Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
SCP 090: Apocorubik's Cube
SCP 249: The random door
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Философия - Герман Гессе Весь текст 1214.03 Kb

Игра в бисер

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 14 15 16 17 18 19 20  21 22 23 24 25 26 27 ... 104
него, у нее нет ничего в жизни, ради чего стоило бы жить. Кнехт
потом долго  раздумывал  над  этим,  скорее  невольным,  нежели
обдуманным признанием. Так, значит, ни ее красивый дом, где все
было отмечено тонким изяществом блеском и вкусом, ни ее муж, ни
ее  политика  и партия; наследие некогда боготворимого ею Отца,
-- не способны были сообщить ее жизни ценность и смысл, это мог
сделать только сын. И  она  предпочитала  растить  это  дитя  в
дурных  и  вредных  для  него условиях, сложившихся в их доме и
семье, нежели разлучиться с ним ради  его  же  блага.  В  устах
столь  умной,  по  видимости  столь  холодной, интеллектуальной
женщины это было поразительное признание. Кнехт не  мог  помочь
ей  столь  же непосредственным образом, как ее мужу, да ему и в
голову не приходило делать подобную попытку. Но  уже  сами  его
редкие  посещения  и то, что Плинио находился под его влиянием,
все же внесло в эти запутанные и негладкие  семейные  отношения
какую-то   умеряющую,  сдерживающую  ноту.  Однако  для  самого
Магистра, хотя он с Каждым разом завоевывала доме Дезиньори все
большее влияние и авторитет, жизнь этих мирян  становилась  тем
более  загадочной,  чем ближе он с нею соприкасался. Впрочем, о
его поездках в столицу и о том, что он там видел и пережил,  мы
знаем довольно мало, а потому ограничимся только тем, что здесь
изложено.
     С  предстоятелем  Ордена  Кнехт  до  сих  пор  никогда  не
сходился  ближе,  нежели   того   требовали   его   официальные
обязанности.  Они  встречались  только  на пленарных заседаниях
Воспитательной Коллегии, происходивших в Хирсланде,  да  и  там
роль  предстоятеля  по  большей  части  сводилась к обрядовым и
церемонным  актам,   к   торжественному   приему   и   роспуску
собравшихся,  в  то  время как основная работа выпадала на долю
докладчика. В момент вступления Кнехта на пост Магистра прежний
глава Ордена был уже человеком,  обремененным  годами,  и  хотя
Магистр  Игры  весьма чтил его, тот никогда не давал ему повода
сократить разделявшую их дистанцию, он был для Кнехта уже почти
не человеком, не личностью, а витал где-то высоко поверху,  как
верховный    первосвященник,    как    символ   достоинства   и
самообладания, как безмолвная вершина,  венчающая  здание  всех
Коллегий  и  всей  иерархии. Этот достойный луж скончался, и на
его место Орден избрал нового предстоятеля, по имени Александр.
Александр был именно тем наставником по медитации, чьим заботам
руководство Ордена немало лет тому назад поручило нашего Йозефа
Кнехта на первое время его пребывания в новой должности, и  уже
тогда Магистр питал к этому, служившему для него образцом члену
Ордена  благодарную  любовь и уважение; но и Александр, за тот,
срок, пока Кнехт оставался предметом его забот и  до  некоторой
степени  духовным  сыном, успел достаточно близко понаблюдать и
изучить его нрав, и поведение и проникнуться к  нему  приязнью.
Эта  до  поры  до  времени  никак,  не  проявлявшаяся  симпатия
открылась  обоим  и  превратилась  в  дружбу  с  тех  лор,  как
Александр  стал предстоятелем и коллегой Кнехта, ибо теперь они
опять начали встречаться довольно часто и у них появилась общая
работа. Конечно, этой дружбе не хватало, каждодневного общения,
а также общих юношеских переживаний, это была взаимная симпатия
между высокопоставленными коллегами, и  внешне  она  выражалась
всего  лишь  в  чуть  более,  теплых приветствиях при встрече и
прощании, в полном  взаимопонимании,  и,  пожалуй,  в  недолгих
беседах во время перерывов между заседаниями.
     Хотя по уставу предстоятель, именовавшийся также Магистром
Ордена,  не  стоял  выше  своих  коллег Магистров, все же он по
традиции всегда  председательствовал  на  заседаниях  Верховной
Коллегия,  и  чем  более  медитативный  и  монашеский характер,
приобретал Орден в последние десятилетия, тем более,  возрастал
его авторитет, правда, только в пределах иерархии и провинции.
