злая, у нее такой характер. - И, всплеснув руками, Женя с отчаянием
добавила: - Ну, сестра, сестра и сестра! Вот погодите, приедет папа...
Они вышли из воды и забрались на крутой берег, левей песчаного пляжа.
Здесь они наткнулись на Нюрку.
- Девочка, ты меня узнала7 - как всегда быстро и сквозь зубы, спросила
она у Жени. - Да! Я тебя узнала сразу. А вон Тимур! - сбросив платье,
показала она на усыпанный ребятами противоположный берег. - Я знаю, кто мне
поймал козу, кто нам уложил дрова и кто дал моему братишке землянику. И тебя
я тоже знаю, - обернулась она к Тане. - Ты один раз сидела на грядке и
плакала. А ты не плачь. Что толку?.. Гей! Сиди, чертовка, или я тебя сброшу
в реку! - закричала она на привязанную к кустам козу. - Девочки, давайте в
воду прыгнем!
Женя и Таня переглянулись. Очень уж она была смешная, эта маленькая,
загорелая, похожая на цыганку Нюрка.
Взявшись за руки, они подошли к самому краю обрыва, под которым
плескалась ясная голубая вода.
- Ну, прыгнули?
- Прыгнули!
И они разом бросились в воду.
Но не успели девчонки вынырнуть, как вслед за ними бултыхнулся кто-то
четвертый.
Это, как он был - в сандалиях, трусах и майке, - Сима Симаков с разбегу
кинулся в реку. И, отряхивая слипшиеся волосы, отплевываясь и отфыркиваясь,
длинными саженками он поплыл на другой берег.
- Беда, Женя! Беда! - прокричал он обернувшись. - Гейка и Коля попали в
засаду!
Читая книгу, Ольга поднималась в гору. И там, где крутая тропка
пересекала дорогу, ее встретил стоявший возле мотоцикла Георгий. Они
поздоровались.
- Я ехал, - объяснил ей Георгий, - смотрю, вы идете Дай, думаю, подожду и
подвезу, если по дороге.
- Неправда! - не поверила Ольга. - Вы стояли и ожидали меня нарочно.
- Ну, верно, - согласился Георгий. - Хотел соврать, да не вышло. Я должен
перед вами извиниться за то, что напугал вас утром. А ведь хромой старик у
калитки - это был я. Это я в гриме готовился к репетиции. Садитесь, я
подвезу вас на машине.
Ольга отрицательно качнула головой.
Он положил ей букет на книгу.
Букет был хорош. Ольга покраснела, растерялась и... бросила его на
дорогу.
Этого Георгий не ожидал.
- Послушайте! - огорченно сказал он. - Вы хорошо играете, поете, глаза у
вас прямые, светлые. Я вас ничем не обидел. Но мне думается, что так, как
вы, не поступают люди... даже самой железобетонной специальности.
- Цветов не надо! - сама испугавшись своего поступка, виновато ответила
Ольга. - Я... и так, без цветов, с вами поеду.
Она села на кожаную подушку, и мотоцикл полетел вдоль дороги.
Дорога раздваивалась, но, минуя ту, что сворачивала к поселку, мотоцикл
вырвался в поле.
- Вы не туда повернули, - крикнула Ольга, - нам надо направо!
- Здесь дорога лучше, - отвечал Георгий, - здесь дорога веселая.
Опять поворот, и они промчались через шумливую тенистую рощу. Выскочила
из стада и затявкала, пытаясь догнать их, собака. Но нет! Куда там! Далеко.
Как тяжелый снаряд, прогудела встречная грузовая машина. И когда Георгий
и Ольга вырвались из поднятых клубов пыли, то под горой увидали дым, трубы,
башни, стекло и железо какого-то незнакомого города.
- Это наш завод! - прокричал Ольге Георгий. - Три года тому назад я сюда
ездил собирать грибы и землянику.
Почти не уменьшая хода, машина круто развернулась.
- Прямо! - предостерегающе кричала Ольга. - Давайте только прямо домой.
Вдруг мотор заглох, и они остановились.
- Подождите, - соскакивая, сказал Георгий, - маленькая авария.
Он положил машину на траву под березой, достал из сумки ключ и принялся
что-то подвертывать и подтягивать.
- Вы кого в вашей опере играете? - присаживаясь на траву, спросила Ольга.
- Почему у вас грим такой суровый и страшный?
