосятиной. В общем, что охраняю, то и
имею. Кстати, тут на соседнем участке требуется младший смотритель -
замолвить за тебя словечко?
Питер поперхнулся.
- Опять за свое? - грозно спросила Маргарет.
- Молчу. - Стефан поднял руки, сдаваясь, и похлопал в ладоши над
головой. - Жаркое!
Дух от жаркого из лосиной вырезки был умопомрачительный, а под
копченую на ольховом дыму щуку и слабосоленую розовую семгу степенно
поболтали о том, что семги нынче мало, зато щука в реке расплодилась в
количестве ненормальном, вот она семужью молодь и выедает, и никто ее
толком не ловит, поскольку заповедник, а одному смотрителю с такой
прорвой вовек не управиться, хоть каждый день приглашай к себе гостей с
отменным аппетитом, и вообще щука по-настоящему не рыба, а крокодил -
верно, Марго? Поговорили о крокодилах, земных и твердианских, затем
Питер поинтересовался, ловятся ли здесь раки, на что Стефан помотал
головой, а Маргарет заявила, что раки на Севере не водятся, пора бы
Питеру хоть сколько-нибудь ориентироваться в земных экосистемах, и Питер
тут же спросил, водится ли здесь пиво. Пива он не получил и согласился
удовлетвориться вином из морошки под новую рыбку, о породе которой даже
Маргарет не смогла сказать ничего определенного, Питер же методом
исключения выяснил, что это не кит, а больше ничего не выяснил.
Оказалось - палья. Потом Питер сказал "уф" и отвалился от стола, а за
ним сказал "уф" Стефан и тоже отвалился. Маргарет потеряла из виду
утекшую из-за стола Джей - "ну я этой девчонке!" - не докричавшись,
стали втроем искать в предвкушении воспитательного момента (Стефан шутя
предложил разбить дом на квадраты) и нашли в сенях за игрой в
реконструктор.
- Положи игрушку сейчас же! Будешь еще прятаться? Будешь?
- Не-а.
- Сколько раз тебе говорить, чтобы не играла в эту дрянь? Будешь
послушной девочкой?
- Не-а... Ладно, буду.
- Ну тогда еще морошки возьми. Или пирожок.
- Не-а. Пузо болит - слюнев объелась. Ба, а мы сегодня в лес
пойдем?
- Джеймайма Энджела Пунн! - строго сказала Маргарет. - Сейчас ты
умоешься, почистишь зубы и ляжешь спать. Понятно? Ночь на дворе.
- Не хочу спать! Не хочу! Ночью солнца не бывает! Деда, скажи ей!
Дядя Стефан! Я не хочу спать!
- Накажу,- пообещала Маргарет.
- А мне лень наказываться. Ну хоть немножечко погуляем, ба! Ну хоть
до озера...
- Завтра погуляем,- сказал Стефан. - Обязательно. Я вам такие места
покажу - ахнете! Только уговор: по дороге не разбегаться, а где скажу,
там вообще от меня ни на шаг. Есть тут один участочек - мины еще с
маннергеймовских времен под самым мхом. Насквозь ржавые, а на прошлой
неделе один лось подорвался. Такая вот археология. Я одну выковырял, ее
в руки брать можно - не рассыпается. Хорошо лежала.
- Лось, говоришь? - Питер с сомнением посмотрел на остатки жаркого.
Джеймайма пискнула от удовольствия.
- Лось,- сказал Стефан. - Что я вам, браконьер?
- Мне сейчас тошно станет,- морщась, заявила Маргарет. - Фу!
Падальщик. Уж от кого, от кого, а от тебя никак не ожидала.
- Свежатина! - закричал, протестуя, Стефан, а Питер опять
захохотал. - Нет, правда, чего ржешь? Какая тебе разница, от чего он
помер, не от яда же. Я тогда руки в ноги и на взрыв побежал, думал -
рыбу глушат. Мясу-то для чего пропадать? Ты мне лучше вот что скажи:
тебя в твоем космофлоте хоть раз настоящим мясом кормили?
В споре выяснилось, что однажды все же кормили - тем самым
твердианским крокодилом, существом флегматичным, не опасным и отчасти
пригодным в пищу. Вот напитки на Тверди, правда, дрянь, зато какие
местные девочки стол накрывали - это ж умереть можно!..