     В  Воспитательной  Коллегии  пpeдcтоятeль Opдeнa и Maгистр
Игры завоевывали все большее влияние, как подлинные  выразители
и  представители  касталийского  духа,  ибо в противоположность
известным дисциплинам вроде грамматики, астрономии,  математики
или   музыки,   унаследованным  еще  от  докасталийских  веков,
медитативное воспитание духа и Игра стеклянных бус являли собой
уникальное достояние Касталии. Потому  было  так  важно,  чтобы
представители  и  главы этих дисциплин поддерживали между собой
дружеские отношения, а для них обоих это  было  утверждением  и
возвышением  их  достоинства, вносило в их жизнь немного тепла,
споспешествовало наилучшему выполнению их задачи -- воплощать и
осуществлять  две  наиболее  сокровенные,  наиболее  сакральные
ценности  и силы касталийского мира. Для Кнехта это было лишней
преградой,  лишним  препятствием  в  его  непрерывно   растущем
стремлении  отказаться от нынешней своей жизни и уйти в другую,
новую жизненную сферу.
     Тем не менее это стремление неудержимо росло.  С  тех  пор
как  оно  было  впервые  им осознано, что произошло примерно на
шестом или седьмом году его магистерства, оно  окрепло  и  было
им,   рыцарем   "пробуждения",   без   страха  принято  в  свое
сознательное бытие. Именно с той поры, смеем мы утверждать,  он
сроднился  с  мыслью  о  предстоящем уходе со своего поста и из
Провинции  --  порою  так,  как  узник  сживается  с  верой   в
освобождение,  а  порою,  как  умирающий  привыкает  к  мысли о
неминуемой смерти. Тогда, во время первой беседы с  вернувшимся
другом  юности  Плинио,  он  впервые  высказал эту мысль вслух,
возможно, лишь для того, чтобы привязать к себе  молчаливого  и
сдержанного  друга,  чтобы  отомкнуть его сердце, а может быть,
чтобы   этими   впервые   произнесенными   словами    приобщить
постороннего  к  своему  пробуждению,  новому  восприятию мира,
чтобы  впервые  дать  им  выход  наружу,  первый  толчок  к  их
осуществлению.  В  дальнейших  разговорах  с  Дезиньори желание
Кнехта расстаться  со  своим  теперешним  жизненным  укладом  и
сделать  отважный  прыжок  в другой, новый для него мир приняло
уже характер решения. А покуда он тщательно упрочивал дружбу  с
Плинио,  который был теперь связан с ним не только восторженной
преданностью,   но   в   равной   степени   и    благодарностью
выздоравливающего  и  исцеленного,  рассматривая эту дружбу как
мост для перехода в широкий мир и в его жизнь, полную загадок.
     То, что Магистр Иозеф лишь очень  нескоро  разрешил  другу
Тегуляриусу  заглянуть в свою тайну и в план своего бегства, не
должно нас удивлять. Вкладывая  в  дружеские  отношения  весьма
много  благожелательности  и  теплоты,  он  и  в  них  сохранял
твердость воли и осмотрительность  дипломата.  С  тех  пор  как
Плинио  вновь  вошел  в  его  жизнь, у Фрица появился соперник,
новый и в то же время старый друг с правами на  внимание  и  на
сердце  Кнехта, так что Магистр едва ли мог быть удивлен, когда
Тегуляриус поначалу реагировал  на  это  бурной  ревностью.  На
некоторое  время,  то  есть  пока  он  окончательно не завоевал
доверие Дезиньори и не наладил его жизнь, обида и  сдержанность
Тегуляриуса  оказались  даже на руку Кнехту. Но в дальнейшем на
первый план выступило другое,  более  важное  соображение.  Как
заставить  такую натуру, как Тегуляриус, понять и примириться с
желанием друга -- незаметно  уйти  из  Вальдцеля  и  со  своего
магистерского поста? Ведь стоит Кнехту уехать из Вальдцеля, как
он  сразу  же  будет  для Тегуляриуса навеки утерян; не могло и
речи быть о том, чтобы увлечь его  на  узкий  и  опасный  путь,
лежавший  перед  Кнехтом,  даже  если  бы  друг, против всякого
ожидания, пошел на этой  проявил  необходимую  смелость.  Кнехт
выжидал, размышлял и колебался очень долго, прежде чем посвятил
Тегуляриуса в свои намерения. В конце концов он все-таки сделал
это,  когда  его  решение  вполне  созрело.  Оставить  друга  в
неведении до конца и строить  свои  планы  за  его  спиной  или
предпринимать  шаги, последствия коих должны будут отразиться и
на друге, было противно его природе. По  возможности  он  хотел
сделать  его,  как  и  Плинио,  не  только своим поверенным, но
действительным, а  может  быть,  и  воображаемым  помощником  и
соучастником,  ибо при напряженной работе легче перенести любую
потерю.
