них было два славных лазера, но когда их пустили в ход во время очередной
осады, сработал только один, а второй даже не фыркнул. Впрочем, хватило и
одного: пожгли все осадные башни итильцев. С тех пор, правда, и второй не
работает, но об этом враг не знает.
Месроп немного поартачился, на смотровую ему лезть было неохота, но
потом смирился и, ворча, побрел к лестнице.
Минут через десять они вышли на темный этаж. Смотровая оказалась
большой комнатой с длинными, во всю стену окнами, прикрытыми ставнями, от
которых крепко несло смолой.
К толстой, с двумя вздутиями на концах, трубе тянулись шланги и
провода, турель, к которой была привинчена труба, грубо сварена из толстых
железных полос. С некоторым разочарованием Виктор оглядел устройство - оно
ничем не напоминало ему грозные конструкции, поблескивающие стеклом и
хромированным металлом, виденные в полузабытых фильмах. Но именно грубость
конструкции убедила его, что это тоже - действует!
Не прикасаясь ни к чему, он обошел турель. Сбоку к трубе двумя
стальными хомутами притянута труба поменьше. Виктор насупил брови.
- Ты гляди, - потыкал пальцем в устройство Месроп, - они телескоп
приспособили.
Для Виктора этих слов было достаточно. Оптика! Он нагнулся к
телескопу и уперся в мягкую пластиковую насадку, выпиравшую из торца.
В первый миг он не понял, что перед ним. Потом сообразил: окно,
вернее часть окна, с задернутой темной занавеской. Он поднял голову и
обнаружил сбоку ручку с круглым набалдашником. Снова припал к окуляру,
крутанул ручку. Окно поехало назад, отдалилось, и вдруг он сообразил, что
смотрит на Хоромы. Ему даже показалось на миг, что это его окно. Двигая
ручку вверх и вниз и вращая ее, он прошелся по верхним этажам дома на
Котельнической. Вскоре он понял, что телескоп был направлен на окна
Мартына - темно-вишневые занавески только у него, да и отсюда можно было
разглядеть наглухо заделанную форточку в одном из окон - след бурного
празднования чьих-то именин. Кажется, Виктор и запустил бутылкой в
кого-то, и не попал...
Он еще немного посмотрел на Хоромы, прикинул, достанет ли отсюда луч
жилые этажи. Решив, что пробьет, вздохнул и пошел к двери. Месроп закрыл
ставень и двинулся за ним.
Спускались молча. Слишком все гладко получается, думал Виктор, ну,
слишком все на Мартына указывает. Ему не надо гонцов слать или даже
зеркальный телеграф устраивать - пиши прямо все как есть и на окошко
прилепи - прочтут. Чересчур складно. И телескоп вроде случайно направлен,
и я тут подвернулся вроде случайно. Но если не Мартын, то кто?
Впрочем, это пустое! Ротозеи здесь изрядные - оружие без присмотра
оставили! Вон он сейчас как пройдется по всем комнатам, с перечеркнутыми
кружками на дверях, да как выведет из строя всю технику! Но вслед за этой
мыслью пришла другая: может, и впрямь ученые бросают свой Бастион, отдают
со всеми потрохами? И доктор Мальстрем не крутит, а действительно озабочен
только спасением ученых. Странно все-таки, никто им не угрожает, с таким
оружием не то что Москву, а все земли до Урала под себя подмять можно.
Если смола защищает технику, то обмотать просмоленными тряпками стволы,
патронов побольше в ящики набить и тоже обмазать...
Они спустились на этаж, где обретался доктор Мальстрем. Пустой
коридор. Тишина.
- Слушай, - вполголоса сказал Виктор, - может, пока мы тут ходили,
они все давно сбежали? Плывут вниз по речке...
Месроп не ответил, только озабоченно покачал головой. Его что-то
беспокоило. Наверно, решил Виктор, он не ожидал быстрой капитуляции
ученых. С другой стороны, податься Месропу некуда: здесь оставаться -
ямка, с учеными идти - да вроде он у них тоже сбоку.
Из-за поворота вышел доктор Мальстрем с двумя молодыми людьми в синих
халатах.
