Прошли пять минут. Мимо проплыла личная горничная миссис Клары,
маленькая шарообразная китаянка, глаза как два черных блестящих жука.
Больше никого.
Джин снова проплыла в комнату Эрла и пересекла ее. Снова она прочла
табличку: "Частные владения. Опасно. Не входить".
Она колебалась: "Мне шестнадцать. Идет семнадцатый. Слишком мало,
чтобы умирать. Странное существо в кабинете с дьявольскими трюками это
всего лишь мебель". Пожала плечами и отогнала предательские мысли. "Что
только не сделает человек ради денег". Затем открыла дверь и скользнула
внутрь.
Дверь за ней закрылась. Джин торопливо отодвинулась подальше от
демонической твари и принялась осматривать святилище Эрла. Она посмотрела
направо, налево, вверх, вниз.
- Здесь есть много такого, что стоит посмотреть, - пробормотала она.
- Надеюсь, Эрл не сбежит из-под овечьих глаз жирной подруги, не решит, что
ему самое время ознакомиться с какими-нибудь новыми газетными вырезками...
Джин вернула энергию в магниты туфель и принялась раздумывать, с чего
начать. Комната была похожа скорее на склад или музей, чем на кабинет. Она
создавала впечатление мешанины: организованной, рассортированной,
каталогизированной утонченным умом, но все-таки мешанины. До некоторой
степени комната была красива. Ее пропитывал дух эрудиции. Тональность
отделки была темной, панели деревянные. Дальняя стена словно расплавленная
лава - сквозь розовое окно древнего картезианского собора бил яростный
свет открытого космоса.
"Слишком быстро Эрл занял все свои наружные стены", - сказала себе
Джин. - "Коллекция цветных оконных стекол требует слишком много места на
стенах, а у Эрла должны быть и другие коллекции. Возможно, есть еще одна
комната". Кабинет, как бы он ни был огромен, занимал сам по себе всего
лишь половину пространства, разрешенного размерами помещений Эрла. Но и
здесь было на что посмотреть.
Вдоль стен теснились стеллажи, коробки, подшивки, ореховые и
плексигласовые шкафчики, витрины со стеклянным верхом занимали пол. Слева
стояла батарея сосудов. В ближайших плавали угри - земные угри, угри из
внешних миров. Джин открыла шкафчик. Китайские монеты с дырочками висели
на стерженьках, каждая сопровождена неразборчивой надписью, сделанной
мальчишеским почерком.
Джин обошла комнату, изумляясь изобилию.
Здесь были каменные кристаллы с сорока двух планет, все для
неопытного взгляда похожи один на другой. На полках лежали папирусные
свитки, кодексы майя, средневековые пергаменты - все в золоте и пурпуре,
ирландские руны на рассыпающейся овечьей коже, глиняные цилиндры с
выдавленной на них клинописью. Изощренные головоломки из дерева: клетки
внутри клеток, соединяющиеся сферы, семь храмов Браминов во всем
великолепии. Сантиметровые кубики, содержащие образцы каждого из известных
элементов. Тысячи почтовых марок, громоздящихся на плавающих в круглом
шкафу листах. Здесь были тома автографов знаменитых преступников вместе с
их фотографиями и данными измерений по методам Бертильона и Певетского. Из
одного угла доносился густой аромат духов - тысячи маленьких флаконов,
тщательно описанных и закодированных, с индексом и объяснением кода, тоже
из множества миров. Здесь были образцы грибов из всей Вселенной, полки с
миниатюрными фотозаписями шириной в дюйм, микропленки, запечатлевшие
множество документов.
Джин нашла фотографии каждого дня жизни Эрла, записи с результатами
измерений веса, роста, охвата груди, сделанные неразборчивым почерком, и
рядом с каждой картинкой - многоцветная звезда, многоцветный квадрат и
красный или синий круг. К этому времени Джин уже поняла особенности
личности Эрла. Рядом, под рукой, должны были найтись индекс и пояснение.
Они оказались поблизости. Круги относились к функциям тела, звезды по
сложной системе, которую Джин так и не смогла постичь, описывали состояние
духа. Цветные квадраты отмечали связи с женщинами. Рот Джин искривился в
сухой усмешке. Она продолжала бесцельно бродить по кабинету, вращая
географические глобусы сотен планет, осматривая карты и таблицы.
Грубые аспекты личности Эрла были представлены коллекцией
порнографических фотографий, и рядом мольберт и холст, где Эрл сам пытался
рисовать непристойные сюжеты. Джин чопорно стиснула губы. Перспектива
выйти замуж за Эрла вдохновляла ее теперь бесконечно меньше. Она нашла
альков, заполненный маленькими шахматными досками, на которых были
выстроены различные позиции. Каждую доску сопровождала карточка с
пронумерованной записью ходов. Джин подобрала неизбежную книгу ссылок и
перелистывала ее. Эрл играл по переписке с соперниками из всей Вселенной.
Она нашла его записи о победах и поражениях. Счет побед не слишком
превосходил счет поражений. Некий Вильям Анхело из Торонто бил его
постоянно. Джин запомнила адрес, имея ввиду, что если Эрл когда-либо
примет вызов сыграть в шахматы, она будет теперь знать, как нанести ему
поражение. Она вовлечет в игру Анхело и будет посылать ходы Эрла как свои
собственные и передавать ходы Анхело Эрлу. Путь несколько окольный,
утомительный, но почти беспроигрышный.
Джин продолжила путешествие по кабинету. Морские раковины, мотыльки,
стрекозы, окаменелые трилобиты, опалы, орудия пыток, высохшие человеческие
головы... Если бы коллекция представляла собой bona fide [добросовестное
знание (лат.)], - подумала Джин, - она должна была поглощать все время и
способности четырех земных гениев. Но сокровища собирались бездумно,
механически, подобно тому, как мальчишки в школе коллекционируют флажки
или спичечные этикетки.
Одна из стен переходила в пристройку, где был грузовой люк в космос.
Нераспакованные ящики, коробки, корзины, узлы - материал, которому
предстояло еще заполнить эрловский бедлам, - громоздились у входа в
комнату. В углу стояло еще одно гротесковое монументальное существо,
стояло вертикально, словно готовое схватить Джин, и девушка почувствовала
странное, нерешительное побуждение подойти поближе к его рукам. Существо
достигало высоты восемь футов. Шкура его была косматая, похожая на
медвежью, и оно смутно напоминало гориллу, хотя лицо было длинным и
остроконечным и выглядывало из-под шерсти словно морда французского
пуделя.
Джин вспомнила, что Фосерингей называл Эрла "выдающимся зоологом".
Она оглядела комнату. Чучела животных, баки с угрями, земные тропические
рыбы и многоползы с Маньяка - маловато, чтобы называть Эрла зоологом.
Конечно, существовала еще пристройка...
Девушка услышала звук. Щелкнула входная дверь. Джин нырнула за
чучело. Сердце бешено колотилось где-то у горла. С раздражением она
сказала себе: "Мальчик восемнадцати лет... Если я не смогу осадить его,
переговорить, перехитрить, перебороть и оказаться на высоте положения, -
тогда самое время для меня начать вышивать скатерти, чтобы заработать на
жизнь". Тем не менее, она не покинула своего укрытия.
Эрл спокойно стоял в дверях. Затем шагнул вперед, и дверь за ним
захлопнулась. Лицо его было красным и унылым, словно он только что
оправился от ярости или крайнего смущения. Фаянсово-синие глаза глядели
невидяще на потолок. Он нахмурился, посмотрел подозрительно направо и
налево, принюхался. Джин сжалась в комочек. Может ли он унюхать ее?
Эрл согнул ногу, пнул ею в стену и полетел прямо к ней. Из-под руки
твари она увидела, как он приближается, становится больше, больше, больше,
руки в боки, голова склонена как у ныряльщика. Он ударился в волосатую
грудь и отлетел к полу, включил магниты и встал в шести футах от Джин. Он
тяжело дышал и что-то бормотал. Джин хорошо слышала слова: "Ужасное
оскорбление... Если бы она только знала! Ха!" Эрл громко рассмеялся,
словно презрительно лаял: "Ха! Ха! Ха!"
