Остальные тоже спустились, и они молча искали под бесконечно палившим
солнцем, но никого не нашли. В конце концов они прекратили поиски, оставив
погибших под надгробием из обломков. Дамбу восстановили, подправили,
укрепили. Остальные поезда переправились благополучно, и когда все выехали
на Дорогу, начался обратный рейс.
Никто не высказывал мыслей вслух, но все чувствовали одно и то же.
Оно стоило того, это зерно, перевозимое с полюса на полюс. Смерть людей
была не напрасна. Корабли придут. Они опаздывают, но они должны придти.
Они теперь знали Дорогу, они были измучены ею. Позади оставалась
переправа через затопленный участок, и они спокойно накручивали километры,
солнце палило, и рейс продолжался. Были неполадки, поломки, и две машины
пришлось разобрать на части и оставить позади. Вырабатываемая всеми
двигателями мощность уверенно падала, так что приходилось идти медленнее,
чем обычно.
Когда они вышли из-под солнца в сумерки, они испытали не то, чтобы
радость, а просто конец великих тягот, и решили остановиться на отдых. До
цели оставалось не более десяти часов ходу, и Ян объявил остановку.
- Есть и пить, - сказал он. - Нам нужно кое-что отпраздновать.
С этим все согласились, но праздник получился вялый. Элжбета сидела
рядом с Яном, и никто не завидовал им - каждый смотрел в завтрашний день,
думая о собственной жене, которая ждала его дома. Они связались с
Южгородом по радио, так что о семи мертвецах под металлическими обломками
было сообщено тем, кто их дожидался.
- Это праздник, а не поминки, - сказал Отанар. - Допивайте пиво, я
вам еще налью.
Ян послушался, осушил бокал, и протянул его за новой порцией.
- Я думаю о прибытии, - сказал он.
- Все думают, но мы с тобой особенно, - сказала Элжбета, придвигаясь
ближе при мысли о разлуке. - Она не посмеет забрать меня от тебя.
Она не произнесла имени. Но Хрэдил, столь долго отсутствующая, вновь
была рядом и готова была влиять на их жизни.
- Мы все с вами, - сказал Отанар. - мы все были свидетелями вашей
свадьбы и участвовали в ней. Главы Семей могут возражать, но им ничего уже
не поделать. Мы заставили их выслушать нас, мы это уже умеем. И Семенов
нас поддержит.
- Это моя борьба, - сказал Ян.
- Наша. Она началась, когда мы отключили движители и заставили их
согласиться на повторный рейс. Мы еще раз это сделаем, если захотим.
- Нет, Отанар, я так не думаю, - Ян взглянул на гладкую ленту Дороги,
исчезавшую о горизонта. - Нам есть за что с ними бороться. За нечто
вещественное, влияющее на всех нас. Хрэдил попытается устроить переполох,
но мы с Элжбетой сумеем с ней совладать.
- И я, - сказал Семенов. - Мне придется объяснять свои действия. Они
противозаконны...
- Закон, такой, как этот, - сказал Ян, - не более чем небольшое
литературное произведение, которое должно держать туземцев тихими и
спокойными.
- А ты скажешь им все то, что говорил мне?
- Конечно, скажу. И Главам скажу, и всем остальным. Правда
когда-нибудь все равно всплывет. Вероятно, они не поверят, но я им все
равно скажу.
После перерыва на сон они отправились дальше. Ян и Элжбета спали
мало, да им и не хотелось этого. Они чувствовали себя ближе друг к другу,
чем прежде, и потому занятию любовью проходили с неистовой страстью. О
страхе перед будущим они не говорили, но он не оставлял их.
Не было встречи, не было собравшейся толпы. Люди все поняли.
Потолковав немного, они разбрелись в поисках своих семей. Ян и Элжбета
остались в поезде. Они смотрели на дверь. Ждать стука пришлось недолго.
Снаружи стояли четыре вооруженных проктора.
- Ян Кулозик, ты арестован...
- По чьему распоряжению? По какой причине?
- Ты обвиняешься в убийстве проктора, капитана Риттерснатча.
- Это можно объяснить, есть свидетели...