- Очень хорошо, - сказал доктор. - Минут через пятнадцать все
соберутся. Ах, да! - Он приложил ладонь ко лбу. - Все позабыл, я же вам
обещал...
Он обратился к невысокому парню с зачесанными назад волосами и
большими залысинами на лбу.
- Я вас лично прошу, Мамасахлисов, проведите наших гостей по... ну,
покажите им что-нибудь, расскажите...
- Что - показать и что - рассказать? - потрогав родинку под глазом,
спросил парень с фамилией, которую Виктор попытался воспроизвести в уме,
но не смог.
- Придумайте сами что-нибудь! - с досадой простонал доктор. - Это
наши высокие гости, - со значением добавил он.
- У меня в лаборатории не прибрано... - начал было ученый, но доктор
перебил его.
- К чертям лабораторию! Вы не выспались, что ли?
Доктор скрылся в кабинете. Месроп выжидательно смотрел на парня, тот
страдальчески закатил глаза и, сказав: "ну, пойдемте, высокие гости!",
двинул по коридору к лестницам.
9
Пятнадцать минут растянулись на целый час. Время от времени их
провожатый связывался по внутренней линии с доктором и, услышав невнятное
бормотание, вздыхал и вел их дальше.
В лабораториях было скучно и пусто. Техника, приборы стояли
выключенные, в слепых дисплеях отражались только лица вошедших. В одном из
помещений они застали пожилую женщину в синем халате, наливавшую в большой
конический стакан кипяток из огромного алюминиевого чайника. В пятой или
шестой комнате Виктор обратил внимание на то, что во всех комнатах у
дверей над косяком привинчены короткие трубки с мигающими зелеными точками
по краям. Он кивнул на них Месропу, но тот отнесся к ним равнодушно, как,
впрочем, и ко всем остальным приборам и устройствам. Провожатый заметил
взгляд Виктора и стал подробно объяснять принцип действия детектора
индетерминизма. С минуту или две Виктор пытался понять, что означают слова
"период полураспада", "многослойный сцинтиллятор" и тому подобное. Ученый
запнулся на полуслове, глянул искоса на своих подопечных и сказал, что об
этом долго рассказывать. Просто на одном конце трубки ампула с изотопом, а
на другом счетчик излучения, а вернее, даже не излучения, а вполне
определенных ядерных процессов. И регистрация не менее определенных
событий свидетельствует, нарушается ли поблизости причинно-следственная
связь.
- Ах, вот даже как, - заинтересовался Месроп. - Каким же образом?
Ученый вздохнул и терпеливо пояснил, что если событие фиксируется до
того, как оно произошло, то значит вероятность иных нарушений
причинно-следственных связей возрастает. Собственно говоря, добавил он,
это единственная более или менее изученная методика. Калибровка
детекторов, конечно, никуда не годится, но лучше они, чем ничего.
- Стало быть, - не унимался Месроп, - вы перепробовали всякую защиту,
пока не дошли до смолы?
- Ну, что-то в этом роде, - замялся ученый. - Для малых объемов есть
средства и получше, но смола - это пока самое доступное и дешевое сырье.
- Что еще, кроме смолы? - вмешался в разговор Виктор. - Охота вам в
этой вонище сидеть?!
- Кроме смолы есть еще кое-что, - сказал ученый и вдруг захихикал, -
собачий кал, например. Прекрасно держит защиту от деструктивного
воздействия. Но с ним у нас напряженно.
- С кем, - спросил Виктор, - с калом или с воздействием?
- С калом, - любезно сообщил ученый, - собачек маловато.
Издевается, наверно, решил Виктор, но не рассердился. Одичали ученые,
очумели среди приборов и смолы. Насчет смолы надо будет подумать, нет ли
здесь какой ниточки к магам, может, они и впрямь слабину имеют?
В небольшой комнате с металлическими полками, забитыми разноцветными
коробками, ученый с видимым облегчением плюхнулся на стул и вытянул ноги.
- А вот это - моя лаборатория. Располагайтесь.
Он пошарил взглядом по сторонам и виновато развел руками.
- Ничего предложить не могу. Спирта нет, чай упакован.
- Даже спирта у вас нет! - соболезнующе заметил Виктор.
