невзгоду с раннего утра до позднего вечера: если бы вы могли меня взять
с собою и избавить навсегда от этих всех бед, то я была бы очень счаст-
лива".
Тогда рыцарь посадил Двуглазку на своего коня и привез ее домой в
свой отческий замок: там он дал ей хорошее платье и еды, и питья вволю,
и так как она ему полюбилась, то он с ней обвенчался и свадьбу отпразд-
новал превеселую.
Когда красавец-рыцарь увез с собою Двуглазку, стали сестры завидовать
ее счастью.
"Ну, зато остается у нас дивное дерево, - подумали они, - хоть мы с
него плодов снимать и не можем, а все же каждый, кто мимо поедет, перед
ним остановится, зайдет к нам и его похвалит; может быть, еще и на нашей
улице праздник будет?"
Но на другое же утро дерево исчезло, а с ним вместе и их надежды рас-
сеялись прахом.
А Двуглазочка, как глянула из своей комнаты в окошечко, так и увиде-
ла, что дерево стоит перед ее окном, потому что оно за ней следом переш-
ло.
Долгие годы жила Двуглазка в довольстве.
Однажды пришли к ней две нищенки. Заглянула она им в лицо и узнала
сестер своих: Одноглазку и Трехглазку, которые впали в такую бедность,
что должны были бродить по миру и выпрашивать себе кусок хлеба.
А Двуглазка их обласкала и сделала им много всякого добра, и ухажива-
ла за ними так, что те обе от всего сердца пожалели о зле, которого они
так много причинили сестре своей в молодости.
Прекрасная Катринель и Ниф-Наср-Подтри
День добрый, дядя Неглядя". - "Спасибо тебе, Пиф-Паф-Полтри". - "А
что, дядя, выдашь ли за меня свою дочку?" - "А почему и нет? Коли мать
Доилица, да брат ее Хват, да сестра Востра, да сама Катринель-красавица
от твоего сватовства не откажется, так и будь по-твоему".
- А где же мать Доилица?
- Во хлеву коровушку доит.
"День добрый, мать Доилица". - "Спасибо тебе, ПифПаф-Полтри". - "А
что, тетка, выдашь ли за меня свою дочку?" - "А почему бы и нет? Если
отец Неглядя, да брат-то Хват, и сестра Востра, и сама Катринель-краса-
вица от твоего сватовства не откажется, так и будь по-твоему".
- А где же брат находится?
- Дрова рубит, как водится.
"День добрый, братец Хват". - "Спасибо тебе, ПифПаф-Полтри". - "А
что, брат, выдашь ли ты за меня свою сестру?" - "А почему бы и нет? Если
отец Неглядя, да мать Доилица, да сестра Востра, и сама Катринелькраса-
вица от твоего сватовства не откажется, так и будь потвоему".
- А где же сестра Востра?
- Она траву косит с утра.
"Добрый день, сестра Востра". - "Спасибо тебе, ПифПаф-Полтри". - "А
что, сестра, выдашь ли ты за меня свою сестру замуж?" - "Отчего бы и
нет? Коли отец Неглядя, да мать Доилица, да брат наш Хват, да сама Кат-
ринелькрасавица от твоего сватовства не откажется, так и будь потвоему".
- А где же Катринель-красавица?
Она у себя в комнате деньги считает.
"Добрый день, Катринель-красавица". - "Спасибо тебе, Пиф-Паф-Полтри".
- "Хочешь ли ты мне невестою быть?" - "Отчего бы и нет, если отец Негля-
дя, да мать Доилица, да брат-то Хват, да сестра Востра твоему сватовству
не прочь, так и будь по-твоему"..
"Красавица Катринель, а сколько у тебя приданого?" - "Четырнадцать
пфеннигов чистых денег, да долгу с три гроша, да груш сушеных лукошко,
да соли горсточка, да перчику щепотка.
Что тут такое странное?
Чем это не приданое?
"Пиф-Паф-Полтри, а на какое ты мастерство горазд? Ты не портной ли?"
- "Поднимай выше". - "Башмачник?" - "Еще того выше". - Небось, землепа-
шец?" - "Еще того выше". - "Столяр, что ли?" - "И того выше". - "Куз-
нец?" - "И того выше". - "Так, верно, мельник?" - "Еще подымай выше". -
"Так, может, мусорщик?" - "Вово-во! Оно самое и есть... Чем это не ре-
месло?"
