Для толпы, а также для солдат, которые были не что иное, как те же обыватели
в военной форме, это означало что запасы еды в отеле теперь принадлежат
всем. Если вас интересует свидетельство человека, прожившего миллион лет:
если взглянуть в самый корень, всякий раз обнаруживается, что все сводится к
пище.
Ибо сказано "Мандараксом":
На первом месте жратва, мораль потом .
Бертольт Брехт (1898-1956)
Так что все дружно устремились к отелю, и людской поток поглотил
автобус - хотя сам автобус и сидящие в нем не представляли для участников
пищевого бунта никакого интереса. Однако они колотили по бокам автобуса и
кричали - невыносимо страдая от сознания, что другие уже успели ворваться в
отель и им может не хватить провизии.
Сидеть в автобусе было по-настоящему страшно. Его могли перевернуть.
Могли поджечь. Закидать камнями, превращая оконные стекла в шрапнель. Для
тех, кто желал уцелеть, был один надежный выход: улечься на пол в проходе.
Хисако Хирогуши совершила первый свой интимный акт в отношении слепой
Селены, руками, под невнятное бормотание по-японски, заставив ту встать в
проходе на колени и склонить голову. Затем Хисако сама опустилась рядом с
нею и Казахом и обняла девушку за плечи.
Как нежно будут Хисако и Селена заботиться друг о друге в последующие
годы! Что за чудного, милого ребенка им предстояло вырастить! Как я
восхищался ими!
x x x
А *Джеймс Уэйт между тем неожиданно для себя еще раз выступил
защитником детей, укрывая собственным телом испуганно сбившихся в проходе
девочек из племени канка-боно. Он помышлял только о своем спасении - но Мэри
Хепберн схватила его за руки и притянула к себе, так что они вдвоем
образовали живую крепость. Если бы в автобусе повылетали стекла - они бы
впились в них, а не в малюток.
Ибо сказано "Мандараксом":
Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.
Святой апостол Иоанн (4 до н.э.? - 30?)
Именно в то время, как Уэйт находился в таком положении, сердце его
начало барахлить: мышечные ткани его принялись сокращаться не в такт, так
что кровь перестала подаваться по сосудам равномерно. Это вновь давала себя
знать наследственность. Ему неоткуда было это знать, но его родители,
приходившиеся друг другу отцом и дочерью, к тому времени уже скончались от
сердечного приступа, который настиг каждого из них в возрасте сорока с
небольшим лет.
Человечеству повезло, что *Уэйт не дожил до последующих брачных игр на
Санта Росалии. Впрочем, может статься, что никакой разницы и не было бы -
даже унаследуй нынешние люди его бомбу замедленного действия вместо
нормального сердца,- ибо никому все равно не довелось прожить достаточно
долго, чтобы бомба эта сработала. Любой, кто достиг бы сегодня возраста
Уэйта, был бы просто Мафусаил*. / Библейский персонаж, которому, по
преданию, принадлежит рекорд долголетия: 969 лет./
x x x
На причале же тем временем другая толпа, еще один вышедший из строя
орган социальной системы Эквадора, очищал "Bahia de Darwin" не только от
пищевых продуктов, но и от телевизоров, телефонов, радара, сонара,
радиотехники, электрических лампочек, компа сов, туалетной бумаги, ковров,
мыла, кастрюль, сковородок, карт, матрасов, подвесных моторов, надувных
спасательных плотов и еще многого и многого. Эти борцы за выживание хотели
унести даже лебедку для поднятия и опускания якорей, но сумели лишь
непоправимо искалечи ть ее.
По крайней мере они оставили нетронутыми спасательные шлюпки - хотя и
без хранившегося в них аварийного запаса провизии.
