понятий, описывающих эксперимент, приведет к нестатистическому, полностью
объективному описанию природы. Однако эти соображения основываются на
непонимании. Понятия классической физики являются уточненными понятиями
нашей повседневной жизни и образуют важнейшую составную часть языка,
являющегося предпосылкой всего естествознания. Наше действительное положение
в естествознании таково, что для описания эксперимента мы фактически
используем или должны использовать классические понятия. Иначе мы не поймем
друг друга. Задача квантовой теории как раз и состоит в том, чтобы на этой
основе объяснить эксперимент. Нет смысла толковать, что можно было бы
предпринять, если бы мы были другой природы по сравнению с тем, что мы есть
на самом деле. В этой связи мы должны отчетливо понимать, говоря словами
Вейцзеккера, что "природа была до человека, но человек был до
естествознания". Первая половина высказывания оправдывает классическую
физику
с ее идеалами полной объективности. Вторая половина объясняет, почему
мы не можем освободиться от парадоксов квантовой теории и от необходимости
применения классических понятий. При этом следует сделать несколько
замечаний о фактическом методе квантово-теоретического истолкования атомных
событий. Ранее отмечалось, что мы всегда стоим перед необходимостью
разделять мир на объекты, подлежащие изучению, и остальной мир, включающий и
нас самих. Это разделение в определенной степени произвольно. Однако это не
должно приводить к различию в конечных результатах. Например, объединим
измерительный прибор или его часть с объектом и применим закон квантовой
теории к этому более сложному объекту. Можно показать, что подобное
видоизменение теоретического подхода фактически не изменяет предсказания о
результате эксперимента. Это математически следует из того, что законы
квантовой теории для явлений, в которых постоянная Планка считается очень
малой величиной, почти идентичны с классическими законами. Однако было бы
ошибкой полагать, что такое применение законов квантовой теории может
исключить фундаментальные парадоксы.
Только тогда измерительный прибор заслуживает своего назначения, когда
он находится в тесной связи с остальным миром, когда существует физическое
взаимодействие между измерительным прибором и наблюдателем. Поэтому
неточность в отношении микроскопического поведения мира, так же как и в
случае первой интерпретации, проникает в квантово-механическое описание
мира. Если бы измерительный прибор был изолирован от остального мира, он не
мог быть описан в понятиях классической физики.
По этому поводу Бор утверждал, что, по всей вероятности, правильнее
было бы сказать по-другому, а именно: разделение мира на объекты и остальной
мир не произвольно. При исследовании атомных процессов наша цель -- понять
определенные явления и установить, как они следуют из общих законов. Поэтому
часть материи и излучения, которая принимает участие в явлении, представляет
собой естественный предмет теоретического истолкования и должна быть
отделена от используемого прибора. Тем самым в описание атомных процессов
снова вводится субъективный элемент, так как измерительный прибор создан
наблюдателем. Мы должны помнить, что то, что мы наблюдаем, -- это не сама
природа, а природа, которая выступает в том виде, в каком она выявляется
благодаря нашему способу постановки вопросов. Научная работа в физике
состоит в том, чтобы ставить вопросы о природе на языке, которым мы
пользуемся, и пытаться получить ответ в эксперименте, выполненном с помощью
имеющихся у нас в распоряжении средств. При этом вспоминаются слова Бора о
квантовой теории: если ищут гармонии в жизни, то никогда нельзя забывать,
что в игре жизни мы одновременно и зрители и участники. Понятно, что в
научном отношении к природе наша собственная деятельность становится важной
там, где приходится иметь дело с областями природы, проникнуть в которые
можно только благодаря сложнейшим техническим средствам.
IV. КВАНТОВАЯ ТЕОРИЯ И ИСТОКИ УЧЕНИЯ ОБ АТОМЕ
Понятие "атом" много старше естествознания нового времени. Оно имеет
свои истоки в античной натурфилософии, являясь центральным понятием
материализма Левкиппа и Демокрита. С другой стороны, современное понимание
атомных явлений имеет весьма малое сходство с пониманием атома в прежней
материалистической философии. Более того, можно сказать, что современная
атомная физика столкнула естествознание с материалистического пути, на
котором оно стояло в XIX веке. Поэтому было бы интересно сопоставить
становление понятия атома в греческой философии и его понимание в
современной науке.
Идея о существовании последних, наименьших неделимых частиц материи
возникла в тесной связи с развитием понятий материи, бытия и становления,
характеризующих первый период греческой философии. Этот период начался в VI
веке до н. э. с Фалеса, основателя милетской школы, который, согласно
Аристотелю, считал, что вода есть материальная основа всех вещей. Каким бы
странным ни казалось это высказывание, оно, как подчеркнул Ницше, выражает
три основные философские идеи. Во-первых, это высказывание содержит вопрос о
материальной основе всех вещей. Во-вторых, оно содержит требование
рационального ответа на этот вопрос без ссылки на мифы и мистические
представления. В-третьих, оно содержит предположение о возможности понять
мир на основе одного исходного принципа.
