расстались, на многие вопросы он так и не получил ответа. Но посмотрел на
высокое светлое небо, на воду и густую зелень, и это было так хорошо после
затхлого воздуха Бастиона и его серых красок, что он облегченно вздохнул.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВЕЛИКИЙ ПОХОД
Длинные полосы копоти на потолке и стенах напоминали о том, что
раньше в коридорах горели факелы. Недавно умельцы-оружейники склепали из
обрезков старых, пришедших в негодность дождевых труб масляные плошки с
козырьками - копоти стало меньше, но света не прибавилось.
Были горожане, еще помнившие дом на Котельнической жилым. Ходили
вверх-вниз лифты, этажи поделены на квартиры, а по ночам в окнах горел
свет. Люди бросили дом сразу, как только мор начал свою пляску смерти.
Квартирьеры дружины, рыскавшие в поисках места для размещения, нашли
огромный дом в состоянии вполне приличном, хлама и мусора почти не было,
вещи, сложенные в узлы и чемоданы, словно ждали хозяев, вышедших на минуту
глянуть, пришел ли транспорт. Минута затянулась, узлы сгнили, чемоданы
покрылись белой плесенью, и пыль легла на все.
Маги почему-то с недоверием относились к старым вещам и повыбрасывали
все, до чего дотянулись. Борис невнятно толковал насчет памяти вещей,
якобы ждущих своих хозяев, но сбился и признал, что и сам не может толком
объяснить, какую угрозу таит в себе хлам. И даже не угрозу, а ненужное,
муторное, лишнее...
1
Коридор упирался в деревянный щит с узким лазом. Прислонившись к
щиту, на полу сидел стражник и клевал носом.
- На посту спим! - гаркнул из-за спины Виктора сотник Евсей.
Дружинник вздрогнул, вскочил и уронил пику.
Виктор ничего не сказал, покачал только головой и протиснулся в лаз.
"Раздубы, щепа трухлявая!" - ругнулся сотник. Он топал сзади и долго еще
бубнил, но Виктор его не слушал.
С Мартыном так и не удалось поговорить. Замучили дела, не было
времени даже поспать. Мартын, впрочем, не обидится - с Бастионом вышло
складно, руки развязаны, да и с магами расклад простой: берите приборчики
тепленькими, только не сразу, а чуть погодя, когда старое оружие вывезем и
в надежном месте схороним. "Зачем вам старое оружие, если есть новая
сила?" - спросит опять Борис. Пусть спрашивает.
Две сотни тихо снялись ночью и ушли в монастырь. Сотнику Дежневу был
дан секретный наказ, что делать после того, как отец-настоятель их
разместит. Наверно, сотник уже переправляет людей через реку и расставляет
посты. Будет хороший подарок Сармату.
В центральном корпусе Хором Виктор и сотник миновали еще несколько
щитов с лазами и спустились на третий этаж. У входа в зал их поджидал
невысокий седой мужчина в старой куртке с нашлепками на плечах. Увидев
Виктора, он вытянулся, щелкнул каблуками и приложил ладонь к древней
фуражке с потрескавшимся козырьком. Сотник Евсей завистливо вздохнул. Он
не раз пытался повторить эти движения, даже перед зеркалом пробовал, но
выходило коряво, не было четкой лихости, восхитившей сотника в первые же
минуты знакомства с полковником.
Вечерами он угощал старого вояку и требовал, чтобы тот научил его
щелкать каблуками и правильно отставлять локоть. Полковник от чарки не
отказывался, но на приставания сотника отвечал уклончиво, намекая на
пустую голову, к которой ничего не прикладывают, о выправке, которой
сопляков надо годами учить, а однажды вдруг гаркнул на Евсея многоэтажно,
поразив его виртуозностью мата, и совершенно сразил незнакомым словом
"субординация".
Виктор улыбнулся полковнику и вошел в зал, а полковник ловко оттер
сотника и последовал за ним.
Усевшись на свое место, Виктор указал полковнику и сотнику на лавку у
стены, поближе к себе, чтоб в нужный момент были под рукой. Нашел взглядом
тысяцкого Егора и кивком подозвал его. Егор прервал разговор с Мартыном,
подошел и сел рядом. Мартын подмигнул Виктору.
