лестнице башни вниз.
Примерно через час они уселись за высокий стол в парадном зале.
- Ты можешь сказать мне правду? - спросила Энджи. - Буквально перед
тем, как я открыла глаза, что-то случилось. Я хочу знать, что именно.
Брось, шила в мешке не утаишь.
- Если честно, Энджи, - начал Джим, но продолжать было уже ни к чему,
поскольку он опять превратился в дракона.
Энджи истошно завизжала, и в зале начался кромешный ад.
Тут следует заметить, что, как всегда, в парадном зале замка
Маленконтри набилось человек тридцать-сорок. Одни прислуживали барону за
завтраком, другие - в том числе восемь стражников в доспехах и кое-какие
слуги, например, Мэй Хизер, которой едва исполнилось тринадцать лет; она
была младшей по рангу среди кухонной прислуги - выстроились в ряд вдоль
стены.
Все эти люди привыкли к опасностям, бывшим естественной составляющей
человеческой жизни в средние века, кроме того, в замке было полно самого
разнообразного оружия, ведь в любой момент могло произойти что-нибудь
непредвиденное.
Не прошло и двух минут, как слуги вооружились - кто мечом, кто
копьем, - и, сбившись в кучу, напоминавшую ощетинившегося ежа, под
предводительством стражников двинулись на неизвестно откуда взявшегося в
замке дракона.
Энджи мгновенно замолчала и взяла себя в руки. Царственной поступью,
подметая каменный пол подолом утреннего платья цвета красного вина, она
направилась к вооруженной толпе.
- Остановитесь! - приказала она. - Он не опасен. Перед вами ваш
господин. Он просто воспользовался своими познаниями в магии и обернулся
драконом. Мэй, немедленно повесь боевой топор на место, - продолжала она.
Мэй вооружилась боевым топором прежнего барона.
Она тащила его на плече, как дровосек, но вряд ли смогла бы пустить в
ход, даже если бы не поранилась, снимая оружие с плеча. Одно можно сказать
про Мэй Хизер - она всегда была послушна.
Сконфузившись, девочка повернулась к стене, на которой обычно висел
топор.
Слуги и стражники, вернувшиеся к своим обязанностям, многозначительно
переглядывались, но не смели обсуждать событие, произошедшее за завтраком.
К счастью, через секунду Джим вернулся в человеческое обличье. Одежда
оказалась дракону не по размеру и грудой лохмотьев лежала на полу.
- Эй, там! Одежду его светлости, - крикнула Энджи.
Чтобы принести Джиму новое облачение, потребовалось несколько минут
беготни. Наконец он смог одеться.
- А теперь ты, Теолаф! - продолжила Энджи, обращаясь к начальнику
стражников. - Проследи, чтобы оседлали коня сэра Джеймса, позаботились о
провизии и экипировке, принесли легкие доспехи барона; короче -
приготовили все, чтобы он мог немедленно отправиться в путь.
Теолаф направился было к выходу, но вдруг обернулся. Это был мужчина
среднего роста; его дружелюбное лицо несколько безобразили рубцы от
некогда перенесенного сифилиса.
- Слушаюсь, миледи. Сколько человек будут сопровождать господина?
- Нисколько! - заорал Джим громче, чем намеревался.
Ему меньше всего хотелось, чтобы слуги видели, как их лорд
перескакивает из человеческого обличья в драконье и наоборот: тогда они,
чего доброго, заподозрят, что эти превращения неподвластны сэру Джеймсу.
- Ты слышал, что сказал господин, - сообщила Энджела Теолафу.
- Да, миледи, - ответил стражник. - Надо было быть совсем глухим,
чтобы не услышать. - Он направился к двери в конце громадного зала. Энджи
вернулась к Джиму.
- Что ты вытворяешь? - зло прошептала Энджи, подойдя вплотную к нему.
- Хотел бы я знать, - проворчал Джим, тоже понизив голос. - Пойми, я
не могу управлять этим. В противном случае я не стал бы делать этого.
- Я имею в виду, - настаивала Энджи, - что ты делаешь перед самым
превращением, что заставляет тебя делать это? - Она замолчала, уставившись
на него. Внезапно ее лицо исказилось. - Ты теперь не Горбаш?