- Ты поедешь с нами под стражу. Так нам приказано. Женщина будет
немедленно возвращена в семью.
- Нет!
Этот крик ужаса потряс Яна. Он попытался приблизиться к ней, защитить
ее, но в него тут же выстрелили. Слабый заряд, минимальная доза из
энергетического пистолета, способная лишь остановить, но не убить.
Он лежал на полу, в сознании, но не в силах шевелиться - способный
лишь смотреть, как ее вытаскивают наружу.
17
Было ясно, что встреча запланирована с бесконечной тщательностью и
садистской точностью. Хрэдил, конечно. Она уже арестовала его однажды, но
дело не выгорело. Но на этот раз - нет! Сама она не показывалась, но ее
чуткое прикосновение чувствовалось во всем: ни встречи вернувшихся, ни
толп, ни единого шанса для Яна объединить своих людей и остальных.
"Разделяй и властвуй" - весьма искусный пример тому. Смертельный заряд -
это было бы неплохо, и если бы он сопротивлялся при задержании - а она не
сомневалась, что он будет сопротивляться, - он бы только облегчил ей
работу. Она перехитрила его, и она победила. Она уже подтягивала к себе
паутину, пока он сидел в хорошо подготовленной камере. Нет, на этот раз не
грубая кладовая. Это может вызвать сочувствие - а приличная квартира в
одном из толстостенных зданий. Узкая зарешеченная щель окна в наружной
стене, кухонные и санитарные приспособления, удобная койка, материалы для
чтения, телевизор - и крепкая стальная дверь с замком снаружи. Ян лежал на
койке, невидяще глядя в потолок. Он чувствовал на себе взгляд проктора
сквозь пластальное наблюдательное окно в потолке, и отвернул лицо в
сторону. Будет суд. Если он состоится по правилам, его заявление о
самообороне будет принято. Пять Глав Семей будут судьями, таков закон, и
все они согласны признать его виновным. Семенов, один из старейших Глав,
будет сидеть на скамье. Стояла тишина.
- К тебе посетитель, - сказал стражник, голос его с хрипом вырвался
из динамика под окном. Он отодвинулся от проема двери, и Элжбета встала на
его место.
Ян был счастлив увидеть ее, но все же было пыткой прижимать пальцы к
холодной пластальной поверхности, видеть в каком сантиметре от них ее
пальцы и не соприкасаться с ними.
- Я просила о свидании, - сказала она. - Я думала, они откажут, но
никто не возражал.
- Все верно. На этот раз никаких самосудов. Они учатся на ошибках. На
сей раз время книги, время правила, закона и порядка. Посетители
допускаются, отчего же нет. И, конечно же, окончательный вердикт -
виновен.
- Но ведь это шанс! Ты будешь бороться?
- А разве я не боролся всегда? - он заставил себя улыбнуться, ради
нее, и получил в ответ слабенькую улыбку. - Тут же ни к чему невозможно
придраться. Ты была свидетелем нападения, тебя саму удирали, обоим
прокторам придется подтвердить это под присягой. У всех у них были
дубинки, мне пришлось ответить, когда ты упала, им это придется признать.
Я буду защищаться, но в одном ты можешь мне помочь.
- Все, что угодно.
- Передай мне экземпляр дозволенных лент, которые я здесь прокручивал
по ТВ. Я хочу насладиться прелестями Сводов Законов. Как следует упакуй.
- Принесу, как только смогу. Мне сказали, что я могу передать тебе
еды; я что-нибудь специально состряпаю. И вот еще что - она скосила глаза
по сторонам, затем понизила голос. - У тебя друзья, они хотят помочь тебе.
Если ты выберешься отсюда...
- Нет! Скажи им: нет, и как можно энергичней! Я не хочу бежать. Я
наслаждаюсь отдыхом. Не только потому, что на этой планете негде
спрятаться, но и потому, что я хочу все сделать, как полагается. Победить
эту женщину законным путем. Это единственный выход.
Он не стал говорить Элжбете, что каждое слово, произносимое им через
коммуникатор, несомненно, записывается. Он не хотел, чтобы кто-то
тревожился на его счет. Да и то, что он сказал, в основном соответствовало
правде. Если ему понадобится связаться, для этого найдутся возможности.
