узнал миниатюрную фигурку и прелестное личико Тии Эйнциг. Пока она шла по
пивной, процесс идентификации в мозгу Дарси завершился.
- Это она, - сказал следователь. - Видите высокие каблуки, о которых
упоминала ее светлость?
И тут же понял, что именно каблуки дамозель Эйнциг и издавали
странные цокающие звуки, которые он слышал на перекрестке. Тия отстала от
него и Эшли не более, чем на тридцать секунд.
Девушка, не оглядываясь по сторонам, направилась прямо к дальним
кабинкам, как будто точно знала, где именно ее будут ждать. Подойдя к
последней кабинке, расположенной рядом с черным ходом, она повернулась
лицом к залу, шагнула в кабинку и скрылась из поля зрения двух
соглядатаев.
- Интересно, - сказал Дарси, - там уже есть кто-нибудь или ей
придется ждать?
- Давайте подойдем поближе и посмотрим.
- Давайте... Только не подходите слишком близко. Не хотелось бы,
чтобы кто-либо из них увидел наши лица.
- А мы с вами желаем последить за игрой в дартс, - сказал Эшли. - Она
нас очень интересует.
- Годится, - согласился Дарси.
Они целеустремленно, но неторопливо - игра в дартс ведь никуда не
убежит! - прошли к дальнему концу стойки.
В кабинке напротив Тии Эйнциг кто-то сидел. Фигура у сидевшего была
явно мужской, но капюшон плаща полностью скрывал его лицо, да и голову он
держал склоненной.
- Давайте передвинемся к крайнему столику, - тихо произнес Дарси. -
Посмотрим, нельзя ли услышать их разговор. Но двигайтесь осторожно и не
открывайте лицо. Только нужно все это проделать так, чтобы наше поведение
никому не показалось намеренным.
Последний столик находился между входом в пивную и кабинкой, за
которой они наблюдали. Отсюда таинственного незнакомца совсем не было
видно. Он сидел к ним спиной и говорил так тихо, что разобрать слова
оказалось просто невозможным - слышалось только какое-то "бур-бур-бур..."
Зато Тию было слышно очень хорошо: девушка сидела к ним лицом, и, как и
сказала Дарси прошлым вечером Мэри де Камберленд, голос Тии был достаточно
сильным. Даже когда она старалась говорить тихо.
Поначалу Дарси и Эшли слышали только невнятное бормотание незнакомца,
потом Тия сказала:
- Если вы не желали его смерти, зачем вы его убили? - Выражение ее
лица было гневно-холодным и жестким.
Снова раздалось бормотание.
- Вы ведь выяснили, - сказала Тия, - что Зетом, главой Европейского
отдела Имперской военно-морской разведки, был на самом деле мастер сэр
Джеймс Цвинге. И после этого вы сидите тут и утверждаете, что секретные
службы короля Казимира не желали смерти Цвинге.
Бормотание, доносившееся из-под капюшона, стало откровенно злым.
- Я говорю так, как считаю нужным, - сказала Тия. - Следите за
с_в_о_и_м_ языком!
С минуту она молчала, слушая собеседника, и на лице ее застыло
выражение холодного гнева. Потом ее губы тронула ледяная улыбка.
- Нет, - сказала Тия. - Я и не подумаю просить его. Ни для вас, ни
для Польши, ни для короля Казимира со всей его треклятой армией!
Человек в капюшоне бросил короткую фразу, и ледяная улыбка Тии стала
чуть шире.
- Нет. Будьте вы прокляты!.. И для _н_е_г_о_ - тоже! А знаете,
почему?.. Потому что _т_е_п_е_р_ь_ я знаю - вы мне _л_г_а_л_и_. Потому что
т_е_п_е_р_ь_ я знаю - он в безопасности, он избежал пыточных камер
польской тайной полиции!
Незнакомец проговорил что-то еще.
- Подписываю ему смертный приговор? - Тия сухо засмеялась, и в смехе
этом не было ни тени юмора. - О нет! Вы слишком долго играли мною. Вы
пытались заставить меня предать страну, которая была ко мне так добра. Вы
хотели, чтобы я предала человека, который любит меня. Из-за вас я жила в
постоянном страхе, но дальше так продолжаться не будет. Да, я подпишу
смертный приговор... Вам! Я расскажу властям Империи все, что знаю, и
надеюсь, они вас повесят, вы, злобный, ничтожный... - Она неожиданно
замолчала и часто заморгала глазами. - Что? - Она продолжала моргать.
