вздрогнул.
Скрипнула дверь, в проеме показался белеющий силуэт.
- Коля, ты спишь?
- Нет. - Он вздохнул и с невольной улыбкой добавил. - А это что за
привидение тут бродит?
- Мне страшно, Коля. - Девушка осторожно присела на краешек дивана. -
Очень страшно. Кто-то так кричал...
- Это далеко было. - Николай ободряюще провел рукой по ее спине,
прикрытой тканью рубашки. - Не бойся. Иди, спи.
- Не могу. Только начинаю засыпать - и сразу кажется, будто кто-то в
темноте крадется.
Откровенно говоря, Николаю тоже было не по себе, но признаться в этом
ей он не мог. - Ладно, - сказал он. - Ложись рядом. Да не бойся, не
полезу.
Марина не стала колебаться. Так они и заснули - уставшие, ищущие друг
у друга защиты, случайно сведенные судьбой люди, и по губам Николая долго
блуждала счастливая улыбка.
5. ПОЗДНО ВЕЧЕРОМ ЧЕРЕЗ ДЕНЬ. ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНАЯ СТАНЦИЯ
Фонари не горели. Все тонуло в зловещей темноте, и казалось, что из
нее вот-вот выскочат, набросятся, схватят, и поэтому они невольно
старались держаться поближе к угрюмым улицам. Родной когда-то город вдруг
изменился, стал зловещим и враждебным, словно они никогда не ходили по его
улицам и не играли в детстве в его дворах.
Все кончалось. К этому шло уже давно, но человеку свойственно
надеяться, и казалось, что все трудности временные, мало ли чего не
бывает. Появились талоны на продукты - временно, остановились предприятия
- временно, прекратились программы телевидения - временно... Но надежды
так и остались надеждами. И все же последними стали покидать город именно
они.
Сейчас ему даже не верилось, что лишь позавчера он впервые,
проснувшись, обнаружил на плече голову Марины, и ее почти детская
беззащитность невольно заставила Николая ощутить себя тем, кем его создала
природа - мужчиной, надеждой и опорой.
После завтрака Николай отправился в город на поиски продуктов, хотя
бы хлеба. Но даже его в магазины так и не привезли - хлебокомбинат встал
без муки. Промаявшись до полудня, он отправился на рынок, но и тот
встретил его пугающей пустотой, и лишь обрывки одежды и бурые пятна на
асфальте подсказали ему, что опустел он не по своей воле.
Впрочем, опустел не только он. Перед безлюдным зданием горисполкома
уже не стояли бронетранспортеры, и лишь на крыше безвольно висел в
неподвижном воздухе всеми забытый флаг.
Ближе к вечеру по городу прокатилась первая волна агонии. Толпы
голодных, злых людей сталкивались на улице, кое-кто уже начал грабить
квартиры в поисках хоть чего-нибудь съестного, готовый пусть даже ценой
чужой жизни хоть ненадолго продлить собственную. Квартиру Николая пока не
тронули, но с улицы доносилось такое, что они опять провели ночь вместе
пытаясь отыскать в тесных объятиях хотя бы иллюзию безопасности.
Утром отключилось электричество, а вместе с ним и холодильник.
Николай недолго подумав, сварил оставшееся мясо и закатал его в две
поллитровые банки.
К вечеру он вновь вышел на улицу в тщетной надежде добыть хоть
что-нибудь, но это было уже невозможно. Повезло ему лишь в одном - он
снова встретил того школьного приятеля, которому недавно продал кольцо, и
тот уговорил его, когда стемнеет, попробовать пошарить на товарной
станции. К этому времени Николай твердо решил покинуть город, пусть даже
пешком, но подобное путешествие было немыслимо без хотя бы минимального
запаса продуктов, и он согласился. Договорились встретиться позднее
неподалеку от станции. Приятель одолжил ему баллончик с парализующим
газом, но Николай, поразмыслив, оставил его Марине.
И вот, наконец, станция.
Она была погружена во мрак, но их привыкшие к темноте глаза легко
различали забившие все пути вагоны. Людей не было видно или слышно, и они
двинулись вдоль бесконечных составов, положившись на чутье и интуицию.
