они ходят от племени к племени и не должны хранить верность. Но я должен
сказать тебе, что родом я из племени пиррян. Они прогнали меня, и поэтому
я стал жонглером.
Темучин не задал напрашивающегося вопроса, и Язон был вынужден
продолжать. Нельзя было допустить, чтобы молчание затянулось.
- Я должен был уйти, потому что... мне трудно об этом говорить...
сравнительно с другими пиррянами... я слишком слаб и труслив...
Лицо Темучина налилось кровью. Он разразился хохотом. Все еще хохоча,
он подошел к трону и упал на него. Никто не знал, что делать; поэтому все
молчали. Язон позволил себе слегка улыбнуться, но ничего не сказать.
Темучин знаком подозвал слугу с кожаным кувшином ачада и выпил один
глоток. Хохот перешел в хихиканье, потом совершенно замер. Вождь снова был
холоден, он полностью овладел собой.
- Я доволен, - сказал он. - Мне редко приходится смеяться. Ты слишком
умен, пожалуй, даже слишком, когда-нибудь ты умрешь из-за этого. Продолжай
рассказ о пиррянах.
- Мы живем в горных долинах севера и редко спускаемся на равнину.
Язон подготовил этот рассказ еще до присоединения к кочевникам:
теперь было время использовать его. - Мы верим в силу, но верим и в закон.
Но мы редко покидаем наши долины и убиваем всех, кто нарушит наши границы.
Наш тотем Орел, он означает силу и любая наша женщина может убить воина
голыми руками. Мы слышали, что Темучин принес на равнины закон, поэтому
меня послали сюда, чтобы я узнал правду. Если это правда, то пирряне
присоединятся к Темучину...
Оба они взглянули на внезапную помеху - Темучин, так как послышались
крики команды и группа моронов остановилась у входа в камач - Язон, потому
что приемник слабым голосом произнес: - Язон. - Он не понял, кто это
говорит, Мета или Гриф.
Аханк и его воины вошли в камач, таща за собой пленников. Их было
двое. Один раненый, истекал кровью, другой был невредим. Язон узнал в них
кочевников из племени Шейнина. Внесли и положили у стены Мету и Грифа,
окровавленных, избитых, неподвижных. Гриф открыл один неповрежденный глаз,
сказал "Язон" и снова потерял сознание. Язон двинулся к ним, но овладел
собой и заставил себя остановиться. Сжав кулаки так, что ногти врезались в
ладони.
- Докладывай, - сказал Темучин.
Аханк выступил вперед.
- Мы сделали так, как ты приказал, Темучин. Быстро прибыли в это
племя и Шейнин указал нам камач. Мы пошли туда и вынуждены были убивать,
чтобы заставить их подчиниться. Двое захвачены в плен. Рабы дышат, я
думаю, они живы.
Темучин в очевидной задумчивости потер подбородок.
Язон заговорил:
- Могу я получить у Темучина разрешение задать вопрос?
Темучин пристально посмотрел на него, затем кивнул в знак согласия.
- Какое наказание следует за неповиновение приказу и за нападение в
пределах лагеря?
- Смерть. Разве есть другое наказание?
- Тогда я отвечу на вопрос, который ты задал раньше. Ты хочешь знать,
каковы пирряне. Я самый слабый из них. Я убью этого нераненного пленника
одной рукой, вооруженный лишь одним кинжалом и одним ударом - неважно, как
он будет вооружен. Даже если ему дадут меч. Он выглядит хорошим воином.
- Да, - сказал Темучин, глядя на рослого и сильного человека, который
был на голову выше Язона. - Это хорошая мысль.
- Привяжи мне руку, - сказал Язон ближайшему охраннику, заведя свою
левую руку за спину. Пленник все равно обречен на смерть, и если его
смерть принесет пользу, то этот человек искупит все свои грехи.
"Становишься лицемером, Язон?" - Спросил он сам себя, и не нашелся что
ответить: в обвинении была правда. Он всегда ненавидел смерть и ярость и
стремился их избегать. А теперь активно их искал.
