женщину, которую видели тогда лежащей на полу?
- Да.
- Потом мы опять предъявим эту фотографию, - пояснил Траслов. -
Сейчас она нам служит только для опознания.
Он задал несколько предварительных вопросов, потом предложил Перри
Мейсону:
- Можете начинать перекрестный допрос.
- Были ли отпечатки пальцев на той дубинке, которую вы обнаружили
возле тела женщины? - спросил Мейсон. - Или их не было?
- Отпечаток был.
- Вы его сфотографировали?
- Да.
- Вы взяли отпечатки пальцев обвиняемого?
- Да.
- Был ли тот отпечаток оставлен обвиняемым?
- Нет.
- Был ли это отпечаток Сэма Лекстера, Фрэнка Оуфли или кого-то из
слуг дома Лекстеров?
- Нет.
- Вы пытались опознать этот отпечаток?
- Естественно.
- И вы не смогли этого сделать?
- Совершенно верно.
- Раньше, в тот же вечер, вы были у Лекстеров, не так ли?
- Да, был.
- Вы там обнаружили тело Чарльза Эштона, привратника?
- Да.
- Тело лежало на постели в комнате Эштона?
- Да.
- Эштон был мертв, так? И смерть произошла в результате удушения
веревкой, наброшенной ему на шею и крепко стянутой?
- Совершенно верно.
- И на кровати были видны кошачьи следы?
- Да, сэр.
- Попытались ли вы установить, оставлены эти следы до или после
смерти Чарльза Эштона?
- Да.
- Когда же они были оставлены - до или после?
На лице Траслова появилось выражение удивления.
- После, - ответил Том Глассмен.
- Я думал, - сказал Траслов с нервным смешком, - у нас тут чуть ли не
драка будет, но теперь вижу, что все в порядке. Строго говоря, это не
совсем перекрестный допрос, но у меня, конечно, нет возражений.
- Я хочу собрать все факты, - сказал Перри Мейсон. Он повернулся к
свидетелю: - Когда вы приехали в дом Лекстеров, Сэмюэля Лекстера там не
было?
- Не было.
- Он появился позже?
- Совершенно верно.
- Его машина была повреждена, а правая рука ранена?
- Правильно.
- Но Фрэнк Оуфли был дома?
- Да, сэр.
- Где он находился, когда вы подъехали?
- Я не знаю, где он был тогда, потому что мы подъехали к гаражу,
чтобы осмотреть машины. Но когда мы подъехали к основной террасе, на
которой расположен дом, мы увидели, что какой-то человек копается в земле
возле угла дома. Мы осветили его фонариками, и это оказался мистер Оуфли.
- Я закончил перекрестный допрос, - объявил Мейсон.
- Думаю, мы окончательно установим "Корпус Деликти" [Corpus delicti
(лат.) - совокупность признаков, характеризующих преступление;
вещественное доказательство преступления], Ваша Честь. - Траслов выглядел
несколько сбитым с толку.
Мейсон откинулся на стуле с видом человека, которого совершенно не
интересует дальнейшая процедура. Он не задавал вопросов, когда Траслов
вызвал патологоанатома, а потом допросил свидетелей, которые опознали
убитую и подтвердили, что они убеждены: предъявленная Трасловом дубинка -
часть костыля Эштона или, по крайней мере, отпилена от точно такого же
костыля. Траслов вызвал Бэбсона, краснодеревщика, который определенно
опознал кусок костыля по нескольким царапинам и показал, что Эштон просил
его проделать в костыле отверстие и обить замшей. Потом, через других
свидетелей, Траслов выяснил ценность колтсдорфских бриллиантов и тот факт,
что Питер Лекстер очень любил их и никогда с ними не расставался.
- Вызовите Сэмюэля Лекстера, - объявил наконец Траслов.
Свидетельское место занял Сэм Лекстер.
- Ваше имя Сэмюэль Лекстер, вы проживаете в резиденции Лекстеров?
- Совершенно верно.
- Вы внук покойного Питера Лекстера? Вы жили в загородном доме
несколько месяцев до того, как он сгорел, а после того переехали в
городской дом?
- Да, это так.
- Вы были знакомы с Эдит де Во?
- Да, сэр.
- Вы видели ее тело в морге?
- Да, сэр.
- Это тело было то же самое, которое сфотографировано на снимке номер
один?
