Думаете, по дурости? Нет. Я пришел, чтобы сообщить вам, что... - Я умолк.
Сапилоте замер, слушая. Что же ему сказать? Что, на взгляд
диктатора-параноика, достаточно важно? Паранойя? Вот ключевое слово, вот
на что я сделаю ставку! - Я пришел, намереваясь сообщить, что рядом с
тобой предатель! Он плетет заговор против тебя!
- Кто?!
Аудитория напряглась, ловя каждое мое слово. Сапилоте даже вскочил на
ноги и перегнулся через стол.
- Мгртсссо... - буркнул я.
- Что?
- Произнести имя предателя вслух? Прямо здесь? При посторонних?
- Говори быстрей! - взвыл Сапилоте, обходя стол. - Кто он?
- Я скажу тебе. - Я напряг мышцы, согнул ноги в коленях. - Этот некто
близок к тебе. Он желает твоей смерти...
Оттолкнув стоявшего передо мной охранника, я прыгнул. Шатаясь под
весом цепей, поднял руки. Царапнул кончиками пальцев по лицу диктатора.
Меня ударили сзади по голове, наверно, прикладом. Мир закружился. Я
упал на пол, солдаты принялись избивать меня ногами. Сквозь багровый туман
я увидел, как Оливера остановил их, приказал поднять меня. Меня поставили
на ноги, сдавили грудь так, что я едва дышал. Оливера приставил ствол
пистолета к моему лбу.
- Говори, прежде чем я размажу твои мозги по стене! Кто хочет убить
генерал-президента?
- Я, - прохрипел я. - Я хотел его убить и только что это сделал.
Видишь кровоточащие царапины на его лице? - При этих словах Сапилоте
поднял руку, провел по лицу, тупо уставился на окровавленные пальцы. - Вы
ощупали, осмотрели меня! - уже кричал я. - Оружия не нашли. А оружие, вот
оно - ногти! На них - инопланетный четырехчасовой вирус. Сапилоте заражен
и через четыре часа умрет. Ты мертв, старик! Мертв!
24
На лица приспешников Сапилоте стоило посмотреть, но на рожу их шефа -
особенно: его пергаментная кожа побелела, поросячьи глазки под густыми
бровями норовили вылезти из орбит, нижняя губа судорожно дергалась. Он
прижал руку к лицу, шатаясь, пересек комнату и плюхнулся в кресло.
Казалось бы, после двух столетий жизнь любому надоест. Любому, но не ему,
видимо, он слишком привык жить. Я вновь заговорил и, помня о пистолете у
моего лба, слова подбирал тщательно:
- Ты покойник, Сапилоте. Если, конечно, вовремя не получишь
противоядие. Убери от меня своего пса!
Сапилоте поднялся, проковылял к Оливере, схватил его за ухо, и,
повернув, дернул. Полковник взвыл и выронил пистолет, который, к счастью,
не выстрелил.
- Поставьте пленного на колени! - приказал Сапилоте, и солдаты тут же
выполнили его приказ. Сапилоте оттолкнул Оливеру и навис надо мной, дыша в
лицо чесноком. - Говори, где противоядие!
- Где оно, знаю только я. Если в ближайшие три часа сделают укол, ты
будешь жить. Неизвестный на вашей планете вирус сейчас разносится кровью
по твоему организму. Твои доктора не поймут, и не надейся. Первые симптомы
приближающейся смерти ты уже наверняка ощущаешь - тебя лихорадит.
Температура будет подниматься, пока жар не разрушит мозг. Чувствуешь
покалывание в кончиках пальцев? Скоро их парализует и паралич постепенно
охватят все твое тело, член за членом...
Завизжав, он поднес пальцы к лицу - они побелели. Не переставая
визжать, он сделал шаг назад, пошатнулся и упал бы, но подоспели двое
солдат, подхватили его под руки, отволокли к письменному столу и усадили в
кресло.
- Вели своим людям снять с меня кандалы и убираться прочь, -
распорядился я. - Оливера пусть останется, еще пригодится. Отдавай
приказы! Живо!
Дрожащим голосом Сапилоте отдал приказы. Как только с меня сбили
кандалы, я добрался до кресла и упал в него. Оливера замер рядом, прижимая
ладонь к уху, между его пальцами сочилась кровь.