Джин расслабилась и непроизвольно громко вздохнула. Эрл не подозревал
об ее присутствии. Он стоял нерешительно, насвистывая что-то сквозь зубы,
затем подошел к стене и сунул руку за резную деревянную панель. Часть
стены отошла в сторону и сквозь отверстие в кабинет хлынул поток яркого
солнечного света. Эрл продолжал насвистывать какой-то музыкальный ритм
безо всякой мелодии. Он вошел в помещение, но не закрыл за собой дверь.
Джин высунулась из своего укрытия и заглянула в комнату. Возможно, она
непроизвольно вздохнула снова.
Эрл стоял в шести футах от нее и читал какой-то список. Вдруг он
посмотрел вверх, и Джин почувствовала его жест-кий взгляд.
Он не двигался... Заметил ли он ее?
Несколько мгновений он молчал, не двигался, затем по-дошел к двери и
встал там, оглядывая кабинет. Он не двигался в течение десяти - пятнадцати
секунд. Джин заметила, что губы его шевелятся, словно он что-то вычислял
про себя.
Она облизнула губы, думая, как попасть ближе к выходу. Эрл вышел в
альков, к нераспакованным ящикам и узлам, поднял несколько и запустил в
сторону открытой двери. Они дрейфовали в воздухе, купаясь в потоке
солнечного света. Он растолкал другие тюки, нашел то, что искал и послал
еще один тюк вдогонку. Затем толкнул себя обратно к двери и там вдруг
задержался настороженно, ноздри его расширились, глаза бросали острые
взгляды. Он вдохнул. Голова его повернулась к чучелу монстра. Эрл не спеша
стал приближаться, руки его безвольно болтались. Оглянулся, вытолкнул из
легких с длинным шипящим звуком воздух и хмыкнул. Джин, сидя за чучелом в
пристройке, думала: "Или он вынюхал меня, или это телепатия!". Пока Эрл
возился среди корзин, она молнией бросилась в комнату и нырнула под
широкий диван. Распластавшись на животе, она наблюдала, как Эрл
осматривает чучело, и по коже ее бегали мурашки. "Он чувствует мой запах,
он чувствует меня, он ощущает меня".
Эрл еще раз осмотрел кабинет. Затем осторожно закрыл дверь, звякнул
засовом и повернулся лицом к внутренней комнате. Пять минут он возился с
упаковками, развязывал их, пристраивал на полки содержимое, которое
оказалось бутылями с белым порошком.
Джин оттолкнулась от пола, прижалась к нижней поверхности дивана и
переместилась туда, где могла наблюдать за происходящим, сама оставаясь
невидимой. Теперь она поняла, почему Фосерингей говорил об Эрле как о
"выдающемся зоологе".
Существовало другое слово, которое подошло бы ему лучше, незнакомое
слово, которое Джин не могла немедленно извлечь из памяти. Словарь ее был
не богаче, чем у любой девушки ее возраста, но слово, которое она,
наконец, вспомнила, произвело на нее впечатление. Слово это было
"тератология". Наука об уродах. Эрл был тератологом.
Монстры, как исключения из правил жизни, вполне соответствовали
беспорядочному способу комплектования коллекций Эрла. Они были выставлены
в стеклянных шкафах. Задние панели защищали их от прямого солнечного
света, и при абсолютном нуле экспонаты могли сохраняться бесконечно долго
безо всякой таксидермии или бальзамирования.
Экспозиция была разнородной, но тем не менее чудовищной. В ней были
настоящие люди-монстры: макро- и микроцефалы, гермафродиты, существа с
лишними конечностями и без конечностей, уроды со щупальцами, словно
вытянутое дрожжевое тесто, уроды, скрюченные в кольцо, существа без лица,
зеленые, серые, синие твари.
Были и другие экспонаты, в равной степени отвратительные, но,
возможно, нормальные в своем собственном окружении: мешанина с сотен
планет, породивших органическую жизнь.
Толстый человек, занимавший главное место в экспозиции, показался
Джин самой страшной пародией на мужчину. Возможно, исключительное