В левом углу сидел Борис, а рядом - его неизменный советник, старый
замшелый маг с огромным носом и подслеповато прищуренными глазами. Имени
его никто не знал, звали Нюхачом. Иногда во время Сбора он начинал шумно
втягивать воздух. "Измену вынюхивает", - шепнул однажды Егор, недобро
поглядев на мага.
Тысяцкие сидели напротив Виктора, так, чтобы он мог их видеть, по
первому сигналу готовые встать и доложить, если будет в том нужда.
Александр крутил длинный ус и тоскливо поглядывал на маршала, он здесь был
впервой и чувствовал себя неуютно. Григорий и Чуев негромко
переговаривались, время от времени бросая внимательные взгляды по
сторонам.
Сармат, разумеется, опаздывал. Еще месяца два назад он приходил
первым, затевал шумные разговоры с входящими, но Николай постепенно
укрепил его в мысли, что неуместно ему, Правителю, ждать других, напротив,
надобно входить последним. Николая ко всеобщему удивлению поддержал
Мартын, в последнее время посматривающий на него ревниво. Быстрое
возвышение насторожило старых сподвижников Сармата, но Николай вкрадчивой
лестью и учтивым обхождением приглушил их недовольство.
И вот Мартын на вечерней трапезе потребовал, чтобы Сармат не просто
вваливался на Сбор, а выходил к ним торжественно, чинно. Воспламенясь
своей идеей, Мартын вскочил, опрокинул бокал и заявил, что за три дня
распишет подробный ритуал, где будет указано каждое уместное и неуместное
телодвижение. Сармат долго смеялся, а потом прогнал всех спать. Но через
неделю стал понемногу припаздывать, а сейчас все уже привыкли, что он
появляется последним и его приличествует ждать, не начиная большого
разговора.
Нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице, Виктор поглядывал на
водяные часы в углу комнаты. По всем расчетам Дежнев сейчас гуляет по
Бастиону. Может, уже рассматривает через телескопический прицел окна
Хором. С минуты на минуту он вывесит в одном из окон сине-белое полотнище
- стяг Сармата. А на самой верхотуре Хором, за двойными стеклами
укрепленных смотровых щелей, сидит наблюдатель и ждет сигнала. Завидев
знамя, немедленно доложит об этом маршалу, даже если ради этого надо будет
прервать Сбор. И тогда Виктор объявит Сармату, что Бастион в их руках и
руки теперь свободны для иных дел. "Великих дел!" - обязательно вставит
Мартын.
О старом оружии докладывать сразу не след, дело частное, мелкое.
После Совета - прием посольства, будет трудный и тяжелый разговор. Казанцы
настроены решительно, но теперь, когда в тылу не маячит непонятная тень
Бастиона, с ними можно говорить и пожестче.
- Как там посольство? - Виктор склонился к Егору.
- Ждут.
Помолчав, Егор шепотом добавил:
- Сейчас доложили - прошлой ночью с десяток всадников от посольства
отделились и двинули на юг. Шли лесами, и быстро, значит, с проводником.
Приказа остановить не было, вот они и оторвались, выследить не удалось.
- Вот как? - насупился Виктор. - Не нравится мне это!
- Все дозоры на местах, а в секреты я свежих бойцов поставил.
- Куда же это они, а? - спросил как бы сам себя маршал.
- Скоро узнаем, - пообещал Егор. - Небось сами объявятся!
Они и не подозревали, что слова тысяцкого попали в самое яблочко.
Дверь распахнулась, из внутренних помещений появился Николай, обвел
всех быстрым взглядом. За ним двое хранителей. И только после них вошел
Сармат.
Годы его не старили. Лишь в волосах прибавилось седины и стал грузнее
в плечах. Могучая борода по-прежнему черна, а глаза смотрели весело и
грозно. Свою любимую зеленую куртку он не снимал годами, даже во время
приемов и застолий. Застиранная, выцветшая, вся в заплатах куртка не раз
поминалась в байках и песнях дружинников.
Кресло под ним заскрипело.