     Мысли Иозеф а касательно грозящего  Касталии  упадка  были
Тегуляриусу,  разумеется,  давно  знакомы, поскольку первый был
готов поделиться ими, а второй -- выслушивать. С этого  Магистр
и  начал, решив открыться другу. Вопреки ожиданиям и к великому
его облегчению, Фриц не  воспринял  его  сообщение  трагически;
более  того,  представление,  что  Магистр готов бросить в лицо
руководству свой сан, отряхнуть со своих ног  прах  Касталии  и
избрать  жизненное  поприще  по своему вкусу, казалось, приятно
взволновало его и даже порадовало. В качестве отщепенца и врага
всякого порядка Тегуляриус всегда вставал на  сторону  одиночки
против   власти;   изобретательно  обойти  официальную  власть,
поддразнить, перехитрить ее -- на  это  он  всегда  был  готов.
Таким  образом,  Тегуляриус  сам  указал  Кнехту  путь,  и тот,
вздохнув   с   облегчением,   внутренне   смеясь,   тотчас   же
воспользовался  реакцией  друга.  Он  оставил  Тегуляриуса  при
убеждении, что дело идет всего лишь о выходке против Коллегии и
должностной спеси, и отвел ему в этой выходке роль поверенного,
клеврета и сообщника. Теперь  надо  было  сочинить  прошение  к
Коллегии   с  перечислением  и  изложением  причин,  побудивших
Магистра просить об отставке, причем составление  и  подготовка
этой  бумаги возлагались главным образом на Тегуляриуса. Прежде
всего, ему следовало усвоить исторические воззрения  Кнехта  на
истоки,  расцвет  и  нынешнее  состояние  Касталии,  после чего
собрать исторический материал в подкрепление задуманного шага и
предложений Кнехта. На сей раз Тегуляриуса не  остановило  даже
то, что ему для этого надо будет углубиться в столь презираемую
и отвергаемую им науку -- историю, а Кнехт поторопился дать ему
все  необходимые указания. После чего Фриц, со свойственным ему
пылом и упорством,  обычно  проявляемыми,  когда  он  занимался
делом,   не   имевшим  никакого  касательства  к  нему  самому,
приступил  к  выполнению   своей   новой   задачи.   Он,   этот
неисправимый   индивидуалист,  получал  своеобразное,  жестокое
удовольствие от этих занятий, которые  давали  ему  возможность
уколоть  иерархию  и  бонз,  указав им на их недостатки, на всю
ненадежность их существования, или хотя бы поддразнить их.
     Иозеф  Кнехт  ни  в   какой   мере   не   разделял   этого
удовольствия,  так  же какой мало верил в успех стараний своего
друга. Он твердо решил сбросить с себя оковы своего теперешнего
положения  и  освободиться  для   трудов,   которые,   он   это
чувствовал,  ожидают  его в другом месте, но ему было ясно, что
он не сможет ни  преодолеть  разумными  доводами  сопротивления
Коллегии,  ни  переложить часть предстоящих ему при этом хлопот
на плечи Тегуляриуса. Но ему было важно уже то, что друг  будет
занят  и  внимание  его  отвлечено  на то время, что Кнехту еще
осталось жить рядом с ним.  Рассказав  об  этом  при  ближайшей
встрече Плинио Дезиньори, он добавил:
     -- Мой друг Тегуляриус теперь занят и вознагражден за все,
что он,  по  его  мнению,  утратил с твоим появлением. Он почти
избавился от своей ревности,  а  работа,  направленная  на  мою
защиту   против   наших   коллег,   доставляет   ему   истинное
удовольствие, он даже до  некоторой  степени  счастлив.  Но  не
думай,  Плинио,  что  я  многого  ожидаю от его помощи, если не
считать той пользы, какую она приносит ему  самому.  Совершенно
невероятно,  невозможно  предположить,  что  Верховная Коллегия
дает ход моей просьбе;  в  лучшем  случае  я  отделаюсь  мягким
выговором  и  предупреждением.  Ведь  между  моими планами и их
осуществлением стоит основа основ нашей иерархии, мне и  самому
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 14 15 16 17 18 19 20  21 22 23 24 25 26 27 ... 104
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама