стояла Берель.
- Лодка с Кея, - сказала хрипло Берель.
Бернисти посмотрел на нее с внезапным изумлением.
- Почему вы так решили? Это может быть лодка с Алвана или Канопуса,
или из Системы Гримера, или данникский корабль с Копенхага.
- Нет, это Кей.
- Откуда вы знаете?
Из лодки неуверенно выбралась молодая женщина. Даже на таком
расстоянии можно было заметить, что она очень красива. Что-то особенное
было в ее легкой походке, в непринужденной грации... На женщине был шлем,
но мало что еще. Бернисти почувствовал, что Берель оцепенела. Ревность?
Она не чувствовала никакой ревности, когда он забавлялся с другими
девушками для развлечений; почувствовала ли она сейчас более существенную
угрозу?
Берель сказала гортанным голосом:
- Она шпионка, шпионка с Кея. Отошлите ее обратно!
Бернисти надел собственный шлем. Через несколько минут он уже шел по
пыльной равнине навстречу молодой женщине, которая медленно передвигалась,
сражаясь с ветром.
Бернисти остановился и взглянул на нее оценивающе. Она была
невысокой, более тонкой в телосложении, чем большинство женщин Голубой
Звезды. У нее была густая шапка спутанных волос, большие темные глаза,
бледная кожа выглядела странным образом, как старый пергамент.
Бернисти почувствовал комок в горле: в нем поднялось такое ощущение
благоговения и заботливости, какого ни Берель, ни другие женщины никогда
не вызывали. Берель стояла позади него. Она была настроена враждебно; и
Бернисти, и странная женщина чувствовали это.
Берель сказала:
- Она шпионка - это очевидно! Отошлите ее обратно!
Бернисти ответил:
- Спросите, чего она хочет.
Женщина сказала:
- Я говорю на языке Белой Звезды, Бернисти; вы можете меня спрашивать
сами.
- Очень хорошо. Кто вы? Что вы делаете здесь?
- Меня зовут Катрин...
- Она кейанка! - сказала Берель.
- ...Я преступница. Я сбежала от наказания и полетела сюда.
- Пойдемте, - сказал Бернисти. - Я допрошу вас более подробно.
В кают-компании "Бьюдри", заполненной любопытствующими зеваками,
Катрин рассказала свою историю. Она заявила, что является дочерью
свободного землевладельца в Киркассе.
- Что это? - спросила Берель недоверчиво.
Катрин ответила мягко:
- Некоторые киркассианцы еще держатся за свои крепости в Кевиотских
горах. Мы племя, ведущее свою родословную от античных разбойников.
- Значит, вы дочь разбойника?
- Более того, я и сама по себе преступница, - ответила Катрин мягко.
Бернисти больше не мог сдержать своего любопытства.
- Что вы сделали, девушка? Что?
- Я совершила акт... - здесь она использовала кейанское слово,
которое Бернисти не понял. Берель тоже нахмурила брови, обнаруживая, что
изумлена в равной степени.
- Кроме того, - продолжила Катрин, - я опрокинула жаровню с ладаном
на голову жреца. Если бы я раскаивалась в содеянном, я бы осталась и
ожидала наказания, но так как не чувствовала ничего подобного, то взяла
космическую лодку и улетела сюда.
- Невероятно, - сказала с отвращением Берель.
Бернисти сел, наблюдая за Катрин с изумлением.
- Девушка, вас обвиняют в том, что вы кейанская шпионка. Что вы на
это скажете?
- Шпионка я или не шпионка - в любом случае я бы стала отрицать это.
- Значит, вы отрицаете?
Лицо Катрин сморщилась, она рассмеялась, показывая крайнее
наслаждение происходящим.
- Нет, я признаю это. Я кейанская шпионка.
- Я знала это, я знала это...
- Замолчи, женщина, - сказал Бернисти. Он снова повернулся к Катрин,
брови его изумленно сдвинулись.
- Вы признаете, что вы шпионка?
- Вы мне верите?
- Клянусь Быками Башана - я уже не знаю, чему верить!
- Она умная плутовка, хитрющая, - бушевала Берель, - она заговаривает
вас.