Капитан же фон Кляйст в одном нижнем белье забрался в "воронье гнездо",
где и просидел все это время, опасаясь за свою жизнь.
x x x
Тем временем толпа возле "Эльдорадо" схлынула, как прилив, оставив
автобус, так сказать, сохнуть на песке. Теперь пассажиры его бь1ли вольны
ехать, куда им угодно. Вокруг практически никого не осталось, за исключением
лежавших там и сям нескольких раненых или убитых в давке.
И Зигфрид фон Кляйст, героически борясь со спазмами и невзирая на
галлюцинации, симптоматичные для страдающих хореей Хантингтона, занял
водительское место. Он счел, что его десяти пассажирам лучше оставаться
лежащими вповалку в проходе, где они были не видны снаружи и успокаивали
друг друга собственным теплом.
Он завел мотор и убедился, что в его распоряжении полный бензобак.
Тогда он включил кондиционер, объявив по-английски - на единственном языке,
посредством которого он мог общаться с пассажирами,- что через пару минут в
салоне станет очень прохладно. Это обещание он был в состоянии сдержать.
Вокруг уже сгустились сумерки, поэтому он включил фары.
x x x
Примерно в это самое время Перу объявила Эквадору войну. Два перуанских
истребителя-бомбардировщика уже находились над эквадорской территорией.
Ракета одного из них была настроена на сигнал радара, установленного в
Международном аэропорту Гуаякиля, а другого - на сигналы, долетающие с
военно-морской базы на галапагосском острове Бальтра, где находились учебное
парусное судно, шесть кораблей береговой охраны, два океанских
буксира, патрульная подлодка, сухой ремонтный док и отдыхающий в сухом
доке эсминец. Последний был самым крупным судном эквадорских ВМС за
исключением одного - "Bahia de Darwin".
Ибо сказано "Мандараксом":
Это было лучшее из всех времен - это было худшее из всех
времен, то был век мудрости - то был век глупости, то была
эпоха веры - то была эпоха неверия, то была пора Света - то
была пора Тьмы, то была весна надежды - то была зима
отчаяния, у нас все бы ло впереди - у нас ничего не было
впереди, мы все направлялись прямо в Царство Небесное - мы
все направлялись в прямо противоположную сторону.
Чарльз Диккенс (1812-1870)
33
Порою я размышляю, каким могло бы стать человечество, окажись в числе
первых поселенцев на Санта Росалии все, кто был включен в исходный список
участников "Естествоиспытательского круиза века", и команда корабля: капитан
фон Кляйст, разумеется, с Хис ако Хирогуши, Селеной Макинтош и Мэри Хепберн,
а вместо девочек из племени канка-боно - матросы и офицеры, Жаклин Онассис,
доктор Генри Киссинджер, Рудольф Нуриев, Мик Джегтер, Палома Пикассо, Уолтер
Кронкайт, Бобби Кинг, "величайший шеф- повар Франции" Робер Пепен, само
собою, Эндрю Макинтош и Зенджи Хирогуши и так далее.
Остров в состоянии был бы приютить такое количество людей - хотя и с
трудом. Наверняка не обошлось бы без борьбы, схваток, даже убийств, я
полагаю, если бы пищи и воды не хватало на всех. И, думаю, некоторые из них
должны были бы воображать, будто Природа - или что бы там ни было - будет
рада их победе. Однако с точки зрения эволюции грош цена была бы такому
выживанию, если бы уцелевшие не размножались, а большинство женщин в списке
пассажиров уже вышли к тому времени из детородного возраста и не стоили
того, чтобы за них бороться.
В первые тридцать лет жизни на Санта Росалии, пока Акико не достигла
половой зрелости, в сущности, единственным способными к деторождению
женщинами на острове были бы слепая Селена, а также Хисако Хирогуши, которая
уже родила бы покрытого шерстью ребенка, и еще три нормальные женщины.
Вероятно, все они подверглись бы, даже против своей воли, осеменению со
стороны победивших самцов. Но в конечном счете, я думаю, безразлично, кто из
последних произвел бы это осеменение: Мик Джеггер, доктор Генри Киссинджер,
капитан или юнга. Человечество все равно в значительной мере приобрело бы
свой нынешний вид.