Дарси, внимательно следивший за лицом Тии из-под своего капюшона,
заметил, как изменилось ее лицо. Если раньше его выражение было каменным,
то теперь оно сделалось деревянным. Но льда в нем не осталось.
Эшли протянул руку и схватил Дарси за запястье.
- Будьте осторожны! - прошептал он. - Эта пара намерена уйти через
черный ход!
Дарси мысленно улыбнулся.
Лорд Бонтриомф упоминал, что у Эшли случаются неожиданные вспышки
способности к предвидению, и, по-видимому, сейчас произошла именно такая
вспышка. Неразвитый Талант, как правило, способен на подобное под
действием стресса.
Предвидение Эшли сбылось. Тия встала. Тут же из кабинки появился и
человек в капюшоне - по-прежнему спиной к наблюдателям. Он шагнул к
черному ходу, Тия - за ним. Через мгновение они исчезли за дверью.
Дарси и Эшли медленно поднялись и двинулись следом. Взявшись за
дверную ручку, Дарси остановился.
- Чего вы ждете? - спросил Эшли.
- Пусть отойдут немного, - сказал Дарси. - Тогда они не заметят
света, когда откроется дверь.
- Как бы не потерять их в тумане...
- С ее-то каблуками?! Такие звуки не скроет и туман. - Дарси
чуть-чуть приоткрыл дверь. - Слышите? Они пошли направо. Что это за улица?
- Должно быть, Олд-Барнегот-роуд.
- Теперь пойдемте.
Дарси открыл дверь, и их лордства окунулись в клубящийся туман.
Каблучки Тии оказались прекрасным ориентиром, ошибиться в направлении было
невозможно.
- Давайте-ка сократим дистанцию, - предложил Дарси шепотом. - Если мы
не будем шуметь, ее каблуки заглушат наши шаги.
Несколько минут они молча следовали за хорошо слышными "цок-цок-цок".
Затем Эшли тихо сказал:
- Знаете, я мало что понял из их разговора в пивной, но, думаю, мне
следует поблагодарить судьбу даже за это.
- Почему? - спросил Дарси.
- Было бы менее удивительно, если бы они говорили по-польски. Мы
знаем, что Эйнциг владеет польским. А записка указывает, что и этот тип
тоже им владеет.
- Как раз наоборот, - сказал Дарси. - Записка указывает, что
неизвестный знаком с польским, но свободно им не владеет. Понятия "гончая"
и "собака" у поляков разнятся так же, как и у нас. Он же, переводя
название пивной на польский, употребил слово "собака", чего не сделал бы
человек, хорошо знакомый с языком. И вообще, все это немало говорит нам о
человеке, которого мы преследуем.
- В каком смысле, милорд?
- Что он глуп, претенциозен и имеет явную тягу к мелодраматизму. Он
мог спокойно написать записку на англо-французском, но использовал
польский. Зачем?
- Может быть, для того, чтобы ее не понял никто из посторонних?
- Вот-вот... Вы совершаете ту же ошибку, что и он. Лишь человек,
плохо знакомый с языком, может посчитать его неким видом тайнописи. Разве
является для вас англо-французский тайным языком, с помощью которого можно
скрывать свои мысли от других?
- Вряд ли, - сказал с улыбкой Эшли.
- Но даже если и так, - мягко добавил Дарси, - лишь полный глупец
решится показать свое откровенно слабое знание языка человеку, для
которого этот язык является родным.
Каблуки Тии явно снова повернули направо.
- Где мы теперь? - осведомился Дарси.
- Если я еще не потерял ориентировку, мы только что миновали
Грейт-Харлоу-хаус, а это означает, что они свернули на Темза-стрит и
направляются точно на юг.
Не в первый раз Дарси пожалел о том, что слабо знаком с Лондоном.
- У вас есть хоть какие-то соображения о цели их путешествия? -
спросил он.