Наконец они отыскали подходящий, как им показалось, вагон и
осторожно, стараясь поменьше шуметь, взломали запор и сдвинули в сторону
дверь. Вагон был забит картонными коробками, но их ждало горькое
разочарование - в них оказались никому уже не нужные детские куклы.
Выматерившись, они спрыгнули на землю.
Неожиданно неподалеку захрустел гравий под чьими-то ногами, и в
темном коридоре между составами на фоне еще не совсем погасшего неба
показалось пять или шесть силуэтов. Они шли к ним, молча, но не таясь.
- Бежим! - прошипел ему в ухо приятель, но Николай лишь дернул его за
рукав и остановил, показав в противоположную сторону. Такие же силуэты
приближались и оттуда, отрезая им путь к отступлению.
Приятель стремительно нырнул под вагон. Николай, не раздумывая,
бросился за ним. Он прополз под каким-то выступами и трубами, зацепился,
высвободился, вынырнул на другой стороне, и уже выпрямляясь, успел
заметить рядом с собой темный силуэт. В то же мгновение на его голову
обрушился удар.
Что-то холодное и мокрое привело его в чувство. Николай с трудом
разлепил глаза. Невыносимо болела голова.
- Очухался.
Николай собрался с силами и сел. Он находился в большом - потолок
терялся в темноте - кое-как освещенном свечами помещении, заставленном
всевозможными ящиками. Вокруг него полукругом стоял десяток плечистых
парней в черных кожаных куртках.
- Вставай.
Он с трудом поднялся, чувствуя свою унизительную беспомощность и
приготовился к самому худшему, желая лишь одного - не умолять, не
закричать...
- Ну, так что с этим козлом делать будем? - спросил один из парней. -
Может, культурненько подвесим у входа, чтобы другим неповадно было?
- Так он же есть хотел, - возразил другой. - Вот пусть и поест.
Отрежем ему руку, съест - отпустим, не съест - сам виноват.
Николай незаметно потрогал локтем карман, где лежал нож, но его там
уже не было.
Один из парней с ухмылкой подошел вплотную. Николай понял, что терять
ему уже нечего. Он собрался с силами и ударил. Кожаный тяжело рухнул на
бетонный пол, но остальные навалились, повисли на руках...
- А, старый знакомый! - откуда-то из темноты показался высокой, со
шрамом на лице. - За цветочками явился? Так они здесь не растут. Где вы
его заловили?
- Да здесь же, рядом. Вагон решили бомбануть, только другой, сука,
смылся.
- Нехорошо, - покачал головой высокий. - Вагончики-то
государственные. Ах, да, ты же у нас романтик - даме подарочек искал.
Отпустите его, все равно не убежит.
Лишившись опоры, Николай едва не упал, но все же удержался на ногах.
Сплюнув зуб, он осторожно осмотрелся. Хоть бы дубину какую, а еще лучше
прут, вроде того, у магазина...
Эх, Марина, что же ты без меня делать будешь в этом аду?..
- Знаешь, а я тебя, пожалуй отпущу, - неожиданно заявил высокий.
Парни возмущенно зашумели. - Цыц!
Высокий подошел к Николаю вплотную, дохнув водочным перегаром.
- Понимаешь, что-то я сегодня добрый, сам не знаю, почему. Наверное,
съел чего-нибудь. - Парни за его спиной хохотнули. - А может, тебя
понимаю. Эти-то не поймут, - мотнул он головой в сторону парней. - Ну, что
молчишь?
- Так ты же ничего не спрашиваешь, - отозвался Николай и сплюнул
наполнившую рот кровь.
- Не хами, - предупредил высокий. - А то передумаю и отдам ребятам.
Впрочем, ты с ними уже познакомился. Ну, и как они тебе?
- Десять на одного, - не удержавшись, буркнул Николай.
- А ты не дергайся. Надо будет - тебя любой из них и в одиночку
обработает. Хочешь попробовать?
Николай покачал головой. Ныла разбитая голова, заплывал левый глаз, в
груди при каждом вздохе вспыхивала боль.
- Ну, дело твое, - усмехнулся высокий. - А теперь слушая. Один раз я
тебя отпустил, второй раз тоже отпущу. Если попадешься в третий - сам
понимаешь... Дошло?