Ученый внимательно посмотрел на него, крякнул, и, не вставая с места,
перегнулся через низкий, заляпанный чем-то столик. Достал из-за большого,
обитого металлической полосой ящика плоскую бутылку. Отвинтил крышку и,
понюхав, закатил глаза.
- Прошу. - И протянул ее Виктору.
- Что это? - спросил Виктор.
- Это - хорошо! - внушительно ответил ученый. - А впрочем...
Приложившись к горлышку, он сделал основательный глоток. Осторожно
выдохнул, утер набежавшие слезы и, чуть смежив веки, медленно повел
кулаком от горла к животу, а потом, сказав "Ба-бах!", растопырил пальцы.
- Спирт на апельсиновых корках, слегка разбавленный крепким чаем, -
пояснил он. - Называется "Тунгусский метеорит".
Виктор недоумевающе посмотрел на Месропа, тот еле заметно пожал
плечами.
- Ладно, - сказал Виктор, поднимаясь с шаткой табуретки, - вы люди
занятые, не смеем мешать.
Бастион отдают без боя, и это еще надо обмозговать. А сейчас главное
- быстро вернуться в Хоромы. Делать здесь больше нечего, пусть себе
метеориты запускают.
В дверях он столкнулся с доктором Мальстремом.
- Ага, вот вы где, - сказал доктор. - Тысяча извинений.
- Я больше не могу ждать, - с этими словами Виктор небрежно кивнул
доктору. - Мне пора. Ваш совет, надеюсь, все решил?
- Совет? М-да, совет, - доктор сложил губы трубочкой, - можно сказать
и так - решил. Все остается в силе. Завтра нас здесь не будет. А совет...
- И он негромко рассмеялся.
- Непредвиденные осложнения? - спросил Месроп.
- Если бы!
Виктору не понравились интонации доктора, горечь и злоба
проскальзывали в них. Нападение у подножия Бастиона, долгое ожидание
совета... Может, слово Мальстрема не имеет веса или лукавит он, и с минуты
на минуту ворвутся эти, в синих халатах, чтобы взять его в заложники? Ну
тогда и доктору не уйти. Неизвестно, правда, как себя поведет Месроп.
Доктор Мальстрем сел на большой деревянный ящик и потрогал пальцами
виски.
- Не было никакого совета, - громко сказал он. - Спешно пакуются,
всем наплевать на всех, и никто не хочет принимать решения, брать на себя
ответственность. Они на все согласны не глядя, лишь бы дали спокойно
унести ноги. Отдают мне мыслимые и немыслимые полномочия.
"Слизняки, - подумал Виктор, расслабившись, - ничем не лучше тех, что
на поляне".
- В общем, мы уходим. Ставим вас в известность. Не хочется, чтобы это
хозяйство, - доктор мотнул головой, - осталось беспризорным. Лучше Сармат,
чем...
Он замолчал и, взяв за горлышко бутылку, внимательно осмотрел ее.
- Чем кто? - спросил Виктор.
Доктор пожал плечами и хлебнул "Тунгусского метеорита". В следующий
миг он схватился за горло, его выцветшие глаза налились слезами, и сильный
кашель минуту или две колотил его.
- Какую вы гадость пьете, Мамасахлисов, - укоризненно сказал он,
отдышавшись. - Вы же себя отравите, позорник этакий!
Ученый подмигнул Виктору, отобрал бутылку у доктора и завинтил
крышку.
- И это - наша гордость и надежда, - покачал головой доктор. - Вы не
поверите, - обратился он к Месропу, - сколько сил и времени мы ухлопали на
этого юнца. Последний, можно, сказать, ученый, и так распоряжается своим
организмом.
- Ну, иногда молодым людям надо встряхнуть мозги, - добродушно сказал
Месроп, - да и почему - "последний"?
- А других просто нет, - ответил доктор. - Некому учить, некого
учить. Вот в него десять лет вбивали остатки знаний по крупицам. И не будь
его прирожденной гениальности, толку было бы мало.
Молодой ученый кротко потупил глаза, но Виктор заметил, как он хитро
улыбнулся. Парень ему понравился. Хоть и ученый, но, видно, нормальный.
Между тем доктор рассеянно взял бутылку обратно и хорошо глотнул. На
