членам этой позорной компании ультиматум". Это что такое, я не знаю, -
насмешливо объявил Квакин. - Вероятно, ругательство или что-нибудь в этом
смысле.
- Это такое международное слово. Бить будут, - объяснил стоявший рядом с
Фигурой бритоголовый мальчуган Алешка.
- А, так бы и писали! - сказал Квакин. - Читаю дальше. Пункт первый:
"Ввиду того что вы по ночам совершаете налеты на сады мирных жителей, не
щадя и тех домов, на которых стоит наш знак - красная звезда, и даже тех, на
которых стоит звезда с траурной черной каймою, вам, трусливым негодяям, мы
приказываем..."
- Ты посмотри, как, собаки, ругаются! - смутившись, но пытаясь
улыбнуться, продолжал Квакин. - А какой дальше слог, какие запятые! Да!
"...приказываем: не позже чем завтра утром Михаилу Квакину и
гнусноподобной личности Фигуре явиться на место, которое им гонцами будет
указано, имея на руках список всех членов вашей позорной шайки.
А в случае отказа мы оставляем за собой полную свободу действий".
- То есть в каком смысле свободу? - опять переспросил Квакин. - Мы их,
кажется, пока никуда не запирали.
- Это такое международное слово. Бить будут, - опять объяснил
бритоголовый Алешка.
- А, тогда так бы и говорили! - с досадой сказал Квакин. - Жаль, что ушел
Гейка; видно, он давно не плакал.
- Он не заплачет, - сказал бритоголовый, - у него брат - матрос.
- Ну?
- У него и отец был матросом. Он не заплачет.
- А тебе-то что?
- А то, что у меня дядя матрос тоже.
- Вот дурак - заладил! - рассердился Квакин. - То отец, то брат, то дядя.
А что к чему - неизвестно. Отрасти, Алеша, волосы, а то тебе солнце напекло
затылок. А ты что там мычишь, Фигура?
- Гонцов надо завтра изловить, а Тимку и его компанию излупить, - коротко
и угрюмо предложил обиженный ультиматумом Фигура.
На том и порешили.
Отойдя в тень часовни и остановившись вдвоем возле картины, где проворные
мускулистые черти ловко волокли в пекло воющих и упирающихся грешников,
Квакин спросил у Фигуры:
- Слушай, это ты в тот сад лазил, где живет девчонка, у которой отца
убили?
- Ну, я.
- Так вот... - с досадой пробормотал Квакин, тыкая пальцем в стену. -
Мне, конечно, на Тимкины знаки наплевать, и Тимку я всегда бить буду...
- Хорошо, - согласился Фигура. - А что ты мне пальцем на чертей тычешь?
- А то, - скривив губы, ответил ему Квакин, - что ты мне хоть и друг,
Фигура, но никак на человека не похож ты, а скорей вот на этого толстого и
поганого черта.
Утром молочница не застала дома троих постоянных покупателей. На базар
было идти уже поздно, и, взвалив бидон на плечи, она отправилась по
квартирам.
Она ходила долго без толку и наконец остановилась возле дачи, где жил
Тимур.
За забором она услышала густой приятный голос: кто-то негромко пел.
Значит, хозяева были дома и здесь можно было ожидать удачи.
Пройдя через калитку, старуха нараспев закричала:
- Молока не надо ли, молока?
- Две кружки! - раздался в ответ басистый голос. Скинув с плеча бидон,
молочница обернулась и увидела выходящего из кустов косматого, одетого в
лохмотья хромоногого старика, который держал в руке кривую обнаженную саблю.
- Я, батюшка, говорю, молочка не надо ли? - оробев и попятившись,
предложила молочница. - Экий ты, отец мой, с виду серьезный! Ты что ж это,
саблей траву косишь?
- Две кружки. Посуда на столе, - коротко ответил старик и воткнул саблю
клинком в землю.
- Ты бы, батюшка, купил косу, - торопливо наливая молоко в кувшин и
опасливо поглядывая на старика, говорила молочница. - А саблю лучше брось.
Этакой саблей простого человека и до смерти напугать можно.
- Платить сколько? - засовывая руку в карман широченных штанов, спросил
старик.
- Как у людей, - ответила ему молочница. - По рубль сорок - всего два
восемьдесят. Липшего мне не надо.
Старик пошарил и достал из кармана большой ободранный револьвер.