- Спокойно! - зарычал Бернисти. - Давайте мне какую-то возможность
нормально все обдумать! - Он повернулся к Катрин. - Только сумасшедшая
женщина признает, что она шпионка.
- Возможно, я сумасшедшая женщина, - сказала Катрин с убийственной
простотой.
Бернисти вскинул руки:
- Ладно, ладно, в чем разница. Прежде всего, здесь нет никаких
секретов. Если вы желаете шпионить, шпионьте - открыто или украдкой, как
пожелаете, как вас устраивает. Если вы просто ищете убежища, вы его нашли,
потому что вы на земле Белой Звезды.
- Я вам искренне признательна, Бернисти.
3
Бернисти летал вместе с картографом Бродериком, фотографируя,
зарисовывая, составляя карты местности, исследуя, - словом, осматривая
Новую Землю со всех сторон. Пейзаж был везде одинаковым - унылая
изборожденная поверхность, как внутренняя полость выгоревшей печи для
обжига. Везде лессовые равнины гонимой ветрами пыли соседствовали с
зазубренными скалами.
Бродерик толкнул локтем Бернисти:
- Смотрите.
Бернисти, следуя за жестом, увидел в пустыне три слабо заметных, но
явственно различимых квадрата - обширные пространства раскрошившихся
камней, разбросанных среди бархан.
- Или это самые большие кристаллы, которые знает Вселенная, - сказал
Бернисти, - или мы не первая разумная раса, которая отступила на эту
планету.
- Приземлимся?
Бернисти обозрел квадраты в телескоп.
- Здесь мало что можно увидеть... Оставим это археологам. Я вызову
экспедицию с Белой Звезды.
Они направились обратно к "Бьюдри", но Бернисти внезапно сказал:
- Стоп!
Они посадили исследовательскую лодку; Бернисти сошел и с довольным
видом стал рассматривать пятна коричневато-зеленой растительности -
базовый тип Д-6, вика с мешочками лишайников-симбионтов, которые снабжали
ее кислородом и водой.
- Еще шесть недель, - сказал Бернисти, и мир сей будет весь в пене
этой живой материи.
Бродерик вгляделся внимательнее в лист.
- А что это за красная клякса?
- Красная клякса? - Бернисти вгляделся сам и нахмурился. Выглядит как
ржавчина, грибок.
- Это хорошо?
- Нет... конечно, нет! Это очень плохо!... Я не совсем понимаю: когда
мы прилетели, планета была стерильна.
- Споры могли упасть из космоса, - предположил Бродерик.
Бернисти кивнул:
- И космические лодки тоже. Пойдем, доставим это на "Бьюдри". Вы
зафиксировали местонахождение?
- С точностью до сантиметра.
- Не берите в голову. Я уничтожу эту колонию, - и Бернисти опалил
дочиста участок почвы с викой, которой он так гордился. Они в молчании
вернулись на "Бьюдри". Под ними проплывала равнина, заполненная толстым
слоем пятнистой листвы. Выйдя из лодки, Бернисти устремился не к "Бьюдри",
а к ближайшему кустику и стал осматривать листья.
- Здесь нет... здесь нет... здесь нет...
- Бернисти!
Бернисти оглянулся. К нему подходил ботаник Бэйрон, лицо его было
суровым. Бернисти почувствовал, что сердце его замерло.
- Ну?
- Непростительная небрежность.
- Ржавчина?
- Ржавчина. Она уничтожает вику.
- Бернисти резко повернулся к нему:
- У вас есть образцы?
- Мы уже ищем в лаборатории контрагенты.
- Ладно...
Но ржавчина оказалась твердым орешком. Найти агента, который
уничтожил бы ее и оставил бы при этом целыми-невредимыми вику с
лишайниками, было задачей неимоверной трудности. Не подходили условиям и
уничтожались в печи образец за образцом вирусов ли, микробов ли, плесени,
дрожжей, грибков. Тем временем цвет вики изменился от коричневато-зеленого
к красно-зеленому, а затем к йодно-фиолетовому; и гордая растительность
начала никнуть и гнить.