Истоптанные в танцах башмаки
Давненько это было. У одного короля было в семье двенадцать дочек,
одна другой красивее. Все они спали вместе в одной зале, где их кровати
стояли рядком, и вечером, когда они, бывало, улягутся, король сам запи-
рал дверь в залу и задвигал ее задвижкой. Когда же наутро он отпирал к
ним дверь, то видел, что их башмаки были от пляски совсем истоптаны, и
никто не мог ему объяснить, как это случилось.
Тогда король приказал всюду на торгах и площадях выкликать, что если
объявится такой человек, который разыщет, где они ночью пляшут, тот бери
себе любую из них в жены и после его смерти будь королем; а если кто за
это дело возьмется, да в течение трех дней и ночей не разыщет, тот за
это головой поплатится.
Не много прошло времени, и вот один королевич изъявил о своем желании
взяться за смелое дело. Он был отлично принят и вечерком сведен в комна-
ту, смежную с опочивальнею королевен.
Там ему была постель приготовлена, и он должен был оттуда наблюдать,
куда они из опочивальни уходят и где они пляшут; а для того, чтобы, они
ничего не могли совершить тайно или чтобы они не вышли другим путем из
опочивальни, то и самая дверь в нее оставлена была открытой. Но у коро-
левича веки словно свинцом были налиты, и он с вечера заснул очень креп-
ко, а когда наутро проснулся, то увидел, что все двенадцать королевен
уходили куда-то плясать, и их башмаки стояли у дверей все с дырами на
подошвах.
И во второй, и в третий вечер ему не посчастливилось, и вот пришлось
ему поплатиться головою.
Приходили и потом очень многие и брались за это смелое дело, но и им
тоже пришлось расстаться с жизнью. Вот и случилось так, что бедняк-сол-
дат, который из-за ранения не мог продолжать свою службу, шел однажды по
дороге к городу, где жил король.
Тут повстречалась ему старуха, которая и спросила его, куда он идет.
"Я и сам хорошенько не знаю, - отвечал солдат да шутя и добавил: - Пожа-
луй, не прочь и я был бы то место разыскать, где королевны свои башмаки
на пляске протаптывают, и затем в короли попасть!" - "Это вовсе не так
трудно, - сказала старуха, - надо только тебе вина не пить, которым тебя
вечером угощать станут, а затем прикинуться, что ты крепко спишь". Тут
дала она ему коротенький плащ и сказала: "Коли его накинешь, то будешь
невидим и тогда можешь идти следом за двенадцатью королевнами".
Получив" этот добрый совет, он и не на шутку решился взяться за это
дело; собрался с духом и пошел во дворец к Королю предлагать свои услу-
ги.
Он был принят так же хорошо, как и другие, и даже одели его в коро-
левскую одежду. Вечером, когда надо было ложиться спать, солдата отвели
в переднюю комнату около опочивальни королевен.
В то же время, когда они собирались лечь в постель, пришла к нему
старшая королевна и принесла кубок вина, но он подвязал себе губку у
подбородка, все вино в губку спустил, а сам ни одной капли так и не вы-
пил. Потом улегся в постель и захрапел, будто крепко уснул.
Услышали это двенадцать королевен, стали смеяться, и старшая сказала:
"Ну, этот тоже мог бы поберечь свою жизнь, не губить ее понапрасну", в
Затем они поднялись с постелей, открыли шкафы, сундуки и ящики и вы-
нули оттуда богатые платья; принарядились перед зеркалами и стали кругом
прыгать и радоваться тому, что им предстояло поплясать.
Только младшая из них сказала: "Не знаю, что это со мною? Вы радуе-
тесь, а у меня так странно на душе: так и кажется, что ожидает нас нес-
частье". - "Ну, ты, пуганая ворона! - сказала ей старшая сестра. - Ты и
куста боишься! Или ты забыла, сколько королевичей уж тут напрасно пере-
бывало? Солдату, право, даже не стоило подносить сонного зелья; этот
олух и так бы не проснулся".
Когда они все были готовы, то прежде всего подошли посмотреть на сол-
дата; но тот лежал с закрытыми глазами и не двигался, и им показалось,
что они в полной безопасности. Тогда старшая подошла к своей кровати и
постучала в нее; кровать тотчас опустилась в отверстие в полу, и все они
сошли туда одна за другою, и старшая впереди всех. Солдат, который все
видел, не мешкая накинул свой плащ и спустился по пятам младшей королев-
ны.