- Я играю старика инвалида, - не переставая возиться у мотоцикла, ответил
Георгий. - Он бывший партизан, и он немного... не в себе. Он живет близ
границы, и ему все кажется, что враги нас перехитрят и обманут. Он стар, но
он осторожен. Красноармейцы же молодые - смеются, после караула в волейбол
играют. Девчонки там у них разные... Катюши!
Георгий нахмурился и тихо запел:
За тучами опять померкнула луна.
Я третью ночь не сплю в глухом дозоре.
Ползут в тиши враги. Не спи, моя страна!
Я стар. Я слаб. О, горе мне... о, горе!
Тут Георгий переменил голос и, подражая хору, пропел:
Старик, спокойно... спокойно!
- Что значит "спокойно"? - утирая платком запыленные губы, спросила
Ольга.
- А это значит, - продолжая стучать ключом по втулке, объяснял Георгий, -
это значит, что: спи спокойно, старый дурак! Давно уже все бойцы и командиры
стоят на своем месте... Оля, ваша сестренка о моей с ней встрече вам
говорила?
- Говорила, я ее выругала.
- Напрасно. Очень забавная девочка. Я ей говорю "а", она мне "бэ"!
- С этой забавной девочкой хлебнешь горя, - снова повторила Ольга. - К
ней привязался какой-то мальчишка, зовут Тимур. Он из компании хулигана
Квакина. И никак я его от нашего дома не могу отвадить.
- Тимур!.. Гм... - Георгий смущенно кашлянул. - Разве он из компании? Он,
кажется, не того... не очень... Ну ладно! Вы не беспокойтесь... Я его от
вашего дома отважу. Оля, почему вы не учитесь в консерватории? Подумаешь -
инженер! Я и сам инженер, а что толку?
- Разве вы плохой инженер?
- Зачем плохой? - подвигаясь к Ольге и начиная теперь стучать по втулке
переднего колеса, ответил Георгий. - Совсем не плохой, но вы очень хорошо
играете и поете.
- Послушайте, Георгий, - смущенно отодвигаясь, сказала Ольга. - Я не
знаю, какой вы инженер, но... чините вы машину как-то очень странно.
И Ольга помахала рукой, показывая, как он постукивает ключом то по
втулке, то по ободу.
- Ничего не странно. Все делается так, как надо. - Он вскочил и стукнул
ключом по раме. - Ну, вот и готово! Оля, ваш отец командир?
- Да.
- Это хорошо. Я и сам командир тоже.
- Кто вас разберет! - пожала плечами Ольга. - То вы инженер, то вы актер,
то командир. Может быть, к тому асе вы еще и лётчик?
- Нет, - усмехнулся Георгий. - Летчики глушат бомбами по головам сверху,
а мы с земли через железо и бетон бьем прямо в сердце.
И опять перед ними замелькали роясь, поля, рощи, речки. Наконец вот и
дача.
На треск мотоцикла с террасы выскочила Женя. Увидав Георгия, она
смутилась, но когда он умчался, то, глядя ему вслед, Женя подошла к Ольге,
обняла ее и с завистью сказала:
- Ох, какая ты сегодня счастливая!
Условившись встретиться неподалеку от сада дома №24, мальчишки из-за
ограды разбежались.
Задержался только один Фигура. Его злило и удивляло молчание внутри
часовни. Пленники не кричали, не стучали и на вопросы и окрики Фигуры не
отзывались.
Тогда Фигура пустился на хитрость. Открыв наружную дверь, он вошел в
каменный простенок и замер, как будто бы его здесь не было.
И так, приложив к замку ухо, он стоял до тех пор, пока наружная железная
дверь не захлопнулась с таким грохотом, как будто бы по ней ударили бревном.
- Эй, кто там? - бросаясь к двери, рассердился Фигура. - Эй, не балуй, а
то дам по шее!
Но ему не отвечали. Снаружи послышались чужие голоса. Заскрипели петли
ставен. Кто-то через решетку окна переговаривался с пленниками.
Затем внутри часовни раздался смех. И от этого смеха Фигуре стало плохо.
Наконец наружная дверь распахнулась. Перед Фигурой стояли Тимур, Симаков
и Ладыгин.
- Открой второй засов! - не двигаясь, приказал Тимур. - Открой сам, или
будет хуже!
Нехотя Фигура отодвинул засов. Из часовни вышли Коля и Гейка.
- Лезь на их место! - приказал Тимур. - Лезь, гадина, быстро! - сжимая
кулаки, крикнул он. - Мне с тобой разговаривать некогда!
