буах, "смертельный силат".
За семь лет Самандар объехал чуть ли не всю Восточную Азию - от
Японии и Тайланда до Индии и Индонезии, и вернулся в Союз мастером, равным
которому набралось бы в Азии не более десятка человек. Но об этом знали
очень немногие люди, в том числе адепты Круга, заметившие
целеустремленность молодого человека, его подготовку, интерес к эзотерике
и готовность к духовному контакту. В девяносто первом году, накануне
развала СССР, Самандар стал Посвященным I ступени Внутреннего Круга и
переехал из Алма-Аты в Москву, где возглавил институт азиатских
единоборств, впоследствии ставший Международным исследовательским центром
боевых искусств.
Достигнув пятидесятилетнего рубежа, Вахид Тожиевич так и не женился,
уж слишком тщательно он подходил к выбору подруги жизни. Ему была нужна
женщина с богатым духовным миром, послушная, аккуратная, чистоплотная в
быту и красивая. Таковых долго не находилось, а когда он наконец
познакомился с Ульяной Митиной, ставшей Посвященной в двадцать пять лет,
то есть - непозволительно молодой, и готов был предложить ей руку и
сердце, появился Василий Балуев, ганфайтерволкодав, сотрудник ФСБ, мастер
рукопашного боя, и Ульяна, и без того питавшая к Вахиду Тожиевичу лишь
дружеские чувства, и вовсе перестала смотреть на директора МИЦБИ, как на
представителя мужского пола...
Приняв ванну, Вахид Тожиевич придирчиво осмотрел себя в зеркале,
увидел мускулистое, без капли жира, смуглое, сильное тело, пожал плечами и
оделся. Не то, чтобы он не понимал женщин - он не понимал Ульяну,
обратившую внимание на Балуева, человека безусловно одаренного, но не
более самого Самандара и к тому же не посвященного в тайны Круга. О том
же, что девушка нашла в Балуеве, кроме молодости и настырности, Вахид
Тожиевич размышлять не любил. Да теперь это и не имело значения. Десять
лет назад Ульяна ушла в "розу реальностей" вместе с Соболевым, Иваном
Парамоновым и Кристиной, и соперникам, стечением обстоятельств
превращенным в сотрудников и единомышленников, возродившим "чистилище",
делить стало нечего.
После ванной Вахид Тожиевич уселся в кабинете на циновку в позе
лотоса и провел еще один сеанс медитации, тренируясь в переносе сознания
на "брюшной уровень".
В конце двадцатого века ученые-нейробиологи обнаружили у человека еще
один нервный центр, так сказать, своеобразный мозг, тесно связанный с
двумя другими - головным и спинным. Располагается этот центр, по сути -
нервная система, в брюшной ткани, устилающей внутренние стенки пищевода,
желудка, тонкой и толстой кишок, а представляет собой он сеть нейронов и
вспомогательных клеток, обменивающихся между собой сигналами. И хотя
количество нейронов в брюшном центре меньше, чем в спинном мозге, он так
же способен запоминать информацию, учиться на опыте, влиять на эмоции.
Вахид Тожиевич сделал настоящую революцию в собственном организме, когда
научился в экстремальном режиме перебрасывать сознание на "брюшной
уровень". Теперь он мог не бояться ментальных нападений, астральных атак и
психоэнергетических разрядов, в том числе выстрелов из гипногенератора
"удав". Но этим своим открытием Самандар не поделился ни с кем, даже с
Котовым, полагая, что секрет, известный двоим, уже не является секретом.
Вряд ли Вахид Тожиевич прошел бы двухступенчатое испытание "пяти
принципов" ниндзя: ступень отрицания го-дзе - "пяти слабостей" и ступень
отказа от го-йоку - "пяти желаний". В го-дзе входили тщеславие,
горячность, трусость, лень и мягкотелость, а Вахид Тожиевич был тщеславен,
хотя и скрывал это. В го-йоку по мнению адептов ниндзюцу входили голод,
секс, удовольствия, жадность, гордыня, и если первые четыре желания
Самандар мог укротить, последнее из них - гордыня, так же была присуща ему
с рождения. Изредка она давала о себе знать, отталкивая людей, и,
возможно, была одной из причин, удержавших когда-то Ульяну от близости с
директором МИЦБИ.