Камера была чиста, "жучков" не было заметно. Она сможет прочитать записку,
если он ее прижмет к наблюдательному окошку. Он припасет этот фокус на
крайний случай.
Вторым посетителем был Гизо Сантос. Офицер связи, несомненно, хорошо
был осведомлен, что разговор регистрируется, и поэтому держался
нейтральных тем.
- Элжбета сказала, что ты рад отдыху, Ян.
- Я ведь могу себе это позволить, не правда ли?
- Отдохни как следует, а потом ты вновь вернешься к действиям. Я
принес тебе Свод Законов, как ты и просил. Надеюсь, стражник передаст его
тебе.
- Спасибо. Хочу внимательно в нем порыться.
- На твоем месте я порылся бы в нем как можно внимательнее, - морщины
Гизо углубились. - Главы Семей собирались несколько раз. Это только слухи,
коечно, но сегодня утром было заявление, что страхи подтвердились. Иван
Семенов больше не Глава Семьи.
- Они не могли этого сделать!
- Могли и сделали. Ты найдешь описание этого процесса в своем Своде
Законов. Он нарушил Закон, заверив замужество Элжбет без согласия Хрэдил.
бедняга Семенов лишен ранга и титула. Он работает помощником повара.
- Но брак все еще действителен, правда? - встревоженно спросил Ян.
- Абсолютно. Никто на это не посягнет. Брачные узы есть брачные узы,
и они, как тебе известно, совершенно нерасторжимы. Но судьи, выбранные для
процесса...
Яна вдруг осенила догадка.
- Конечно! Семенов больше не Глава Семьи, и потому не может там
присутствовать. Судьями будут Хрэдил и четверо других ей под стать.
- Боюсь, что так. Но справедливость должна совершиться зримо. Как бы
они ни были предвзяты, они не могут открыто идти против закона. На твоей
стороне много людей.
- И очень много против меня, очень многие только и ждут, чтобы
схватить меня за горло.
- Ты сам это сказал. Людей нельзя изменить за ночь. Хотя перемены и
происходят, людям они не нравятся. Это консервативный мир и народ, и ему
перемены по большей части причиняют неудобства. Но сейчас они играют на
тебя. Это процесс будет законным, и ты выпутаешься.
- Хотел бы я разделять твой энтузиазм.
- Разделишь, как только поешь цыпленка и тушеного мяса, которые
передает тебе Элжбет вместе со Сводом. Если, конечно, тюремщики отдадут их
тебе после обыска на предмет поиска оружия.
Все согласно закону. Никаких сомнений. Что же он тогда так
встревожен? До суда осталось меньше семи дней, и Ян зарылся в изучение
Свода Законов, к которому, надо признать, он еще никогда так близко не
притрагивался. Это была явно упрощенная версия земного Закона
Общественного Благополучия. Очень много было выброшено - да и незачем
углубляться в детали подлогов в безденежном мире. Или земельное
сутяжничество... Но были внесены железобетонные дополнения, гарантирующие
Главам Семей абсолютную власть. Те незначительные нюансы личной свободы,
что присутствовали в оригинале, здесь были полностью опущены.
В день суда Ян тщательно выбрился, натянул принесенное чистое платье.
Он аккуратно повязал ленту, знак ранга. Он был Капитаном Техобслуживания,
и он хотел, чтобы об этом знали все. Когда пришли стражники, он был готов
идти, почти сгорал от нетерпения. Но он отступил назад, когда они вытащили
наручники.
- Они не нужны, - сказал он. - Я не предприму попытки бегства.
- Приказ, - сказал проктор Шеер, тот самый, которого Ян сбил
дубинкой. Он стоял в стороне с пистолетом наготове. Сопротивляться было ни
к чему. Ян пожал плечами и протянул руки.
Это больше походило на праздник, чем на суд. Закон гласил, что любой
желающий может присутствовать на суде - а сегодня, похоже, желающими было
все население. Работы было мало, так как семенное зерно высевать было еще
