- Я предлагаю решение, которое, возможно, удовлетворит всех. Давайте
условимся, что валианты вправе уничтожить столько паонитов, сколько им
угодно - всех тех, кто окажет им активное сопротивление, - и таким образом
осуществлять диктат. Вскоре они окажутся перед противоречием: во-первых, в
паонитской традиции противиться любого рода принуждению, а во-вторых, они
не смогут общаться ни с паонитами, ни с текникантами.
Карбоне слушал с непреклонным выражением лица.
- Время стушует это противоречие. Помни: мы по природе своей
завоеватели.
- Согласен, - кивнул Беран устало. - Вы завоеватели. Но все же вам
лучше править с минимумом проблем. А пока Пао не заговорит на едином
языке, таком как Пастич, вы не можете управлять без крупных массовых
беспорядков.
- Тогда весь Пао должен заговорить на едином языке! - закричал
Маршал. - Это легко поправимо. Что такое язык - просто набор слов. Вот мое
первое распоряжение: каждый человек на планете - будь то мужчина, женщина
или ребенок - обязаны изучать Пастич.
- А пока они его не выучили - что будет? - поинтересовался Финистерл.
Эстебан прикусил губу.
- Что ж, события должны идти своим чередом, - он поглядел на Берана.
- А потом вы признаете мою власть?
Беран засмеялся:
- Охотно. В соответствии с вашим пожеланием отныне я приказываю,
чтобы каждый ребенок - валиант, текникант, когитант и паонит - изучал
Пастич, отдавая ему приоритет даже перед языком его родителей.
Эстебан Карбоне уставился на него в нерешительности, некоторое время
молчал и наконец произнес:
- Ты очень ловко вывернулся, Беран. Это правда, что мы, валианты, не
хотим обременять себя рутиной правления, и это единственный повод для
заключения с тобой соглашения. В этом и будет заключаться твоя
единственная польза. И до тех пор, пока ты послушен и полезен нам, ты
можешь восседать в Черном Кресле и носить имя Панарха, - он поклонился и
строевым шагом вышел из павильона.
Беран тяжело опустился в Черное Кресло. Лицо его было бледным и
измученным, но спокойным.
- Я пошел на компромисс, я унизился, - сказал он Финистерлу. - Но
однажды я добьюсь претворения в жизнь всех моих планов. Палафокс мертв, и
мы должны взяться за главную задачу моей жизни - объединение Пао.
Финистерл протянул Берану один кубок горячего вина, сделал большой
глоток из другого:
- Эти чванливые петушки - сейчас они маршируют вокруг своей стелы,
бьют себя в грудь и в любой момент... - он направил палец на вазу с
фруктами. Из пальца вырвалось голубое пламя, ваза разлетелась в осколки.
- И все-таки это лучше, чем если бы мы позволили им восторжествовать,
- сказал Беран. - В общем, они неплохие люди, хотя и наивные - и более
охотно будут сотрудничать с нами в качестве хозяев, нежели подчиненных. А
через двадцать лет...
Беран встал. Они с Финистерлом подошли к окнам и взглянули на крыши
Эйльянре. Панарх продолжал:
- Пастич - смесь из языков Брейкнесса, Пао, текниканта, валианта...
Пастич - служебный язык. Через двадцать лет все будут говорить на Пастиче.
Он обогатит прежний образ мышления, сформирует новый. Каким тогда станет
Пао?
Беран и Финистерл глядели в ночь, озаренную огнями Эйльянре, и
размышляли.