Испытав удивительное ощущение "осьминога в кипятке", - так сознание
отражало восприятие мира брюхом, - Вахид Тожиевич перешел в состояние
релаксации* и сел за рабочий стол, включая компьютер. По утрам он обычно
занимался кое-какими научными и эзотерическими изысканиями и расчетами,
что можно было бы назвать хобби.
________________________
* Состояние релаксации характеризуется мышечным расслаблением, успокоением
дыхания и сердца, сосредоточением внимания на телесных ощущениях.
________________________
Во-первых, он разрабатывал собственную "теорию расходимости и
отражения реальностей", представлявшую все реальности "розы" как отражения
Материнской реальности. Работа продвинулась далеко и единственное, что ее
тормозило, так это неизвестность нахождения Материнской или, как ее еще
называли, Фундаментальной реальности.
Во-вторых, Вахид Тожиевич писал Историю войн человечества с момента
его зарождения, то есть от начала Великого Изменения, когда Монарх Тьмы
проделал эксперимент над отрядом Блаттоптера сапиенс, превратив его в хомо
сапиенс. Войны в представлении Самандара, а точнее - непрерывная война
человечества с самим собой, была единственным стержнем Истории разума, без
коего этот разум просто не смог бы развиваться.
И наконец последнее, чем занимался Вахид Тожиевич в свое
удовольствие, был поиск выхода на Доцивилизацию, предшествующую не только
цивилизации Инсектов, но и Аморфам. Астрал об этом сведений не хранил, по
менталу гуляла легенда о Безусловно Первом, сдавшем земную реальность "в
аренду" Аморфам, и лишь Хранители точно знали, кто является Творцом
Вселенной, представлявшей собой "розу реальностей". Это же хотел знать и
Самандар. Правда, при этом он сомневался в необходимости походов в "розу",
ставших возможными благодаря тхабсу Котова, который получил его в дар от
Соболева.
До шести утра он гонял компьютер и напрягал извилины, чувствуя себя
комфортно и раскованно. А в начале седьмого вдруг накатило такое ощущение
беды, что Вахид Тожиевич, не раздумывая, бросился из кабинета в ванную.
Едва он закрыл за собой дверь - в комнате рвануло!
Взрыв разворотил стену кабинета, внес дверь ванной внутрь, но
Самандар не пострадал. Чутье опасности и творческий настрой на сатори*
спасли его. Взрыв же означал, что по квартире директора МИЦБИ,
находившейся на седьмом этаже шестнадцатиэтажного дома кто-то выстрелил из
гранатомета.
________________________
* Сатори - прозрение, озарение.
________________________
Но это было еще не все.
Интуиция погнала Вахида Тожиевича дальше - из квартиры, потому что
гранатометчик успокаиваться не хотел и выстрелил еще раз, попадая в кухню,
и если бы Самандар не выскочил из ванной в коридор, его изрешетило бы
осколками. А на лестничной площадке его ждала засадная группа в количестве
пяти человек, вооруженных не только обычным огнестрельным оружием, но и
"глушаком", о чем Вахид Тожиевич узнал уже после того, как в него
выстрелили.
Вот когда пригодился его тренинг переноса сознания в "брюшной мозг".
Получив разряд, Самандар не остановился, на что понадеялись нападавшие, а
продолжал действовать на сверхскорости, хотя и не так эффективно, как мог
бы. Он достал одного из пятерки, одетого, как и остальные, по-летнему, в
обыкновенные брюки и рубашку с короткими рукавами, ушел от очереди
второго, все еще не решаясь пустить в ход отобранное оружие, и в это время
на площадку ворвались бойцы мейдера личной охраны Самандара, в течение
нескольких секунд разобравшиеся с нападавшими.