Когда он взглянул на потерявшую сознание Мету, скрюченную на полу от
боли, нож запросился ему в руку. Демонстрация необычных боевых качеств
заинтересует Темучина. А этот невежественный варвар с самодовольной
улыбкой, так или иначе обречен на смерть.
Или он будет убит, если не сумеет достаточно ловко сформулировать
свое предложение. Если противнику дадут копье или дубину, он в несколько
минут расправится с Язоном.
Язон не изменил выражение лица, когда охрана освободила воина и Аханк
протянул ему свой собственный длинный двуручный меч. Добрый старый Аханк:
иногда полезно заводить врагов. Он все еще помнил свою сжатую руку и
пытался отомстить.
Язон извлек из ножен свой нож с широким лезвием. Это был необычный
нож. Язон сам выковал и закалил его по древнему способу. Нож был шириной в
ладонь, одна его сторона была заострена вдоль лезвия, другая не меньше,
чем наполовину. Нож мог вонзиться и весил около двух килограмм. И сделан
он был из лучшей инструментальной стали.
Человек с мечом крикнул и взмахнув им в воздухе, прыгнул вперед. Один
удар должен был решить схватку. Он вложил в этот удар весь свой вес -
никакой нож не мог противостоять ему. Язон спокойно стоял и ждал.
Только когда меч опускался, он прочнее утвердился на ногах и
подставил под удар свой нож. Лезвие приняло на себя всю силу удара. Нож
чуть не выпал у него из рук. Язон вынужден был опуститься на колено...
Раздался резкий звон и меч нападающего раскололся пополам.
Язон успел мельком заметить растерянное выражение лица противника,
который продолжал сжимать в руке обломок меча. Сила удара заставила руку
Язона дернуться вниз и он продолжил это движение, еще более опустив нож, а
затем двинув его вверх.
Острие прорвало кожаную одежду, и нож по рукоять погрузился в живот.
Оттолкнувшись от земли, Язон поднялся, изо всей силы налег на нож и нанес
глубочайшую и ужаснейшую рану, разрезав все внутренние органы противника,
так что лезвие остановилось только у ключицы. Глаза у его противника
закатились, и Язон понял, что тот мертв.
Язон выдернул нож и сделал шаг назад. Труп упал у его ног.
- Я хочу взглянуть на нож, - сказал Темучин.
- В наших долинах хорошее железо, - сказал Язон, наклоняясь и вытирая
нож об одежду убитого. - Мы изготавливаем добрую сталь. - Он подбросил нож
в воздухе, поймал его и подозвал воина. - Держи раненого, вытянув ему шею,
- сказал он.
Раненый пытался бороться, но затем погрузился в апатию перед
неизбежной смертью. Воины держали его, еще один обеими руками отвел
грязные волосы и держал его лицом вниз, обнажив шею. Темучин подошел, взял
нож, взвесил его в руке и поднял его над головой.
Единым усилием мускулов он опустил нож на шею, и мясистый звук "чанк"
нарушил тишину камача.
Солдат сделал шаг назад, отрубленная голова выпала из его рук.
Брызжущее кровавой струей тело дернулось и было бесцеремонно оттащено в
сторону.
- Мне нравится этот нож, - сказал Темучин. - Я беру его себе.
- Я хотел подарить его тебе, - сказал Язон, кланяясь, чтобы скрыть
недовольный вид. Он должен был знать, что так и случится. Что ж, это всего
лишь нож.
- Ваши люди знают древнюю науку? - Спросил Темучин, отдавая нож
слуге, чтобы тот вытер его. Язон все время был настороже.
- Не больше, чем остальные племена, - был его ответ.
- Никто из них не может делать такого железа.
- Это старый секрет, передаваемый от отца к сыну.
- Могут быть и другие старые секреты? - Теперь его голос был холоден
и резок, как сталь.
- Возможно.
- Есть один утраченный секрет, о котором ты может быть слышал. Одни
называют его "порохом", другие "взрывчаткой". Ты знаешь, что это такое?
Действительно, что я знаю об этом? - Язон напряженно размышлял, следя
за выражением вождя. Что может варварский жонглер знать об этом? И если
это ловушка, то что должен Язон ответить?