Джим покачал головой. В теле дракона Горбаша он обитал, когда впервые
пришел в этот странный мир.
- Нет, - ответил он, - в драконьем обличий именно я. Превращения
происходят сами собой: я ничего не могу поделать.
- Этого-то я и боялась. Потому и приказала седлать твоего коня. Как
можно быстрее повидайся с Каролинусом.
- Только не с ним, - слабо запротестовал Джим.
- С Каролинусом! - твердо повторила Энджи. - Ты должен понять, в чем
тут дело. Ты сможешь воздержаться от превращений, хотя бы пока остаешься в
замке?
- Понятия не имею, - ответил Джим, глядя на нее несчастными глазами.
3
Джиму повезло. Он покинул замок и въехал в лес, ни разу не
превратившись в дракона. К счастью. Звенящая Вода, где жил С.Каролинус,
находилась недалеко. Каролинус вместе с Джимом участвовал в битве у стен
Презренной Башни в прошлом году: он был надежным другом, хотя порою мог
оказаться не в меру жестоким и вспыльчивым. Кроме того, он был великим
магом. Как сообщил Джиму Департамент Аудиторства, высшим магическим рангом
обладали немногие, однако класс Каролинуса поднимал его и еще двух
волшебников даже над невероятно высоким уровнем этих трех букв.
Джим, напротив, был магом поневоле; он едва достиг ранга "D".
Каролинус и Департамент Аудиторства сообщили, что ему очень повезет, если
когда-нибудь в своей жизни он достигнет класса "C". Очевидно, в этом мире,
как, впрочем, и в мире XX века, который покинули Джим и Энджи, тебе либо
везет, либо нет.
Обычно прогулка по лесу верхом успокаивала Джима. Что ни говори, а
весьма приятно в одиночку выехать из дома на коне И, руководствуясь лишь
благоразумием и чувством элементарной бережливости, скакать только по
тропинке. Едешь себе не спеша. Все проблемы, казавшиеся неотложными и
необходимыми, потихоньку отступают.
К тому же в XIV веке английские леса, даже ранней весной, были
чудесны. Тень громадных крон высоких деревьев была так густа, что только
на тропе и опушках землю покрывала низенькая травка. На пути попадались
редкие кусты терновника, ежевики и густые заросли ивы, но дорога разумно
огибала препятствия. Как и весь этот мир, тропа была слишком прагматична,
чтобы хотя бы попытаться подчинить ее своей воле и обстоятельствам.
Итак, день был прекрасен. Трое суток без перерыва лил дождь, но
сегодня выглянуло солнце и небо в просветах крон было чисто: виднелось
несколько случайных далеких облаков. Для конца марта погода была весьма
теплой, и Джим не замерз в своих доспехах.
Те были явно ему не впору, поскольку достались по наследству от
бывшего хозяина замка Маленконтри. Требовалась подгонка. Предыдущий барон
де Буа да Маленконтри был довольно широк в плечах, но ростом ниже Джима.
Оружейный мастер из Стоунбриджа кое-что переделал, но даже после этого
латы было тяжеловато носить целый день, особенно когда нужды в этом не
было.
Сегодня Джим как раз чувствовал: доспехи ему ни к чему. Такие тяжелые
латы, говаривал близкий друг Джеймса, сосед и товарищ по оружию, сэр
Брайен Невилл-Смит, одевают для охоты на водяных драконов или других
важных дел. Сейчас на Джиме была короткая легкая кольчуга поверх кожаной
безрукавки, укрепленная кольцами от плеча до кисти; на самих плечах были
железные пластины: меч не сможет пробить их, разве что слегка повредит
кости Джима.
Кроме того, на голове красовался легкий шлем с забралом, а верхняя
часть бедер была защищена парой легких комканых лат.
В общем, в одежде XX века Джим, пожалуй, замерз бы скорее, нежели в
этом одеянии, тем более что находился он в одном из центральных графств
Англии, где весна только вступала в права.