Стрельба прекратилась, наступила тишина. Самандар "вошел в себя",
чувствуя тошноту и боль во всех нервных узлах тела. Сказал, морщась:
- Там внизу гранатометчик...
- Уже нет, - ответил командир мейдера Юра Шохор, бывший капитан
группы "Альфа". - Мы их засекли чудом, уж очень профессионально
действовали, без акцентирования намерений. Собрались по одному, гады...
взгляд этот не был случайным.
Самандар оглянулся на дверь своей разгромленной квартиры, где
начинался пожар.
- Унесите всех, разберитесь, кто это и откуда, потом доложите.
- А вы?
- Я останусь. Сейчас сюда наверняка примчится милиция и будет очень
удивлена, если меня не окажется дома.
Шохор дал команду своим подчиненным, площадка почти мгновенно
опустела.
- На всякий случай мы будем рядом.
- Вызовите Котова.
Шохор кивнул и исчез.
Двери соседних квартир, выходящие в коридор,который вел к площадке с
лифтом, стали робко приоткрываться, соседи, напуганные взрывами и
стрельбой, начинали приходить в себя. Вахид Тожиевич вернулся в квартиру,
потушил разгоравшееся пламя и оценил масштабы разрушений. Вывод был
неутешителен: компьютерный комплекс разлетелся по кабинету на тысячи
осколков и восстановлению не подлежал; мебель тоже надо было менять
полностью; кухня и вовсе превратилась в голый склеп с грудами стекла,
битой пластмассы, щепы и тремя сплющенными, изрешеченными металлическими
пластинами, в которых с трудом можно было узнать волновую печь,
холодильник и электроплиту.
Спальня пострадала меньше, но утешением это был слабым. Потеря
компьютера и почти всей диск-библиотеки с базой данных ощутимо
ограничивало возможности Вахида Тожиевича в области "хоббийных"
исследований и его профессиональных интересов как директора МИЦБИ.
Документация "чистилища" тоже была уничтожена, но ее можно было
восстановить.
Котовы, Василий и Стас, приехали одновременно с нарядом милиции, но в
деятельность официальных правоохранительных органов не вмешивались, вполне
понимая, в отличие от представителей властей, что произошло. Лишь когда
следователь и эксперты закончили свои дела и ушли, и комиссары "чистилища"
остались одни, Василий, обойдя разгромленную квартиру и выглянув в проем
окна без рамы и стекол, присел рядом с хозяином на кровать в спальне.
- Ликвидатор? Или манипул Рыкова?
- Еще не знаю, ребята должны позвонить, они унесли трупы и двух
раненых из команды нападавших. Но скорее всего это люди ликвидатора, уж
слишком нагло действовала группа, не считаясь ни с чем.
- Что-то милиция тебя отпустила слишком рано.
- В принципе, они задали все вопросы, но все же пришлось внушить
главному следователю мысль, что некие бандиты просто ошиблись адресом. Эта
версия его вполне устроила. Хорошо, что мои парни успели унести трупы.
- Но огласки избежать не удастся. Завтра в газетах наверняка появится
заметка, что квартиру директора Международного боевого центра расстреляли
из гранатометов. Что должен будет подумать обыватель? Что означенный
директор - мафиози и с ним хотели разобраться конкуренты.
Самандар усмехнулся.
- Меня не волнуют заботы обывателя. Но съезжать отсюда наверное
придется. Жаль компьютер, кое-что из своих научных наработок я держал в
его оперативной памяти. - Вахид Тожиевич встал. - Сейчас дам команду
привести здесь все в порядок и сделать ремонт, потом поедем в центр. Надо
обсудить дела насущные. Кстати, не опасно оставлять меч... э-э,
синкэн-гата, дома? Вы же не взяли его с собой?
Василий и Стас переглянулись.
- Он в машине, в специальных ножнах.
Самандар движением брови выразил иронию.
- Вы не боитесь... оставлять его... в машине?!
Стас еще раз посмотрел на дядю и бросился вон из квартиры. Вскоре
раздался звонок по мобильному телефону Василия:
- Все в порядке, он на месте. Я подожду вас тут.
