- Не жмотничай, Иван. Не для прогулки надо... А ты пока свяжись с
Тюненом. Если в гостинице его не поймаешь, попроси дежурную, пусть
передаст, чтоб обязательно нам позвонил...
Иегупова Левин застал. Длинной шваброй с намотанной на нее тряпкой
тот протирал ненавощенный паркет, сильно отжимая крепкими руками лишнюю
воду с тряпки в ведро.
- Антон Сергеевич, вы не смогли бы съездить со мной? Я на машине.
Домой вас тоже отвезут, - сказал Левин, стоя в дверях, чтоб не ступать на
вымытые клепки. - Это займет у вас максимум час.
- Что там за дело такое срочное?
- Хотим показать вам одну вещь.
Ничего не ответив, Иегупов поставил в угол швабру, ушел за занавеску
мыть руки, затем стянул старую сорочку, надел поновей. Оглядел мятые
заношенные брюки с пузырями на коленях и махнув рукой, сказал:
- И так сойдет. Пошли, что ли? Георга не нашли?
- Пока нет...
Через пятнадцать минут они были в бюро.
- С сыном созвонился? - спросил Левин Михальченко.
- Да.
- Хорошо. Проходите, Антон Сергеевич, - предложил Левин.
Старик проковылял к центру комнаты.
- Антон Сергеевич, там в углу стоит вешалка, на ней висят плащи.
Посмотрите внимательно, какой из них вам знаком.
- И что дальше? - спросил Иегупов.
- Посмотрите, посмотрите.
Иегупов прошел к вешалке у окна. Михальченко специально перенес ее из
темного угла поближе к свету.
- Вроде бы этот был у Георга, - недолго разглядывая плащи, Иегупов
указал на темно-синий с погончиками, привезенный от Кукина. - Да, он
самый.
Хотя Михальченко и Левин не сомневались, что Иегупов опознает именно
этот плащ, все же переглянулись.
- Теперь куда? - не зная, что ему велят дальше, спросил Иегупов.
- Вот и все. Поедете домой, вас шофер отвезет. Спасибо вам, - сказал
Левин.
Михальченко проводил старика до машины. Когда он вернулся, сидевший в
задумчивости Левин произнес:
- Вообще-то полагалось сделать и другое.
- Что?
- Мы исходим из того, что паспорт Тюнена был выброшен в роще потому,
что и попал он в руки кому-то тоже в роще. Так?
- Похоже, что так.
- Значит, по той же логике Тюнена надо искать в роще.
- Вы думаете...
- И ты так думаешь, Иван. Тюнена уже нет в живых. Исчез он в апреле.
- Я уже гадал на эту тему.
- Тюнена надо искать в роще, - повторил Левин.
- Но как? У нас нет таких возможностей! Это сколько гектаров
обшарить! Тут рота нужна!
- Рота, не рота, а людей потребуется много. И по силам это только
милиции. Но это значит, что они должны принять дело к своему производству.
А на основании чего? Они скажут нам: заявления об исчезновении у нас нет,
вы затеяли, взяли у заявителя деньги - вот и крутитесь, у нас своих забот
достаточно. Значит мы должны извиниться перед сыном Тюнена, вернуть ему
деньги и порекомендовать обратиться в милицию. Это уже вроде скандала.
- Что же делать? Искать Тюнена самим?
- Да. Но другим путем.
- Для этого мне нужна Ольга Лынник, а, возможно, понадобится и ее
хахаль Локоток...
Александр Тюнен пришел в точно оговоренное время. По лицам Левина и
Михальченко уловил, что предстоит нечто значительное и необычное.
Левин опустил глаза. Он понимал, чего потребует предстоявшая затея от
всех троих, особенно от Александра Тюнена. Не дурак же, сразу смекнет, чем
тут пахнет. Плащ нашли, а отца нет. И прошло уже столько месяцев.
- Александр Георгиевич, - начал спокойно Левин. - Мы нашли один плащ.
По вашему описанию он похож на тот, который был у Георга Францевича. Мы бы
хотели, чтоб вы взглянули на него: он это, или нет, или просто такой же.
Понимаем, процедура не из приятных. Но что поделать...
- Где он? - оборвав Левина, сухо спросил Тюнен.
- Вон в том углу. Там три плаща, посмотрите, какой из них...