- Ну, если они никуда больше не свернут, - сказал Эшли, - мы минуем
церковь Святого Мартина и упремся точнехонько в центр Вестминстерского
дворца.
- Только не уверяйте меня, что они хотят повидаться с Его
Величеством, - сказал Дарси. - Сомневаюсь, смогу ли я переварить такую
новость...
- Подождите-ка... Кажется, они свернули налево.
- А что там?
- Мост Сомерсет, - ответил Эшли. - Они переходят реку. На мосту есть
фонари. Нам лучше поотстать.
- Не думаю, - сказал Дарси. - Рискнем.
- Сколько они еще собираются ходить? - пробормотал Эшли. - У них что,
вечерняя прогулка в Кройдон? [район в южной части Большого Лондона]
Огни на мосту статус-кво не нарушили. Фонари находились далеко друг
от друга, а туман здесь, над Темзой, оказался настолько плотным, что
человека, стоящего под фонарем, не было видно и с пятнадцати футов. Погоня
продолжалась прежним порядком: мягкий шаг и острый слух.
И вдруг цоканье каблучков впереди затихло. Двое преследователей
замерли. Тия и неизвестный находились где-то возле середины моста, и
оттуда донеслась приглушенная, но четко различимая фраза:
- А теперь залезай на балюстраду.
- Боже правый! - воскликнул Дарси. - Вперед!
Предосторожности сразу стали излишними, и двое охотников бросились к
своей дичи. Из тумана возник человек в капюшоне, стоящий под одним из
фонарей. Тии Эйнциг нигде не было видно. Из-под моста донесся глухой
всплеск.
Неизвестный обернулся на шаги преследователей, лицо его по-прежнему
было скрыто капюшоном. На секунду он замер, решая, что ему предпринять.
Потом понял, что убежать уже не удастся - преследователи были слишком
близко. Тогда его правая рука нырнула под полу плаща, и в туманном свете
фонаря слабо сверкнуло иглоподобное лезвие рапиры.
Представители имперского флота не случайно слыли прекрасными
фехтовальщиками. Во всяком случае, реакция командора Эшли оказалась
практически мгновенной. Его шпага выскочила их ножен и заняла нужную
позицию раньше, чем человек в капюшоне устремился в атаку.
- Займитесь им! - крикнул Дарси. - А я за девушкой!
Он сбросил плащ, вспрыгнул на широкую каменную балюстраду и ринулся
вниз, в непроглядную мглу.
16
Эшли не видел, как лорд Дарси нырнул с моста. Глаза командора
неотрывно следили за противником, освещенным слабым сиянием газового
фонаря. Эшли был спокоен и уверен в своих силах. Движения противника сразу
подсказали командору, что перед ним не профессионал.
Но когда неизвестный бросился в атаку, Эшли неожиданно почувствовал
странный наплыв страха. Рапира в руке противника, казалось, дрожала и
расплывалась.
Лишь благодаря инстинкту и удаче Эшли сумел избежать первого
смертоносного прикосновения и парировать удар своим клинком. Но взгляд
командора по-прежнему не мог поймать стальное острие рапиры. Похоже, глаза
перестали подчиняться контрразведчику и отказывались смотреть на оружие
противника.
Следующие несколько секунд поединка едва не повергли командора в
панику, так как выпады неизвестного лишь чудом не достигали цели, а
собственные удары Эшли легко отбивались клинком, которого командор никак
не мог разглядеть.
Куда бы ни смотрел Эшли, клинок врага оказывался совершенно в другом
месте. Движения вражеской рапиры были сильными и стремительными, и выпады
противника обязательно завершились бы смертельным уколом, если бы шпага
командора каким-то образом не умудрялась отбивать их в сторону. Встречные
атаки Эшли парировались с необычайной легкостью, и всякий раз, когда
рапира неизвестного касалась шпаги командора, глаза Эшли смотрели мимо
оружия.
Командору не требовались объяснения происходящего. Было совершенно
очевидно, что он столкнулся с заколдованным оружием в руках смертельно
опасного убийцы.
И тут на сцену вышел собственный, неразвитый Талант командора. Это
был Талант, редкий даже в гильдии магов. Эшли обладал способностью