- Да.
- И это была Эдит де Во?
- Совершенно верно.
- Где вы были вечером двадцать третьего числа от девяти до
одиннадцати?
- Я отказываюсь отвечать.
- Вы не можете отказаться отвечать, - улыбнулся Траслов, - иначе вы
или виновны, или не уважаете Суд. Версия насчет какой-то таинственной
женщины тут не пройдет, Лекстер. Вы находитесь в Суде - и вы обязаны
отвечать.
Вперед пробился Нат Шастер.
- С позволения Суда, - сказал он, - это выглядит как попытка
оклеветать данного свидетеля путем посторонних вопросов. Он не обвиняется
в убийстве, а потому никакой разницы не составляет, где он был, поскольку
его не было на месте преступления.
- Вы представляете интересы мистера Лекстера? - спросил судья.
- Да, Ваша Честь.
- Я против этого вопроса не возражаю, - заметил Мейсон.
- Я настаиваю, чтобы свидетель ответил на данный вопрос, - сказал
судья Пеннимейкер.
- Я отказываюсь отвечать...
Лицо судьи Пеннимейкера омрачилось.
- Дальше, - склонился Шастер, - скажите остальное.
- ...На том основании, что ответ может послужить к тому, чтобы
обвинить меня, - Сэм сказал это так, словно вытвердил наизусть.
Шастер улыбнулся и повернулся к судье.
- Я хочу, чтобы Суд понял, - сказал он, - что ответ вовсе не послужит
к обвинению его в данном преступлении, но имеется одно постановление
муниципалитета, которое, возможно, нарушил данный свидетель, а потому я
проинструктировал своего клиента, как защитить репутацию молодой женщины,
вовлеченной в дело.
- Все это чепуха! - заявил Перри Мейсон.
Судья Пеннимейкер стукнул по столу молотком.
- Достаточно, господин адвокат! - предостерег он. - Вы не имеете
права делать подобные заявления.
- Верно, Ваша Честь, - кивнул Перри Мейсон. - Но, с другой стороны, и
адвокат мистера Лекстера не имеет права делать подобные заявления, раз они
могут попасть в печать.
Шастер замахал руками:
- Ваша Честь, я отклоняю это обвинение!
Голос Траслова прервал начало истерики адвоката:
- Ваша Честь, я согласен с мистером Мейсоном. Однако все это
несущественно. Предлагаю освободить данного свидетеля от ответственности
за любое преступление, кроме убийства, и снова повторяю вопрос.
- Я снова отказываюсь, - упрямо повторил Лекстер, - на том основании,
что ответ послужит поводом для моего обвинения.
- Вы не были в доме Лекстеров в то время, когда был убит Чарльз
Эштон? - спросил Траслов.
- Нет, не был.
- Где вы были?
- Я был в конторе Натэниэла Шастера. Я пришел туда незадолго до
десяти, а ушел после одиннадцати.
- Кто-нибудь был там с вами?
- Натэниэл Шастер.
- Еще кто?
- Джим Брэндон.
- Кто такой Джим Брэндон?
- Он работает шофером и дворецким.
- Принимал ли он участие в вашем разговоре с Шастером?
- Нет, он сидел в приемной.
- Когда он ушел?
- Без десяти одиннадцать. Я сказал, что он может ехать домой. Ему
больше незачем было ждать.
- Что вы делали потом?
- Я оставался в конторе Шастера еще несколько минут.
- Куда вы потом отправились?
- Отказываюсь отвечать на том же основании - ответ послужит поводом
для моего обвинения.
- Каким образом? И в каком преступлении?
- Я отказываюсь отвечать.
- Думаю, это все, - сказал Траслов неприязненно. - Я буду просить
Высокий Суд расследовать это дело.
Лекстер уже повернулся, чтобы покинуть свидетельское место.
Победоносная улыбка Ната Шастера обнажала все его зубы.
- Минутку, - сказал Перри Мейсон. - У меня, кажется, есть право
задать вопросы этому свидетелю.
- Но это ни к чему не приведет, - возразил Шастер.
- Сядьте, адвокат Шастер, - приказал судья Пеннимейкер. - Защитник
Мейсон имеет право уточнить любое показание, данное свидетелем.
Мейсон повернулся к Сэму Лекстеру:
- Вы приехали в контору Шастера с Джимом Брэндоном?