Бернисти бродил без сна, увещевая свой технический персонал и
устраивая ему разносы:
- Вы зовете себя экологами? Казалось бы, простое дело отделить
ржавчину от вики - и вы этого не можете, вы барахтаетесь! Вы дайте мне эту
культуру! - И Бернисти схватил чашку Петри у Бэйрона, который и сам был
раздражен, с глазами, красными от недосыпания.
Наконец в культуре слизистой плесени был найден желаемый агент. Еще
два дня ушло на то, чтобы выделить нужный штамм и посеять его на
питательном растворе. Вика уже повсюду гнила, и под ней валялись опавшие
пузырьки лишайников, словно осенние листья.
На борту "Бьюдри" кипела лихорадочная активность. Полные противоядия
котлы загромождали лабораторию, коридоры; полные спор подносы сушились в
салонах, в машинном зале, в библиотеке.
Бернисти вспомнил о присутствии Катрин, когда заметил, как она
загружает сухие споры в распределительные коробки. Он остановился и
принялся наблюдать за ней; тут он почувствовал, что она больше внимания
уделяет ему, чем своей производственной операции, но слишком ощущал себя
слишком усталым в тот момент, чтобы заговорить. Он лишь кивнул, повернулся
и пошел в лабораторию.
Плесень была развеяна над планетой, но слишком поздно.
- Ну и ладно, - сказал Бернисти, - мы еще раз посеем вику типа Д-6.
На этот раз мы уже готовы к опасности и имеем средства защиты от нее.
Подрастала новая вика, часть старой выздоровела. Когда плесени
перестало хватать ржавчины, она исчезла - за исключением парочки
мутировавших разновидностей, которые напали на лишайники. В течение
некоторого времени казалось, что они будут столь же опасны как ржавчина;
но в запасах "Бьюдри" нашелся вирус, который избирательно уничтожал только
плесень. Его посеяли и плесень исчезла.
Бернисти был все еще недоволен. На общем собрании команды он сказал:
- Вместо трех разновидностей - вики, и двух лишайников - существуют
уже шесть, считая ржавчину, плесень и вирус. Чем больше разновидностей
живых существ, тем труднее ими управлять. Я настойчиво обращаю ваше
внимание на то, что нужна тщательность в нашей работе и соблюдение всех
мер асептики.
Несмотря на его предостережения ржавчина появилась снова - на этот
раз черная разновидность. Но Бернисти был готов: в течение двух дней он
рассеял по планете контрагент. Ржавчина исчезла; вика процветала. Теперь
повсюду на планете лежал коричневато-зеленый ковер. В отдельных местах он
достигал сорока футов толщины, карабкаясь и наползая сам на себя, стебель
за стебель, лист за лист. Он вскарабкался на гранитные утесы; он свисал
гирляндами с обрывов. И каждый день бессчетные тонны углекислого газа
становились кислородом, а метан превращался в воду и углекислоту.
Бернисти лично следил за анализами атмосферы, и в один прекрасный
день процент кислорода в воздухе покинул категорию "отсутствует" и вступил
в другую - "следы". Бернисти объявил этот день праздником и устроил
банкет. По формальному обычаю мужчины и женщины Белой Звезды ели по
отдельности: зрелище открытых ртов считалось столь же неприличным, как и
прилюдное отправление естественных надобностей. Однако по этому случаю все
были настолько веселы и настолько глубокими были дружеские отношения друг
к другу, что Бернисти, который не был ни скромным человеком, ни излишне
чувствительным, приказал проигнорировать старый обычай. Итак, банкет
начался в атмосфере счастливой беззаботности.
Банкет шел своим чередом, ичор и алкоголь делали свое дело, веселье и
беззаботность охватили всех. Сбоку от Бернисти сидела Берель, и хотя она
делила с ним постель в эти несколько сумасбродных недель, девушка
чувствовала, что их отношения стали совершенно иными, что она не являлась
больше девушкой для развлечений. Когда она заметила, что глаза Бернисти
почти что вылезли из орбит, так как не отрывались от разгоряченного вином
лица Катрин, то почувствовала, как у нее наворачиваются слезы.
"Этого не должно быть, - бормотала она про себя. - Уже несколько