Тюнен подошел к вешалке и сразу снял темно-синий импортный с
погончиками, отвернул полы, мельком глянул на изнанку и резко бросил:
- Это плащ отца. Где вы его нашли?
- Почему вы так уверены? Таких плащей много, наверное.
- Вот, видите, - Тюнен еще раз отвернул левую полу. - Тут фирмачи
пришивают две запасные пуговицы - большую и которая поменьше - на рукав.
Большая есть. А маленькая потерялась, остался только кусочек нитки. Я это
обнаружил еще дома, когда пришел из магазина. Где вы его нашли?
- Принес один человек.
- Он видел отца?
- Нет. Он купил плащ в комиссионном.
- По-онятно, - протянул Тюнен. - Где же все-таки отец? Не иголка в
сене - живой человек пропал. Сколько вы уже возитесь?
- Вы можете отказаться от наших услуг и официально обратиться в
милицию, - сказал Михальченко.
- Эти тоже будут тянуть резину, - отмахнулся Тюнен. - Куда мне теперь
от вас деваться? Хоть мертвого, но найдите.
- Поверьте, ищем, Александр Георгиевич. Понимаем ваше состояние. Вы
знаете, какое количество людей исчезает по разным причинам? Тысячи по всей
стране. Случается, ищут их годами, - мягко сказал Левин.
- А мне-то что? Мне не другие нужны, я за своим делом к вам пришел...
Ладно, звоните если что, - он опять махнул рукой. - Я больше не нужен?
- Нет, - отпустил его Михальченко.
- Ну что, хватит на сегодня впечатлений? - спросил Левин, когда Тюнен
ушел.
- Жизнь! - философски изрек Михальченко.
- Пошли по домам, философ? - Левин подошел к вешалке, снял свой плащ.
- Мне еще плащ Кукину вернуть надо, обещал...
29
"Молодая красивая баба, работает в гриль-баре. Сам понимаешь, что за
работа и что за народ там бывает. Я-то туда не дюже разгоняюсь, цены
кусаются. А так за ней ничего худого. Мужик ее в колхозе цеховиком
работает. Ни пьянок, ни темного элемента в доме ихнем не наблюдается,
соседи во всяком случае не жалуются, - так охарактеризовал Ольгу Лынник
участковый в ответ на звонок Михальченко. - А прислать к тебе ее смогу,
вчера она вернулась из отпуска. Девка спокойная, покладистая. Скажу, что
по какому-то общественному вопросу. Только ты не жми ее здорово,
поласковей, чтоб не обиделась на меня. Мне с людьми дружить надо"...
Все это Михальченко вспомнил, когда на стук в дверь крикнул:
"Входите!" и увидел в дверном проеме действительно очень красивую молодую
женщину в "варенках", в белой блузке, в синих модных туфлях на маленьком
каблучке. Темнокаштановые волосы были схвачены вокруг головы широкой
голубой лентой-резинкой из махровой ткани, лицо, в особенности выпуклый
лоб и высоко открытые руки темнели свежим загаром.
- Я, наверное, к вам? - спросила она. - Мне нужен товарищ
Михальченко. Моя фамилия Лынник.
- Я и есть Михальченко, - он приветливо улыбнулся.
- Меня участковый попросил зайти к вам по какому-то делу.
- Садитесь, Ольга Викторовна, - он встал и придвинул ей поудобней
кресло, поймав себя на мысли, что почти не актерствует, что с такой
женщиной приятно быть обходительным и услужливым.
- Что же это за такое бюро у вас? И название странное - "След"? -
спросила она.
- Просто частное сыскное агентство. Кооператив своего рода. Только мы
ничего не производим, - засмеялся он. - Оказываем разные услуги:
разыскиваем пропавших детей, взрослых, собачек, охраняем кооперативы. В
общем, много всякого, - она сидела чуть повернувшись боком, и в широкой
пройме ее блузки в глубине он видел нежную складку, шедшую в
обозначившейся выпуклости груди. - Ольга Викторовна, разговор у нас будет
секретный, абсолютно между нами, - он заговорщически подмигнул. - Но и
серьезный. Никто - ни знакомые, ни приятели, ни Леня Локоток, ни даже муж
не должны о нем знать. - Михальченко специально сразу же упомянул Локотка,
давая понять собеседнице, что ее связь с Локотком для него не секрет. И
мужа вспомнил намеренно, мол, не бойся, я тебя не заложу, семейные дела
ваши меня не касаются, не знает этот лопух о твоем хахале, так ему и надо,
дуракам на красивых жениться противопоказано.