- Так и есть. Да, сэр.
- И вы ехали в зеленом паккарде?
- Точно так.
- Вы знаете, где живет Дуглас Кин?
- Да.
- И вы знали об этом вечером двадцать третьего?
- Не припомню... Может, и знал.
- Разве вы к нему не приезжали до двадцать третьего?
- Наверное... возможно... да.
- После того, как вы уехали из конторы Шастера, вы не отправились к
Эдит де Во?
- Я отказываюсь отвечать.
- А не стоял ли в то время шевроле, в котором обычно ездил привратник
Чарльз Эштон, возле дома, где жила Эдит де Во?
Шастер беспокойно дернулся и как будто собрался что-то сказать.
- Я отказываюсь отвечать, - монотонно повторил Лекстер.
- Тогда скажите, - настаивал Мейсон, - вошли ли вы в квартиру Эдит де
Во? Разве вы не обнаружили ее лежащей на полу без сознания? Разве вы не
знали, что она недавно сделала заявление, из-за которого вас могли
обвинить в убийстве вашего деда? Разве не по этой причине вы выскочили из
комнаты, тле она лежала, сели в шевроле, помчались к дому Кина, позвонили
Шастеру, объяснили ему, что случилось и что вы боитесь, как бы вас не
обвинили в убийстве? Разве не для того, чтобы объяснить ранение руки, вы
наехали на фонарный столб по пути домой?
Шастер вскочил, размахивая руками.
- Ложь, Ваша Честь! - закричал он. - Нагромождение лжи! Попытка
очернить моего клиента!
Мейсон продолжал созерцать побледневшее лицо свидетеля.
- Если ответ на этот вопрос может послужить основанием для обвинения,
так и скажите.
Напряженная тишина повисла над залом. Капельки пота выступили на лбу
Лекстера. Он дважды прочистил горло и пробормотал:
- Я отказываюсь отвечать.
- На каком основании? - взревел Перри Мейсон громовым голосом.
- На том основании, что ответ может послужить причиной моего
привлечения к обвинению.
- Достаточно, - Мейсон сделал резкое движение рукой.
Траслов наклонился к нему и шепнул:
- Ради всего святого, Мейсон, есть какая-то вероятность, что парень
натворил то, что вы говорите, или вы просто хотите расположить Суд в
пользу вашего клиента?
- Продолжайте вести дело, Траслов, - улыбнулся ему Мейсон. - Думаю,
скоро истина восторжествует.
- Вызовите Фрэнка Оуфли, - сказал Траслов.
Оуфли занял свидетельское место, поспешно подтвердил свое имя, место
жительства и отношение к покойному Питеру Лекстеру.
- Вечером двадцать третьего, - спросил Траслов, - вы копались в саду
дома Лекстеров?
- Да.
- С какой целью? - спросил Мейсон.
- Протестую! - выкрикнул Шастер.
Перри Мейсон любезно улыбнулся и сказал:
- Ваша Честь, я представляю в этом деле обвиняемого. Мистер Шастер в
Суде представительства не имеет. Если я своим вопросом не противоречу
вопросу обвинения, свидетель обязан на этот вопрос ответить.
- Это так, - согласился судья Пеннимейкер. - Отвечайте на вопрос.
- Я искал большую сумму денег, которой не хватало после смерти моего
деда, искал и другую собственность.
- Почему же вы искали?
- Потому что я получил телеграмму.
- Представляем эту телеграмму в качестве вещественного
доказательства, - сказал Траслов, глядя на Перри Мейсона с таким видом,
словно ждал, что тот будет возражать.
- Возражений нет, - сказал Мейсон. - Представьте ее в качестве
вещественного доказательства.
Траслов развернул телеграмму и прочел вслух:
"КОЛТСДОРФСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ СПРЯТАНЫ В КОСТЫЛЕ ЭШТОНА ТЧК БОЛЬШЕ
ПОЛОВИНЫ ДЕДОВСКИХ ДЕНЕГ ЗАРЫТЫ ПОД ОКНОМ БИБЛИОТЕКИ ГДЕ РОЗОВЫЙ КУСТ
ВЬЕТСЯ ПО РЕШЕТКЕ ТЧК МЕСТО ОТМЕЧЕНО ПАЛОЧКОЙ ВОТКНУТОЙ В ЗЕМЛЮ ТЧК ОНИ НЕ