- Оливера, слушай мои инструкции. Отдай по телефону приказ, чтобы
захваченного прошлой ночью пленного освободили и доставили живым и
невредимым в отель "Гран Парахеро" в Пуэрто-Азул. Сообщите ему номер
здешнего телефона, и он, благополучно добравшись, позвонит сюда. Когда
услышу его голос, поговорим о противоядии. Чего стоишь, время тянешь?
- Исполняй! - прорычал Сапилоте и, убедившись, что Оливера опрометью
бросился к телефону, повернул голову ко мне. - Противоядие... Где оно? Мне
все хуже, я весь горю внутри!
- Ничего, в ближайшие три часа не умрешь, хотя и будешь чувствовать
себя все хуже и хуже. Противоядие поблизости, тебе его доставят, едва
получат мое распоряжение по телефону. А позвоню я не раньше чем выберусь
отсюда живым.
- Кто ты?
- Твоя судьба, старик, твой черный ангел, сила, которая низвергнет
тебя. Но не теряй понапрасну времени, пошли за моей одеждой. Видишь,
Оливера уже освободился, пусть сбегает.
- Какие гарантии, что, отпустив тебя, я получу противоядие?
- Мое слово, старик, но выбора у тебя нет. Отдавай приказы!
Телефон зазвонил чуть меньше чем через два часа. Сапилоте к тому
времени почти впал в коматозное состояние: вокруг него суетились доктора,
сгоняли температуру жаропонижающими препаратами, но остановить
прогрессирующий паралич конечностей они были не в силах. Диктатор уже не
ощущал собственных ног и рук и при первом звонке телефона лишь слабо
булькнул.
Я поднял трубку.
- ДиГриз на связи.
- Тебе сильно досталось, милый? - послышался из трубки голос дорогой
Анжелины.
- Не слишком. Как Боливар?
- Сидит рядом. Ест. Выбирайся побыстрей оттуда.
- Уже в пути, милая.
Я швырнул трубку и, не оглядываясь, вышел. Мои инструкции выполнялись
в точности: перед подъездом ожидал автомобиль с шофером - дверца
нараспашку, двигатель тарахтел. Едва я сел, автомобиль сорвался с места и
понесся к аэродрому. На взлетной площадке стоял мой вертолет, вычищенный и
дозаправленный. Я немедленно взлетел и, сделав круг над аэродромом, на
полной скорости направился на север. Минут через пять рядом появилась
тяжеловооруженная машина, Джеймс в кабине помахал мне рукой, из динамика
послышалось:
- Молодчина, па! В небе - никого. А если кто и появится, я вмиг его
собью.
- Хорошо. Посылай Сапилоте имя и адрес доктора в Приморосо, и жмем
прямиком домой. Денек выдался не из легких.
На пути в Пресидио я заглянул к доктору, заручившись его обещанием не
выходить весь день из дома и сделать обратившемуся к нему пациенту
инъекцию, вручил ему кошелек с деньгами и наполненный шприц. Доктору у
Сапилоте обеспечен весьма теплый прием. У доктора я, казалось, побывал лет
сто назад, а на самом деле - утром.
На полпути к замку де ла Роса мы с Джеймсом нагнали весь наш
небольшой воздушный флот. Остальные покинули Пуэрто-Азул, как только
вернулся Боливар. Быть в досягаемости диктатора, когда он, получив укол,
оправится от болезни, никому не хотелось.
Приземлились мы все вместе. Бок болел все сильнее. Повернув ключ в
замке зажигания, я вылез из вертолета. Первым ко мне подбежал Боливар:
лицо в синяках, под рубашкой повязка. Перехватив мой взгляд, он улыбнулся.
- Довольно легко отделался. Так, ногами малость попинали, пока
тащили. Ты выглядишь хуже.
- И чувствовать себя буду значительно хуже, если в ближайшее время не
приму обезболивающее. Принеси аптечку.
- Она со мной. Мама мне все рассказала. - Сын делал мне укол, и его
лица я не видел. - Спасибо, отец... Даже не знаю, как тебя благодарить...
- И не надо. Если бы я попал в подобную передрягу, уверен, ты бы
сделал для меня то же самое. А теперь веди меня к мягкому креслу и крепким
напиткам, а я расскажу... Осторожней, ребра! - закричал я, видя, что
подбегает Анжелина и хочет обнять меня. - Поддерживайте меня лучше под
руки. И пусть док осмотрит мои ребра.