Однако беспокойство Джима усиливалось: что если он и в самом деле так
и будет время от времени превращаться в дракона? Ладно, Каролинус
растолкует ему, почему это происходит. Джим найдет разгадку у Звенящей
Воды, где живет Каролинус. Он успокоился и повеселел. На душе просветлело
и стало настолько хорошо, что захотелось петь.
Но тут тропа в очередной раз повернула, и перед Джимом оказалось
семейство кабанов: за маткой семенило с полдюжины поросят, а отец
семейства - матерый секач - внимательно смотрел на Джима и как будто даже
поджидал его.
Петь как-то сразу расхотелось; пришлось натянуть поводья.
Джим не был безоружен. Зимой он не засиживался с сэром Брайеном у
камина, а учился у этого доброго рыцаря искусству обращения с оружием этой
эпохи и скоро в совершенстве овладел им, в чем не было ничего
удивительного, поскольку Джим - прирожденный атлет - в XX веке был
волейболистом класса АА. В XIV веке одиночка или даже группа людей
проявили бы крайнее неблагоразумие, отправившись куда-либо без оружия.
Помимо диких кабанов, один из которых сейчас стоял перед Джимом, путник
мог столкнуться с волками, медведями, разбойниками, недружелюбными
соседями, да мало ли с кем еще!
Так что Джим никуда не ездил, если с одной стороны седла не
свешивался его неизменный палаш, а с другой - для пущего физического и
душевного равновесия - кинжал с клинком около одиннадцати дюймов,
спрятанный в ножнах. Однако вряд ли они остановят натиск такого крупного и
клыкастого зверя.
С таким кабаном, пожалуй, не справился бы даже рыцарь в полных боевых
доспехах. Арагх как-то рассказывал, что однажды такая зверюга решила
напасть на рыцаря, и, прежде чем тот смог о чем-нибудь подумать, все было
кончено.
Словом, оружие Джима не подходило для охоты на кабана, однако есть
кое-что получше - рогатина, короткая, но с прочным наконечником-клинком,
сделанным в основном из железа, чтобы кабан не смог перекусить древко. В
нескольких футах от наконечника на рогатине была поперечина. Она
предназначалась для того, чтобы удержать кабана; благодаря тяжести туши
рогатина могла пронзить его насквозь, и тогда зверь достал бы клыками
охотника. Но сейчас сгодился бы даже боевой топор Мэй Хизер.
Джим сидел и ждал. Он надеялся, кабаниха и ее отпрыски уйдут в лес,
перейдя через тропу, а папаша-кабан последует за ними.
Тем не менее тревога не утихала. Конь явно волновался. Джим мечтал о
том, чтобы его скакун хоть отчасти походил на коня сэра Брайена: тот был
обучен специально и, только завидев кабана, бросился бы в атаку, а в бою
мог использовать и копыта, и зубы.
Но такие кони стоили целое состояние; хотя в это время у Джима был
магический кредит и замок, с наличностью было худо.
Вот в чем вопрос: оба желания - напасть на вероятного противника и
удалиться с семьей - для кабана вполне естественны, однако ж какое из них
пересилит?
Ответ мог дать только сам кабан. Но сейчас он сам явно только начал
обдумывать его. Кабаниха и последний из молодых кабанчиков исчезли в лесу.
Поначалу секач вроде заколебался: он храпел и бил задними копытами, но
теперь принялся яростно рыть землю, разбивая ее на мелкие комья. Сейчас он
точно готовился к нападению. В этот момент конь Джима заржал, скинул
наездника, пребольно ударившегося при этом о землю, и понесся прочь.
В миг падения Джим почувствовал почти невыносимую тяжесть, но она
быстро исчезла. Тропа вдруг предстала под несколько необычным углом
зрения.
Джим снова превратился в дракона. При этом доспехи и одежда просто
разлетелись - остались лишь облегающие штаны; связанные из достаточно
эластичной пряжи, они, вместо того чтобы лопнуть или расползтись по
примеру прочего одеяния сэра Джеймса, сползли вниз, плотно обтянув лапы.
Он представлял довольно смехотворное зрелище: хромающий дракон, на лапах
которого болтаются лохмотья нижнего белья.