Он увидел, что глаза Лынник испуганно забегали по его лицу, загар на
щеках загустел от прилива крови.
- Пожалуйста, чтоб муж не знал, - тихо попросила она. - Он добрый
человек. Работает, работает, чтоб мне хорошо жилось. Все уговаривает, чтоб
я ушла из бара... А Леню я люблю. Мы давно с ним... Еще до замужества... А
что случилось?
- Так и договоримся. Ни вы никому ни слова, ни я. А случилось вот
что: восемнадцатого апреля вы или кто-то по вашему паспорту сдал в ломбард
плащ. Импортный, темно-синий. Было такое?
- Было, - она посмотрела на него, будто удивилась: вот это и все? Это
же пустяк, обычное дело.
- Расскажите мне подробно, как вы провели день накануне,
семнадцатого.
- Накануне? - она задумалась, вспоминая. - В тот день у меня,
кажется, был отгул. Мы поехали с Леней в наш гриль-бар, пообедали.
- Выпили?
- Нет, Леня не пьет... Потом вернулись в город, гуляли в роще. Мне
надо было торопиться к портнихе, я отдала ей ушить джинсы. Мы попрощались,
и я ушла. Он тоже спешил. На съемки.
- На какие съемки?
- Он контракт заключил на конном заводе с немцем из Германии. Снимки
для ихнего журнала про наш конный завод...
- В котором часу вы приехали к портнихе?
- Без четверти пять.
- Почему вы так точно помните время?
- Она назначила мне к пяти. А когда я приехала, у нее еще сидела
другая заказчица. Портниха еще спросила: "Что ты так рано?" Она не любит,
чтоб в ее доме сталкивались клиентки.
- Понятно. Дальше. В тот день вы еще виделись с Локотком?
- Нет. Только по телефону говорили. Он позвонил, попросил, чтоб я
сдала в ломбард вещи кое-какие.
- Это зачем же?
- Он никогда хорошие вещи дома не держит, боится, чтоб не обворовали.
Знаете, что сейчас делается! Тем более, когда он уезжает на целый сезон.
Обычно я и сдаю. А тут знакомый поляк привез много хороших вещей из
Турции. Утром до работы, мы открываемся в двенадцать, я и пошла к Лене
домой...
- У вас есть ключи от его квартиры?
- Да... Взяла сумку с вещами...
- Красивая сумка - зеленая с черным?
- Нет, - она удивилась. - Другую, большую, серую. Пошла в ломбард и
сдала.
- Среди прочих вещей в сумке был и плащ?
- Ну да... А потом перед самым Лениным отъездом приехал приятель из
Москвы за этими вещами. Леня покупал их по его заказу. Я пошла в ломбард
выкупить.
- А почему плащ не выкупили?
- Леня сказал: "Забери все, кроме плаща. Пусть еще полежит".
- Понятно. Где сейчас Локоток?
- Там же, в Коктебеле.
- Что он так долго там?
- Он уезжает туда работать на сезон. С напарником из местных
фотографирует на пляжах курортников.
- Когда он должен вернуться?
- На днях. Точно не знаю. С билетами сейчас трудно. Он собирался в
Феодосию за билетом.
Михальченко сделал паузу. И Лынник, воспользовавшись ею, вставила
свой вопрос:
- Все-таки, что случилось? Ему ничто не грозит?
- Ничего вам пока сказать не могу. Выясняем, - ответил он
неопределенно. - Вот сверим время, посмотрим.
Она не поняла, о каком времени он говорит, только видела, что на лице
этого крупного сильного мужчины опять появилась доброжелательность.
- Почему вас так интересует этот плащ? - спросила Лынник.
- Чужой он, Оля. Чужой... Хорошо. На сегодня хватит. Спасибо, что
зашли. Уговор наш помните: никому ни слова, даже Локотку, - Михальченко
подумал и добавил: - Это для его пользы.
- Конечно, конечно, - она поднялась.
Михальченко проводил ее до двери.
30
- Значит, говоришь, Локоток заключил контракт с конезаводом? Для