- Я, батюшка, потом. . - подхватывая бидон и поспешно удаляясь,
заговорила молочница. - Ты, дорогой мой, не трудись! - прибавляя ходу и не
переставая оборачиваться, продолжала она. - Мне, золотой, деньги не к спеху
Она выскочила за калитку, захлопнула ее и сердито с улицы закричала:
- В больнице тебя, старого черта, держать надо, а не пускать по воле. Да,
да! На замке, в больнице.
Старик пожал плечами, сунул обратно в карман вынутую оттуда трешницу и
тотчас же спрятал револьвер за спину, потому что в сад вошел пожилой
джентльмен, доктор Ф. Г. Колокольчиков.
С лицом сосредоточенным и серьезным, опираясь на палку, прямою, несколько
деревянною походкой он шагал по песчаной аллее.
Увидав чудного старика, джентльмен кашлянул, поправил очки и спросил:
- Не скажешь ли ты, любезный, где мне найти владельца этой дачи?
- На этой даче живу я, - ответил старик.
- В таком случае, - прикладывая руку к соломенной шляпе, продолжал
джентльмен, - вы мне скажете: не приходится ли вам некий мальчик, Тимур
Гараев, родственником?
- Да, приходится, - ответил старик. - Этот некий мальчик - мой племянник.
- Мне очень прискорбно, - откашливаясь и недоуменно косясь на торчавшую в
земле саблю, начал джентльмен, - но ваш племянник сделал вчера утром попытку
ограбить наш дом.
- Что?! - изумился старик. - Мой Тимур хотел ваш дом ограбить?
- Да, представьте! - заглядывая старику за спину и начиная волноваться,
продолжал джентльмен. - Он сделал попытку во время моего сна похитить
укрывавшее меня байковое одеяло.
- Кто? Тимур вас ограбил? Похитил байковое одеяло? - растерялся старик. И
спрятанная у него за спиной рука с револьвером невольно опустилась.
Волнение овладело почтенным джентльменом, и, с достоинством пятясь к
выходу, он заговорил:
- Я, конечно, не утверждал бы, но факты... факты! Милостивый государь! Я
вас прошу, вы ко мне не приближайтесь. Я, конечно, не знаю, чему приписать.
. Но ваш вид, ваше странное поведение ..
- Послушайте, - шагая к джентльмену, произнес старик, - но все это,
очевидно, недоразумение.
- Милостивый государь! - не спуская глаз с револьвера и не переставая
пятиться, вскричал
джентльмен. - Наш разговор принимает нежелательное и, я бы сказал,
недостойное нашего возраста направление.
Он выскочил за калитку и быстро пошел прочь, повторяя:
- Нет, нет, нежелательное и недостойное направление...
Старик подошел к калитке как раз в ту минуту, когда шедшая купаться Ольга
поравнялась с взволнованным джентльменом.
Тут вдруг старик замахал руками и закричал Ольге, чтобы она остановилась.
Но джентльмен проворно, как козел, перепрыгнул через канаву, схватил Ольгу
за руку, и оба они мгновенно скрылись за углом.
Тогда старик расхохотался. Возбужденный и обрадованный, бойко притопывая
своей деревяшкой, он пропел:
А вы и не поймете
На быстром самолете,
Как вас ожидала я до утренней зари.
Да!
Он отстегнул ремень у колена, швырнул на траву деревянную ногу и, на ходу
сдирая парик и бороду, помчался к дому.
Через десять минут молодой и веселый инженер Георгий Гараев сбежал с
крыльца, вывел мотоцикл из сарая, крикнул собаке Рите, чтобы она караулила
дом, нажал стартер и, вскочив в седло, помчался к реке разыскивать
напуганную им Ольгу.
В одиннадцать часов Гейка и Коля Колокольчиков отправились за ответом на
ультиматум.
- Ты иди ровно, - ворчал Гейка на Колю. - Ты шагай легко, твердо. А ты
ходишь, как цыпленок за червяком скачет. И все у тебя, брат, хорошо - и
штаны, и рубаха, и вся форма, а виду у тебя все равно нет. Ты, брат, не
обижайся, я тебе дело говорю. Ну, вот скажи: зачем ты идешь и языком губы
мусолишь? Ты запихай язык в рот, и пусть он там и лежит на своем месте... А
ты зачем появился? - спросил Гейка, увидав выскочившего наперерез Симу
Симакова.