Высказывание Фалеса было первым выражением идеи об основной субстанции,
об основном элементе, из которого образованы все вещи. В этой связи слово
"субстанция", конечно, не имеет еще четкого материалистического смысла,
который в настоящее время приписывается этому слову. В это понятие о
субстанции включалось и понятие жизни; согласно Аристотелю, Фалес также
утверждал, что все вещи "полны богов". Все это имеет отношение и к
материальной основе вещей. Нетрудно представить, что Фалес пришел к своим
взглядам главным образом путем метеорологических наблюдений. Очевидно, что
среди множества вещей именно вода может принимать самые разнообразные формы
и быть в самых разнообразных состояниях. Зимой она становится льдом и
снегом. Она может превратиться в пар. Из нее состоят облака Она превращается
в землю, где река образует свою дельту, и она в виде родника может
образоваться
из земли. Вода является условием всякой жизни. Следовательно, вообще
если имеется что-либо, подобное основному элементу, основной материи, то
естественно считать в качестве основного элемента воду.
Идея первоматерии (основного вещества) развивалась Анаксимандром --
учеником Фалеса. Анаксимандр отрицал, что первоматерией может быть
обыкновенная вода или какая-нибудь другая известная субстанция. Он учил, что
первоматерия бесконечна, вечна, неизменна и заполняет собой весь мир. Эта
первоматерия преобразуется в различные, известные нам из опыта субстанции.
Согласно Теофрасту5, Анаксимандр считал, что из чего возникают вещи, в то же
самое они должны и вернуться, согласно справедливости, ибо за
несправедливость они должны нести наказание в установленное время. В этой
философии решающую роль играет антитеза бытия и становления. Первоматерия --
неизменное, бесконечное, недифференцированное бытие -- в процессе
становления принимает разнообразные формы, пребывающие в непрерывной, вечной
борьбе. Процесс становления рассматривается как некоторое ограничение,
уменьшение бесконечного бытия, как разрушение в борьбе, как проклятие,
которое в конце концов искупается возвратом в невещественное бытие
(неопределенность). Борьба, о которой идет речь, есть противоположность
между горячим и холодным, между огнем и водой, между влажным и сухим и т. п.
Временная победа одного над другим является несправедливостью, которая в
установленное время приводит к искуплению. Согласно Анаксимандру, существует
вечное движение, непрерывное творение и разрушение миров -- из бесконечного
в бесконечное.
Для сравнения античной философии с нашими современными проблемами,
пожалуй представляет интерес, что в современной атомной физике в новой форме
возникает проблема: является ли первоматерия одной из известных субстанций
или она нечто их превосходящее? В наше время пытаются найти основной закон
движения материи, из которого могут быть математически выведены все
элементарные частицы со своими свойствами. Это фундаментальное уравнение
движения может быть отнесено или к волнам известного вида, например
протонным или мезонным, или к волнам принципиально иного вида, не имеющим
ничего общего с волнами известных элементарных частиц. В первом случае это
означало бы, что все множество элементарных частиц может быть объяснено с
помощью нескольких "фундаментальных" "элементарных частиц". Фактически в
последние два десятилетия теоретическая физика главным образом исследует эту
возможность. Во втором случае все многообразие элементарных частиц
объясняется некоторой универсальной первоматерией, которую можно назвать
энергией или материей. В этом случае ни одна из элементарных частиц
принципиально не выделяется среди других в качестве фундаментальной частицы.
Последняя точка зрения соответствует доктрине Анаксимандра, и я убежден, что
такой взгляд правилен и в современной физике.
Однако вернемся снова к греческой философии. Третий милетский философ,
Анаксимен, по всей вероятности ученик Анаксимандра, учил, что первоматерией,
из которой состоит все, является воздух. Он считал, что так же как наша душа
есть не что иное, как воздух, и нас объединяет, так дуновение и воздух
объединяют весь мир. Анаксимен ввел в милетскую философию идею, что причиной
превращения первоматерии в другие субстанции является процесс сгущения и
разрежения. В то время было, конечно, известно о превращении водяного пара в
облако, а о различии между водяным паром и облаками еще не знали.
В философии Гераклита первое место заняло понятие становления. Гераклит
считал первоматерией движущийся огонь. Трудность соединения идеи единого
принципа с наличием бесконечного превращения явлений разрешалась Гераклитом
посредством предположения о том, что непрерывно происходящая борьба между
противоположностями и есть своего рода гармония. Для Гераклита мир
одновременно и единое и многое, именно напряжение противоположностей
образует единство целого. Он утверждал: борьба есть всеобщая основа всякого
бытия, и эта борьба есть одновременно уравновешивание; все вещи возникают и
снова исчезают в процессе борьбы.
Если окинуть взором греческую философию с ее возникновения до момента,
когда появилась философия Гераклита, то легко увидеть, что с самого начала
она несла в себе противоставление понятий единого и многого.
В наших представлениях мир раскрывается как бесконечное многообразие
вещей и событий, цветов и звуков. Но, чтобы его понять, необходимо
установить определенный порядок. Порядок означает выяснение того, что
тождественно. Он означает единство. На основании этого возникает убеждение,
что должен существовать единый принцип; но в то же время возникает
трудность, каким путем вывести из него бесконечное многообразие вещей.
Естественный исходный пункт: существует материальная первопричина вещей, так
как мир состоит из материи. Однако при доведении до логического конца идеи о
принципиальном единстве приходят к бесконечному неизменному,
бессубстанциональному "бытию", которое само по себе не может объяснить все