9
Мета не протестовала, когда Язон смыл кровь и грязь с ее ран и смазал
их дезинфицирующей жидкостью. Аптечка наложила четырнадцать швов на рану
на голове, но это было сделано, пока Мета была без сознания, а потом Язон
покрыл выбритое место повязкой. После этого она пришла в себя, но не
двигалась и не жаловалась, когда ему пришлось положить два шва на ее
разбитую верхнюю губу.
Гриф тяжело дышал и стонал из глубины мехов, которыми укрыл его Язон.
Раны мальчика были большей частью поверхностными и аптечка посоветовала
покой, с чем Язон был вполне согласен.
- Теперь все, - сказал Язон. - Тебе нужно отдохнуть.
- Их было слишком много, - сказала Мета, - но мы сделали все, что
могли. Дай мне зеркало. Они удивили меня, напав вначале на мальчика, но
это был хитрый план. Гриф в конце концов упал. Тогда они набросились на
меня, и я не могла больше говорить с тобой. - Она взяла у Язона
полированное зеркало, мельком взглянула в него и протянула обратно. - Я
ужасно выгляжу. Это была короткая схватка, я не помню ее ясно. У многих из
них были дубинки, а женщины старались ударить меня по ногам. Я убила троих
или четверых, прежде чем упала. Что произошло дальше? - Язон взял кожаный
мешок с ачадом, открыл его горлышко.
- Выпьешь? - Спросил он, но Мета отрицательно покачала головой. Он
сделал большой глоток. - Опуская подробности, просто скажу, что я послал
за вами отряд воинов. Они привезли вас обоих и несколько членов племени
Крысы - все они теперь мертвы. Я сам убил одного из них, здорового, в
лучшем пиррянском стиле и не испытываю ни малейшего чувства стыда. Но мне
пришлось отдать свой нож Темучину, который немедленно заметил высокий
уровень технологии пиррян. Я очень рад, что ковал его вручную и что следы
этого заметны на лезвии. Он спросил, знаем ли мы, пирряне, об
огнестрельном оружии и это испугало меня. Я увернулся от ответа, сказав,
что ничего не знаю - только слухи и название, но, возможно, другие в нашем
племени знают больше.
- Он вспомнит об этом в свое время, я думаю. Тебе не следует
разговаривать с этим парнем.
- Но он хочет, чтобы мы переехали. На рассвете мы снимаем наш камач и
переедем в другой лагерь, сказав "до свидания" Шейнину и его племени. А
чтобы мы не передумали, здесь снаружи ждет взвод воинов Темучина. Я еще не
решил, считать себя пленником или нет.
- Я знаю, что выгляжу ужасно, - сказала она, кивая головой.
- Для меня ты выглядишь отлично, дорогая, - ободряюще сказал ей Язон.
Он настроил аптечку на "полный покой" и прижал ее к руке Меты. Она не
протестовала. С чувством вины, с сознанием, что он один ответственен за
перенесенную ими боль, Язон уложил ее на меха рядом с мальчиком и укрыл их
обоих. Что за безумная глупость заставила его впутать женщину и ребенка в
это убийственное дело?
Потом он вспомнил, что условия здесь намного лучше, чем на Пирре, и
что он, возможно, спас им жизнь, увезя сюда. Он смотрел на их раны и ушибы
и думал, что они может быть, поблагодарят его за это когда-нибудь.
Утром раненые пирряне уже смогли выбраться из камача, поэтому Язон
смог организовать его разборку солдатами. Убирать камач - женская работа,
но Язон не позволил ни одной женщине из племени Шейнина приблизиться к
нему. Он был уверен, что после недавних смертей, вражда к ним усилилась и
вовлекла большую часть племени. Но Язону пришлось отдать солдатам большую
часть своего первосортного ачада, только тогда они согласились взяться за
работу и загрузить эскунг. Язон помог сесть Мете и Грифу, привязал их и
укутал мехами, и маленький караван выступил, сопровождаемый мрачными
взглядами.
В лагере Темучина было достаточно женщин, чтобы выполнить эту не
мужскую работу, так что мужчины лишь стояли и смотрели, что и было их
основным занятием. Язон не мог присматривать за работой. Он поручил это
Мете, так как ему было приказано явиться к Темучину.