- Ну-ка, ну-ка,- сказала Маргарет. - Об этом, пожалуйста,
подробнее.
- Пег, я абсолютно не...
Стефан засмеялся.
- А я тогда, честно сказать, глядя на тебя в космофлот пошел,-
признался Питер и потянулся за вином. - Пег, ты это брось... Я
совершенно трезв. Да, о чем я? Ага. Я ведь надеялся, что мы с тобой в
один экипаж попадем, а ты и съюлил с полдороги в кусты... Верно, Пег?
- Чего я никогда не мог понять,- заметил Стефан,- это почему у вас,
англосаксов, Маргарет и Пегги - одно и то же?
- Съюлил в кусты!..
- В кусты,- согласился Стефан. - В деревья. В камни. В озера. И
очень хорошо сделал, что съюлил. Я вот что думаю: хорошо, что нас тогда
из Канала обратно выбросило. Я крокодилов не люблю - что мне на Тверди
делать?
- Это ты так думаешь. Отец как - здоров?
- Здоров, что ему будет. Вышел в отставку аж в шестьдесят, живет в
Тарту. Мы иногда созваниваемся. Крепкий старик и упрямый. Все пытаюсь
подбить его на мемуары, а он: кому это нужно? Мне, говорю, нужно.
Обойдешься, отвечает. Для внуков он, может, и написал бы, а для меня ему
не интересно.
- Ты второй раз так и не женился? - спросил Питер.
Стефан махнул рукой и успел поймать блюдо с рыбой.
- Одного захода хватило. Какой только глупости не сотворишь по
молодости.
- За холостяков! - провозгласил Питер, поднимая стакан. - До дна!
- Что-то вы быстро спелись,- сказала Маргарет. - Он что, уже
нажаловался?
- Ему-то грех жаловаться,- возразил Стефан. - Отбил вот, не
спросив... В жизни не прощу! Дуэль!!
- А ты где был, когда я отбивал? - парировал Питер. - У кого и
отбивать-то было...
- А? - прищурилась Маргарет. - Что скажешь?
Джеймайма хихикнула.
- Э, так не пойдет! - закричал Стефан. - Что дурак был - да,
согласен, он самый, а вот что слепой - извините! Все видел! Если не
приставал к тебе, то только потому, что ждал, когда ты ко мне приставать
начнешь!
- Нет, вы видели! - возмутилась Маргарет. Питер откинулся на спинку
стула и заржал. - Каков фрукт! А знаешь, я тебя побаивалась тогда, на
корабле: как же - сын капитана! в рубку вхож! А вот на него совсем не
обращала внимания, надоел он мне до смерти...
- Спасибо,- поклонился Питер.
Вспомнили Ронду, Людвига и остальных, поспорив о том, кто на кого
обращал тогда внимание и во что это вылилось впоследствии. Отбивая
ладонями такт, спели хором "Контрабандные товары", потом Стефан спел
"Грызет меня комар" и сорвал аплодисменты, а чуть погодя появился
вареный лосиный язык, нарезанный ломтиками, и его съели, хотя казалось,
что больше ни единой крошки впихнуть в себя не удастся, вслед за чем
Маргарет сообщила, что непременно умрет на месте от разрыва кишечника, а
Питер, нашедший место еще для стаканчика клюквенной, вдруг бодро заявил,
что готов подумать о месте младшего смотрителя после выхода в отставку,
чем привел Стефана в ликование. Было в этом что-то такое, что могут
оценить лишь старые друзья - сидеть за столом, наблюдая в окно катящийся
по склону холма колобок солнца, и изводить время на пустой треп,
скрещивать выпады и контрвыпады, пресекать всякие воззвания к здравому
смыслу, с неутомимой легкостью накручивая одну глупость на другую, и при
этом чувствовать, что все трое абсолютно, немеренно счастливы и нет во
всей Вселенной ничего такого, что могло бы помешать этому счастью. И не
может такого быть.
По небывалой тишине фона заподозрили неладное и, разумеется, опять
хватились внучки. Процедура поисков и ауканья повторилась с той