Маркизу, должно быть, уже сообщили о моих подвигах, и, завидев меня,
он распростер объятья. Но его знаком остановил Джеймс.
- Давайте устроим вечеринку, - предложил я.
- Шампанского? - закричал де Торрес. При таких темпах его винные
подвалы скоро опустеют. - Лучшего! О геройстве этих часов будут сложены
легенды!
Мы расселись по креслам и подняли бокалы. Вскоре по моему телу
разлилось блаженное тепло; шампанское было действительно из лучших. После
того как мой стакан наполнили трижды, я, оставляя мрачные подробности и
преувеличивая, где надо, неспешно повел рассказ о своем визите к
диктатору:
- ...Положив трубку, я спокойно вышел. Доехав на автомобиле до
аэродрома, пересел в вертолет. И вот я здесь, с вами, пью шампанское.
- Потрясающе! - вскричал маркиз. - Нужно обладать невероятной
отвагой, чтобы, как вы, пойти в логово смертельно опасного врага.
- Уверен, маркиз, для своего сына вы бы сделали то же самое.
- Конечно, но удачный случай выпал не мне, а вам. И какая
поразительная храбрость - нести смертельно опасных микробов на кончиках
пальцев...
Конец его фразы потонул во взрыве всеобщего хохота. Анжелина
склонилась и похлопала его по плечу.
- Не обижайтесь, маркиз, мы смеемся не над вами, а над дурнем
Сапилоте. Самое потешное во всей этой истории, что мой муж не способен
убить кого-либо. Он не ввязался бы в операцию, будь хотя бы малейшая
вероятность, что умрет человек. Даже такой гнусный, как Сапилоте.
Маркиз недоумевающе моргал.
- Это выше моего понимания.
- Никакого смертельного вируса не было. Ногти покрывали безвредные
пиретоген и анестезирующее. От первого у Сапилоте поднялась температура,
от второго занемели конечности. Оба препарата действуют не более четырех
часов, поэтому такой срок и был назначен.
- Но доктор?.. Инъекция?..
- Инъекция - безобидный биораствор. Теперь вы понимаете, в чем хохма?
Смертельная болезнь диктатора была пустым блефом! Мой муж - не только
величайший из героев Галактики, но и величайший пройдоха и актер!
В показной скромности я опустил голову. То, что сказала жена, -
чистая правда, и, по-моему, всем очевидная.
25
Дальнейшая часть вечера прошла для меня болезненно, так как действие
новокаина прекратилось прежде, чем врач залечил мои синяки и ссадины. И
ребра. Оказалось, что проклятый Оливера сломал мне целых три ребра. Пока
врач вводил мне в ребра восстановитель костной ткани, а затем бинтовал
грудную клетку, я сидел и клял Оливеру последними словами. Наконец врач
закончил, и маленькая доза новокаина и большая - рона погрузили меня в
заслуженный сон.
Утром Анжелина не будила меня, и я выспался на славу. Выпив две чашки
кофе из заботливо оставленного ею на ночном столике у изголовья кофейника,
я встал и спустился вниз.
- Как мы себя чувствуем? - спросила Анжелина.
- Не знаю, как себя чувствуете вы, но у меня ощущение, что вчера по
мне проехал дорожный каток.
- Бедненький! - Анжелина пригладила мои взъерошенные волосы и
коснулась лба губами. - Мальчики подготовили тебе сюрприз. Уверена, ты
позабудешь обо всех неприятностях.
Дверь распахнулась, в комнату вошел Джеймс, неся проекционный
телевизор, за ним следовал Боливар со свернутым экраном. Я непроизвольно
поморщился.
- Ненавижу чертов ящик. Особенно утреннюю жвачку для дебилов.
Анжелина легонько хлопнула меня по лбу.
- Утро ты уже проспал, а сейчас - полдень, традиционное на этой
планете время обеда. После сытной трапезы местные жители плюхаются перед
включенным телевизором и, поглаживая вздувшиеся животы, просматривают
новости.
- Мой живот прилип к спине, - пожаловался я. - И я ненавижу
телевизионные новости.
- Вот и горничная с завтраком из девяти блюд для героя, - сообщил