- Меня Тимур послал для связи, - затараторил Симаков. - Так надо, и ты
ничего не понимаешь. Вам
свое, а у меня свое дело. Коля, дай-ка я дудану в трубу. Экий ты сегодня
важный! Гейка, дурак! Идешь по делу - надел бы сапоги, ботинки. Разве послы
босиком ходят? Ну ладно, вы туда, а я сюда. Гоп-гоп, до свиданья!
- Этакий балабон! - покачал головой Гейка. - Скажет сто слов, а можно бы
четыре. Труби, Николай, вот и ограда.
- Подавай наверх Михаила Квакина! - приказал Гейка высунувшемуся сверху
мальчишке.
- А заходите справа! - закричал из-за ограды Квакин. - Там для вас
нарочно ворота открыты.
- Не ходи, - дергая за руку Гейку, прошептал Коля. - Они нас поймают и
поколотят.
- Это все на двоих-то? - надменно спросил Гейка. - Труби, Николай,
громче. Нашей команде везде дорога.
Они прошли через ржавую железную калитку и очутились перед группой ребят,
впереди которых стояли Фигура и Квакин.
- Ответ на письмо давайте, - твердо сказал Гейка. Квакин улыбался, Фигура
хмурился.
- Давай поговорим, - предложил Квакин. - Ну, сядь, посиди, куда
торопишься?
- Ответ на письмо давайте, - холодно повторил Гейка. - А разговаривать с
вами будем мы после.
И было странно, непонятно: играет ли он, шутит ли, этот прямой,
коренастый мальчишка в матросской тельняшке, возле которого стоит маленький,
уже побледневший трубач? Или, прищурив строгие серые глаза свои, босоногий,
широкоплечий, он и на самом деле требует ответа, чувствуя за собою и право и
силу?
- На, возьми, - протягивая бумагу, сказал Квакин.
Гейка развернул лист. Там был грубо нарисован кукиш, под которым стояло
ругательство.
Спокойно, не изменившись в лице, Гейка разорвал бумагу. В ту же минуту он
и Коля крепко были схвачены за плечи и за руки.
Они не сопротивлялись.
- За такие ультиматумы надо бы вам набить шею, - подходя к Гейке, сказал
Квакин. - Но... мы люди добрые. До ночи мы запрем вас вот сюда, - он показал
на часовню, - а ночью мы обчистим сад под номером двадцать четыре наголо.
- Этого не будет, - ровно ответил Гейка.
- Нет, будет! - крикнул Фигура и ударил Гейку по щеке.
. - Бей хоть сто раз, - зажмурившись и вновь открывая глаза, сказал
Гейка. - Коля, - подбадривающе буркнул он, - ты не робей. Чую я, что будет
сегодня у нас позывной сигнал по форме номер один общий.
Пленников втолкнули внутрь маленькой часовни с наглухо закрытыми
железными ставнями Обе двери за ними закрыли, задвинули засов и забили его
деревянным клином.
- Ну что? - подходя к двери и прикладывая ко рту ладонь, закричал Фигура.
- Как оно теперь: по-нашему или по-вашему выйдет?
И из-за двери глухо, едва слышно донеслось:
- Нет, бродяги, теперь по-вашему уже никогда и ничего не выйдет. Фигура
плюнул.
- У него брат - матрос, - хмуро объяснил бритоголовый Алешка. - Они с
моим дядей на одном корабле служат.
- Ну, - угрожающе спросил Фигура, - а ты кто - капитан, что ли?
- У него руки схвачены, а ты его бьешь. Это хорошо ли?
- На и тебе тоже! - обозлился Фигура и ударил Алешку наотмашь.
Тут оба мальчишки покатились на траву. Их тянули за руки, за ноги,
разнимали...
И никто не посмотрел наверх, где в густой листве липы, что росла близ
ограды, мелькнуло лицо Симы Симакова.
Винтом соскользнул он на землю. И напрямик, через чужие огороды, помчался
к Тимуру, к своим на речку.
Прикрыв голову полотенцем, Ольга лежала на горячем песке пляжа и читала.
Женя купалась. Неожиданно кто-то обнял ее за плечи.
Она обернулась.
- Здравствуй, - сказала ей высокая темноглазая девочка. - Я приплыла от
Тимура. Меня зовут Таней,
и я тоже из его команды. Он жалеет, что тебе из-за него от сестры попало.
У тебя сестра, наверное, очень злая?
- Пусть он не жалеет, - покраснев, пробормотала Женя. - Ольга совсем не
