волна пожирающего огня обрушившийся на висящие за ней гобелены.
Заклинание было разрушено, но зрение вернулось, размытое еще слегка, но
вполне пригодное. С другой стороны комнаты летели молнии силы. Суккуб
вскрикивал, когда какие-то попадали в цель, но спинка кровати рухнула
под ударом меча. Лотор отлетел к двери. И его опередило ползущее к двери
пламя.
Келейос отстранилась от горящего гобелена. Огонь был волшебным и
пожирал гобелен, но не распространялся. Он вспыхнул и умер, поглотив
свою цель. Келейос поднялась на колени и попробовала что-нибудь попроще,
но опасное. Она вызвала магию к рукам, не позаботившись сформировать ее
сперва в уме. Это было быстрее, но куда как опаснее. Она ударила вслепую
сырой мощью, не зная, что вызовет. Лохматый ствол молнии ударил демона в
бок и отбросил назад. За этой молнией Келейос тут же пустила другую, дав
силе стекать с рук, как воде. За это время Лотор сумел добраться до
топора. Привязанное к душе заклинание никогда нельзя по-настоящему
отделить от заклинателя. И ему понадобилась лишь секунда, чтобы его
призвать. Огонь жадно полз по потолку. Лохматая белая молния сорвалась с
конца топора и швырнула демоницу на колени. Та вскрикнула и бросилась на
Лотора. Его ударила рука, похожая на орлиную лапу. По телу Лотора
заплясали зеленые молнии, и он взвизгнул.
К этому времени Келейос закончила свое заклинание полностью, готовое
и управляемое. Она когда-то приняла в себя натуру суккуба и теперь ее
понимала. Она притянула холод, не холод зимнего ветра, а холод тоски по
мужчине. Холод пустой постели, одинокой комнаты. Снаружи воет зимняя
буря, а ты - одна. Нет рук - поддержать тебя, нет тела - хотеть тебя. Ты
одна. Никто не поклоняется тебе.
И когда она произнесла заговор, не было ледяной молнии, а лишь
странное дрожание воздуха.
Элвинна завизжала. Потом закинула голову и завыла. Она забыла о
битве. Она забыла обо всем, кроме одиночества. Крик ее отдавался еще,
когда она исчезла. И тогда стали умирать магические огни, оставляя после
себя обгорелые головешки.
Лотор стоял на четвереньках, тряся головой, все еще придерживая топор
рукой. Келейос упала на колени рядом с ним. - Ты не ранен? Он кивнул и
хрипло спросил: - Последний заговор - что это было? - Кое-что против
истинной природы суккуба. - Откуда ты знаешь истинную природу суккуба? -
Одну я убила Разящим Серебром и приняла в себя.
Он усмехнулся - бледная пародия на его обычную хитрую насмешку. - Ты
приняла в себя истинную природу суккуба. Это прибавит нам в спальне
перчика. Она удивилась, почувствовав, как вспыхнули щеки. В дверь
ломились. Голос Магды орал: - Келейос, Келейос, не убивай его! Ты весь
дом сожжешь! В коридоре послышался грохот сапог стражников. Кто-то
спросил: - Где ключ?
Келейос оглянулась на руины комнаты. Все гобелены обгорели, а один
был разорван. Кровать наполовину развалилась и тронута огнем. Он
улыбнулся шире:
- Если спать с тобой - всегда так захватывающе, у меня есть шанс не
пережить лета.
Она улыбнулась, и с губ сорвался смешок. Его губы тоже дрогнули. И
они засмеялись. Хорошим, здоровым смехом, и он выплескивался из них
обоих. При этом звуке с них слетело напряжение.
Келейос едва сообразила кинуть Лотору его ночную сорочку - прикрыть
бедра, как дверь распахнулась.
Влетели стражники, но противника не было. Вошла Метия и чуть не
завопила, когда увидела комнату.
- Вермовы плети, сестра, ты можешь разрушать хоть не каждую комнату,
которую я тебе даю?
Лотор встал и попытался объяснить, но при этом рубашка соскользнула
на пол, и он остался голым. - Прикройся! - завизжала Метия. - Хорошо, но
визжать зачем? - спросил Лотор.
Келейос подала ему рубашку, блестя глазами от подавленного смеха. Он
стал объяснять, а Метия - орать. Келейос вытащила у себя из-под рубашки
кусок обугленной ножки кровати, и смех стал прорываться из
переполненного горла. Лотор и Метия оглянулись почти одновременно. - Над
чем это ты смеешься? - орала Метия. Лотор подмигнул Келейос у нее из-за
плеча. Келейос рухнула спиной на обгорелый пол и смеялась, смеялась,
смеялась, пока не показались слезы. 8
7