На лестнице, по которой они спускались, он еще наступил ей немного на
платье, так та перепугалась и крикнула: "Ах, что же это такое? Кто меня
за платье держит?" - "Ну, что ты пустяки говоришь! - сказала ей старшая.
- Ты просто зацепила платьем за крючок!"
Наконец они сошли с лестницы и очутились в чудесной аллее, где на де-
ревьях все листья были серебряные, все сверкали и блестели.
Солдат подумал: "Дай-ка я возьму с собою одну ветку в доказательство
того, что я тут был", - отломил он ветку от одного из деревьев, и вдруг
страшный треск раздался из дерева. Младшая опять закричала: "Ах, не чис-
то дело! Слышите, как что-то вдруг загремело?"
А старшая отвечала ей: "Да ведь это наши принцы стреляют от радости,
что мы их скоро от колдовства избавим".
И затем они вступили в аллею, где все листья на деревьях были золо-
тые, и, наконец, в третью, где все они были брильянтовые: и от тех, и от
других солдат отломил по ветке, причем каждый раз раздавался такой
треск, что младшая королевна трепетала от ужаса; но старшая все попреж-
нему продолжала ее успокаивать. Потом они пошли далее и пришли к широкой
реке, на которой стояло двенадцать лодочек, и в каждой лодочке сидел
принц; все они ожидали королевен и каждый взял себе по королевне; а сол-
дат сел в лодку с младшей.
Тут принц и сказал: "Что бы это значило? Сегодня лодка гораздо тяже-
лее, и я должен изо всех сил грести, чтобы ее продвинуть с места". -
"Отчего бы это могло быть? - сказала младшая королевна. - Разве от жар-
кой погоды? И мне тоже как-то не по себе сегодня".
А по ту сторону реки стоял прекрасный, ярко освещенный замок, из ко-
торого раздавалась веселая музыка труб и литавр. Они переплыли реку,
вошли в замок, и каждый принц стал плясать со своей милой; и солдат, ни-
кем не видимый, танцевал вместе с ними, и когда которая-нибудь из них
собиралась поднести кубок с вином к устам, солдат выпивал его досуха; и
младшая сестра всего этого пугалась, а старшая все старалась рассеять ее
опасения. Так плясали они там до трех часов утра следующего дня, пока не
протоптали все свои башмаки, и тогда уже должны были прекратить танцы.
Принцы опять переправили их за реку, и на этот раз солдат сел в переднюю
лодку, к старшей королевне. На противоположном берегу они распростились
со своими принцами и обещали им прийти и в следующую ночь.
Когда они подошли к лестнице, солдат побежал вперед и улегся в свою
постель, а когда королевны, утомленные пляской, еле-еле подымались по
лестнице, солдат опять уже храпел так громко, что все они могли слышать
этот храп и стали говорить между собою: "Ну, этого нам опасаться нече-
го". Сняли свои богатые наряды, убрали их, побросали протоптанные башма-
ки под кровать и улеглись.
На другое утро солдат ничего никому не сказал, а еще захотел посмот-
реть на ночные похождения королевен - и вторую, и третью ночи с ними же
ходил. И все было точно так, как и в первый раз; и плясали они каждую
ночь до тех пор, пока башмаки до дыр не протрут. На третью ночь солдат
прихватил с собой из подземного замка один из кубков.
Когда настало время перед королем ответ держать, он сунул все три
ветки и кубок к себе за пазуху и пошел смело; а двенадцать королевен
притаились за дверью и стали подслушивать.
Когда король задал солдату вопрос: "А ну-ка, скажи, где мои двенад-
цать дочерей за ночь башмаки свои протоптали?" - тот отвечал прямо:
"Протоптали их с двенадцатью принцами во время пляски в подземном зам-
ке". И рассказал он, как все было, и вытащил свои доказательства.
Тут король велел явиться своим дочерям и спросил их, правду ли солдат
говорит, и так как те увидели, что их плутни открыты и никакое отрицание
не поможет, то они должны были во всем сознаться. Затем король спросил
солдата: "Которую хочешь ты взять за себя замуж?" И солдат отвечал: "Я
уж не молоденький, так дай мне старшенькую".