Захлопнули за Фигурой обе двери. Наложили на петлю тяжелую перекладину и
повесили замок.
Потом Тимур взял лист бумаги и синим карандашом коряво написал:
"Квакин, караулить не надо. Я их запер, ключ у меня. Я приду прямо на
место, к саду, вечером".
Затем все скрылись. Через пять минут за ограду зашел Квакин.
Он прочел записку, потрогал замок, ухмыльнулся и пошел к калитке, в то
время как запертый Фигура отчаянно колотил кулаками и пятками по железной
двери.
От калитки Квакин обернулся и равнодушно пробормотал:
- Стучи, Гейка, стучи! Нет, брат, ты еще до вечера настучишься.
Дальше события развертывались так.
Перед заходом солнца Тимур и Симаков сбегали на рыночную площадь. Там,
где в беспорядке выстроились ларьки - квас, воды, овощи, табак, бакалея,
мороженое, - у самого края торчала неуклюжая пустая будка, в которой по
базарным дням работали сапожники.
В будке этой Тимур и Симаков пробыли недолго.
В сумерки на чердаке сарая заработало штурвальное колесо. Один за одним
натягивались крепкие веревочные провода, передавая туда, куда надо, и те,
что надо, сигналы.
Подходили подкрепления. Собрались мальчишки, их было уже много - двадцать
- тридцать. А через дыры заборов тихо и бесшумно проскальзывали все новые и
новые люди.
Таню и Нюрку отослали обратно. Женя сидела дома. Она должна была
задерживать и не пускать в сад Ольгу
На чердаке у колеса стоял Тимур.
- Повтори сигнал по шестому проводу, - озабоченно попросил просунувшийся
в окно Симаков. - Там что-то не отвечают.
Двое мальчуганов чертили по фанере какой-то плакат. Подошло звено
Ладыгина.
Наконец пришли разведчики. Шайка Квакина собиралась на пустыре близ сада
дома №24.
- Пора, - сказал Тимур. - Всем приготовиться!
Он выпустил из рук колесо, взялся за веревку.
И над старым сараем под неровным светом бегущей меж облаков луны медленно
поднялся и заколыхался флаг команды - сигнал к бою.
...Вдоль забора дома №24 продвигалась цепочка из десятка мальчишек.
Остановившись в тени, Квакин сказал:
- Все на месте, а Фигуры нет.
- Он хитрый, - ответил кто-то. - Он, наверное, уже в саду. Он всегда
вперед лезет.
Квакин отодвинул две заранее снятые с гвоздей доски и пролез через дыру.
За ним полезли и остальные. На улице у дыры остался один часовой - Алешка.
Из поросшей крапивой и бурьяном канавы по другой стороне улицы выглянуло
пять голов. Четыре из них сразу же спрятались. Пятая - Коли Колокольчикова -
задержалась, но чья-то ладонь хлопнула ее по макушке, и голова исчезла.
Часовой Алешка оглянулся. Все было тихо, и он просунул голову в отверстие
- послушать, что делается внутри сада.
От канавы отделилось трое. И в следующее мгновение часовой почувствовал,
как крепкая сила рванула его за ноги, за руки. И, не успев крикнуть, он
отлетел от забора.
- Гейка, - пробормотал он, поднимая лицо, - ты откуда?
- Оттуда, - прошипел Гейка. - Смотри молчи! А то я не посмотрю, что ты за
меня заступался.
- Хорошо, - согласился Алешка, - я молчу. - И неожиданно он пронзительно
свистнул. Но тотчас же рот его был зажат широкой ладонью Гейки. Чьи-то руки
подхватили его за плечи, за ноги и уволокли прочь. Свист в саду услыхали.
Квакин обернулся. Свист больше не повторился.
Квакин внимательно огляды вался по сторонам. Теперь ему показалось, что
кусты в углу сада шевельнулись.
- Фигура! - негромко окликнул Квакин. - Это ты там, дурак, прячешься?
- Мишка! Огонь! - крикнул вдруг кто-то. - Это идут хозяева!
Но это были не хозяева.
Позади, в гуще листвы, вспыхнуло не меньше десятка электрических фонарей.
И, слепя глаза, они стремительно надвигались на растерявшихся налетчиков.
- Бей, не отступай! - выхватывая из кармана яблоко и швыряя по огням,
крикнул Квакин. - Рви фонари с руками! Это идет он... Тимка!
- Там Тимка, а здесь Симка! - гаркнул, вырываясь из-за куста, Симаков.