В конце концов шансов на выживание оказалось бы больше не у самых
удачливых бойцов, а у наиболее умелых рыболовов. Так уж обстоит все здесь,
на островах.
x x x
Еще одним видом, которому Галапагосский архипелаг едва не устроил
экзамен на выживание, стали омары, доставленные из штата Мэн. До того, как
"Bahia de Darwin" была разграблена, две сотни этих существ находились в
подпитываемых воздухом баках с морской водой, установленных в трюме судна.
Воды, омывавшие Санта Росалию, были для них достаточно прохладны, но,
пожалуй чересчур глубоки. Как бы то ни было, их отличало одно важное
свойство: как и люди, они в случае необходимости могли питаться практически
чем угодно.
Капитан фон Кляйст, будучи в уже преклонном возрасте, как-то припомнил
этих омаров, сидевших в баках. Чем старее он становился, тем живее
вспоминались ему события далекого прошлого. И однажды вечером, после ужина
он развлекал Акико, пушистую дочь Хиса ко Хирогуши, выдуманной им
фантастической историей, фабула которой сводилась к тому, что мэнские омары
благополучно добрались до островов и спустя миллион лет (то есть как бы в
наши дни) стали господствующим животным видом на планете, построив свои
города с театрами, больницами, общественным транспортом и тому подобным.
Лобстеры в его рассказе играли на скрипках, расследовали убийства, выполняли
микрохирургические операции, вступали в клубы книголюбов и так далее.
Мораль повествования заключалась в том, что омары, делая то же самое,
чем занимались в свое время люди, так же приводили все в состояние полного
хаоса. И все, чего они желали бы,- это вновь стать обычными омарами, в
особенности учитывая, что на свете больше не оставалось людей, которые
норовили бы сварить их живьем.
Прежде им приходилось жаловаться в основном лишь на одно: что их варили
живьем. Теперь же, лишь потому, что они не захотели, чтобы их и впредь
варили живьем, им приходилось содержать симфонические оркестры и так далее,
и тому подобное. Рассказчиком в придуманной капитаном истории были
низкооплачиваемый второй французский рожок Омарвильского симфонического
оркестра, чья жена только что ушла от него к хоккеисту.
x x x
Сочиняя эту историю, он понятия не имел, что человечество в других
местах находится на грани вымирания и все меньше способно оказывать
сопротивление другим животным видам - имейся у тех предпосылки занять на
планете главенствующее положение. Ни капита ну, ни кому бы то ни было еще на
Санта Росалии не суждено было этого узнать. При этом я говорю лишь о
преобладании одних животных макроформ над другими. По правде же говоря,
победителями на планете всегда оставались микроорганизмы. В бесчисленных
сражения х между Давидами и Голиафами был ли хоть один случай, когда победил
Голиаф?
На уровне же крупных существ - видимых глазу борцов за выживание -
омары явно были не лучшими претендентами на то, чтобы стать столь изощренно
созидательным и разрушительным началом, как люди. Сделай, однако, капитан
главным героем своей едкой притчи не омаров, а осьминогов - все звучало бы
не так уж смехотворно. В те времена, как и ныне, эти скользкие твари
обладали высокоразвитым интеллектом, основной функцией которого было
управление многоцелевыми конечностями осьминогов. В этом смысле, как можно
предположить, они были до известной степени схожи с человеческими
существами, которым приходилось управлять своими руками. Вероятно, с помощью
рук и мозгов они умели не только ловить рыбу.
Но хотел бы я посмотреть на осьминога, да и на вообще любое животное,
которое не было бы настолько удовлетворено своим времяпрепровождением на
земле в качестве добытчика пищи, чтобы не помышлять с неограниченными
алчностью и амбициями об экспериментах, которыми занималось человечество.
x x x
Что до возможности для человечества повернуть вспять и начать снова