- Ну, начнем! - прогудел он.
Мартын опять подмигнул Виктору и поднялся.
- Я попросил собраться вот почему. - Тут он задумчиво почесал нос,
словно вспоминая. - Скоро в доспехах мыши заведутся, а мы, если не
сопьемся, то от скуки перемрем. Мхом заросли!
Виктор откинулся в кресле и смежил веки. Он знал, о чем Мартын будет
говорить и уговаривать. Вот сейчас он расскажет о страннике,
остановившемся на распутье и не знающем, которую дорогу выбрать. Потом,
как всегда, ввернет про ответственность перед людьми, вверившими Сармату
бразды правления, и о браздах немного поразмышляет. Опять призовет собрать
людей в большой и крепкий кулак, идти за Урал, исконные земли возвращать,
а уж наведя порядок, обернуться на Запад и установить справедливое
правление от Ламанша до Камчатки...
- Здорово! Вот это по-нашему! - Голос старого полковника заставил
вздрогнуть не только Виктора, но и задремавшего было от знакомых речей
Сармата.
Полковник от возбуждения вскочил и горящими глазами смотрел на
Мартына. Мартын на миг осекся, а потом, улыбнувшись, указал пальцем на
старика.
- Вот - глас народа! - провозгласил он. - Такими людьми строилась
держава, ими же она возродится. Я уверен, что тысячи и десятки тысяч ждут,
чтобы мы пришли и покончили с хаосом и беззаконием, собрали воедино по
лоскутку...
- Так точно! - гаркнул полковник. - Дайте только знак, за Волгой
поднимутся, за Яиком только ждут сигнала, а уж беженцы хоть сейчас
готовы...
Встретив хмурый взгляд Виктора, он осекся, щелкнул каблуками и,
буркнув "виноват", сел на место.
Полковник с горсткой гвардейцев недавно прибыл в Москву. О делах за
Волгой с ним уже говорили во время ночного застолья у Сармата. И Мартын,
стуча кулаком по столу, снова требовал немедленно поднимать тысячи и вести
их куда угодно, только не киснуть здесь, а старый вояка сдвинул бутылки и
блюда в сторону, разложил дряхлую, треснувшую на сгибах карту и осторожно,
чтобы не рассыпался ветхий пластик, водил пальцем. Он показывал Сармату,
где стоят Укрепления, сколько людей за каждым, какая связь и на кого можно
рассчитывать. Сармат внимательно слушал, сопел в бороду, но ничего не
обещал.
Виктор сочувствовал полковнику. Тому приходилось заправлять одним из
бывших военных городков в степях за Саратовом. Превратившись в
своеобразные крепости, городки сдерживали, как могли, напор с юга и с
севера, с запада и с востока, выживали среди враждебного окружения,
которое тоже, в свою очередь, раздиралось местными склоками, воевало или
пыталось воевать с сопредельными территориями. Правда, после того, как
возникла Корпоративная Ассоциация Городов "Итиль", атаки на Укрепления
стали нарастать неудержимо. Крепости стояли насмерть, но силы были
неравными. Натиску КАГ "Итиль" обитатели Укреплений могли противопоставить
только мужество, отвагу, боевую науку, передаваемую от отца к сыну, ну, и
немного старой техники, быстро выходившей из строя. Их ряды таяли, людей
оставалось все меньше и меньше. Они действительно были готовы выступить и
по первому же сигналу перерезать коммуникации КАГ "Итиль", многими
попросту именуемой Итильским каганатом, поддержать огнем и маневром
дружину Сармата. Грозная сила Казани и ее союзников наливалась сталью и
плотью на берегах Волги, и если помедлить, ничто не удержит ее от броска
известными дорогами на запад.
Виктор не хотел раньше времени говорить о своих давних связях с
Укреплениями, о многомесячной и тонкой работе, которую он вел с
гарнизонами крепостей, о десятке верных людей, направленных туда говорить
от его имени, обещать подмогу, составлять карты и намечать сроки. Сармат
одобрил его работу, но большого интереса не проявил, а магам и вовсе
незачем знать до поры до времени. Им найдется работенка в урочный час, а