- Что тут не понять?
- А раз понял, иди сюда. - Высокий ухватил его за рукав и отвел в
сторону. Достал початую бутылку водки и грязный стакан, налил до краев. -
Пей.
Николай заколебался. Перед глазами снова встала Марина.
- Пей.
Николай взял протянутый стакан, выдохнул и залпом опрокинул в себя
содержимое. Кое-как отдышался.
- Спасибо.
Высокий посмотрел на него с нескрываемой насмешкой, потом извлек из
ближайшего ящика три банки мясных консервов.
- Держи. Дома закусишь. И помни - третий раз будет последним.
Выведите его отсюда к чертям собачьим.
6. ПОД УТРО. КВАРТИРА
Когда он, перебегая от подворотни к подворотне, добрался наконец до
дома, уже начало светать. Звонить он не стал, нашарил в кармане связку
ключей, ткнул в замок. Внутри послышались осторожные шаги.
- Марина, это я, - сказал он на всякий случай. Мало ли кто может
возиться у двери.
- Коля! - повисла на нем Марина. - Вернулся! Дорогой мой, родненький!
Вернулся!
Николай прижал ее к себе, все еще не веря, что стоит у себя дома.
Засунутые под куртку банки с консервами сдавили ребра, но он стоял,
превозмогая боль, не в силах оторвать от себя Марину.
- Вернулся, - хрипло прошептал он и уткнулся лицом в ее волосы. -
Разве я мог не вернуться?
Марина обессиленно всхлипнула и неожиданно обхватила его лицо
ладонями и поцеловала. Сколько они так простояли, никто из них не смог бы
сказать.
- Коля...
- А ты знаешь, я почти ничего не принес, - не к месту признался
Николай.
- Главное, сам пришел, - с нежностью возразила Марина, снова
прижимаясь к нему. - Коля... ой, да что же мы здесь стоим. Ты же есть
хочешь. Подожди, я быстро.
Она побежала на кухню. Николай вздохнул, выложил на столик в прихожей
банки с консервами, повесил куртку, прошел в ванную, кое-как умылся,
вытерся и вышел.
- Ой! - Марина только сейчас, при свете, разглядела его лицо. - Кто
это тебя так?
- Да не все ли равно, - отмахнулся Николай, усаживаясь за стол.
- Давай я тебе одеколоном протру.
- Сядь, - попросил он. - Поешь.
- Я уже ела, - торопливо ответила Марина. - Правда, ела.
- Ну, тогда и я не буду. - Николай демонстративно встал и стал
расстегивать рубашку. - Завалюсь сейчас...
Угроза подействовала. Поели вместе.
- Знаешь, из города надо уходить, - сказал позднее Николай, жадно
затягиваясь сигаретой. - Ничего хорошего нас тут уже не ждет. Дальше будет
еще хуже. Гораздо хуже. Так что надо уходить. Все равно куда, но уходить.
Пойдешь со мной?
- Пойду. - Марина подняла на него широко распахнутые, немного
испуганные глаза. - Конечно, пойду. Ты ведь меня не... оставишь?
- Тебя? Оставить тебя? Да как ты могла такое подумать? - Николай
вскочил и прижал ее к себе, ощущая накатившую волну нежности. От волнения
он несколько секунд не смог говорить. - Ты... ты такая... я жить без тебя
не могу... я... я люблю тебя, Марина. И пока я жив... Извини, мне не нужно
было тебе этого говорить, - резко опомнился он и разжал руки. - Прости,
вырвалось. Но клянусь, все, что я тебе сказал - правда. Прости.
- Глупенький, за разве за такое просят прощения, - нежно пробормотала
Марина. Их губы встретились.
И наступило забытье...
7. НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО. ИСХОД
Город умирал. Лишенный продуктов, энергии, а теперь и воды, он
превратился в скопище пустеющих домов. Всякая власть исчезла, словно ее и
не было, и по улицам, не таясь, бродили банды мародеров. Они нагло
вламывались в квартиры, забирали все, что хотели забрать, по инерции
надеясь, что еще наступят времена, когда награбленное можно будет сбыть и
