вывели его прочь. Так посол узнал о том, что его отзывают.
В центре площади те же парни в комбинезонах громко и скучно
прокричали: "Счастливого пути, милый брат Хаджибулла!"
- Сегодня славный день. Пришло время сорвать все личины и разбить все
фальшивые бубенцы. Скорбя, должен сообщить вам о нескольких ничтожных
ублюдках, гнилостных вшах в сияющем оперении птицы токон. Кто из вас не
слышал смутных слухов о мерзавцах, именовавших себя "Сыновьями Свободы"?
Они изловлены и наказаны. Но за спиной ублюдков стояли иные! Допрос
поставил все на свои места. Омерзительная банда в честных пятнистых
мундирах с омерзительной "полосатой" подкладкой, сумевшая пробраться на
командные посты в Армию Единства, внедрившая своих прихлебателей повсюду,
встанет сегодня перед лицом народа. Их имена известны страже. Сорвите с
них нашивки!
По трибуне - слева и справа - пробежала короткая судорога. Ловкие
руки охранников мгновенно скрутили полтора десятка человек, окружавших А
Ладжока, и Вождь остался на трибуне один. Внизу, в скопище людей,
растворились без следа транспаранты с иными именами.
- Смотрите же на их шакалий оскал! Это они предали и убили моего
любимого солдата, бессмертного героя Ту Самая. Это они погубили Юх Джугая,
моего верного и доброго друга. Они подстроили гибель моему Далекому Брату
Андрею Аршакуни. Они покусились на идеи квэва, на нашу единственную
дорогу! Беглый пес-император мог смело рассчитывать на их грязные лапы. Но
Око Единства не дремлет!
Никто из вопивших во всю глотку "Дай-дан-дао-ду!", никто из глядящих,
задрав голову, на Вождя не обращал внимания на худенького очкастого
человека, державшегося в подчеркнутом отдалении от Любимого и Родного, на
самом краешке трибуны.
- Наша сила, наше будущее - это молодежь. И потому лучшей ученице
образцовой школы имени Далекого Брата, маленькому знатоку больших идей
квэхва Тиньтинь Те я, от имени всех вас, братья и сестры мои, доверяю
размазать по священным камням Юх-Джугай-Туна этих нелюдей!
Кто-то невидимый подал Вождю миниатюрную девчушку. Запечатлев на
чистом лобике братский поцелуй, Любимый и Родной осторожно опустил
Тиньтинь Те. На ходу одергивая строгую форму отличницы с белыми нашивками
звеньевой, девочка четко спустилась с поднебесья.
Танк, замерший в треугольнике величественных монументов, приветливо
распахнул люк. Изваяния смотрели на девочку. Простое, мужественное,
по-крестьянски скуластое лицо Ту Самая. Вдохновенный лик Юх Джугая,
исполненный благородства и веры. Резкие, четко очерченные, не дархайские
черты Андрея Аршакуни - или же все-таки Джеймса О'Хара? Они ни капли не
походили друг на друга, но все трое чем-то неуловимо напоминали Вождя.
Растерянные люди в чистеньких комбинезонах со свежеоборванными
нашивками миньтаученгов первого и второго разрядов покорно укладывались
перед танком. Рев толпы перекрывал рокот двигателя:
- Дай-дан-дао-ду!
ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ОТРЫВКОВ ИЗ "ОБЩИХ РАССУЖДЕНИЙ"
(продолжение пролога, а возможно, и начало эпилога)
Да-с, дети мои...
В наше время, как, впрочем, и во все времена, в стаде господнем
встречались и агнцы, и козлища. Причем, значительно чаще, чем хотелось бы
(во всяком случае - мне, пастырю), попадались как раз последние. Хотя и то
сказать... спроси эдакое козлище: "Кто еси?", ответствовать станет без
сомнения: "Агнец божий есмь!". И задумаешься, при нынешнем-то плюрализьме:
а может, и оно, козлище злосчастное, по-своему право?
Печальные события на планете Дархай уязвили скорбию мою и без того
смятенную душу. И вдвойне прегорестно оттого, что кровь, пролитая по злому
недомыслию сильных мира сего и их присных, под бойкими перьями репортеров
из ОМГА превращалась в лимонад. И втройне больно не столько потому, что
двое пылких юношей, павших в бессмысленной схватке, остались в глазах
Галактики безымянными астрофизиками, сколько от мерзостного сознания, что
о миллионах погибших дархайских душ так и не узнала бездумно-доверчивая
аудитория ОМГА.
Один лишь я в энциклике "De mortuis..." попытался затронуть эти
вопросы. Но вы же знаете нашу систему: мои послания редко проходят мимо
цензуры. То "преждевременно, ваше святейшество", то "после драки кулаками
не машут", то "вопрос вентилируется", то "проблема закрыта". Вот и на этот
раз магистр Джанбатиста прочитал и вместо обычной сестрички с одноразовым
шприцем срочно вызвал двух улыбчивых и на диво компетентных представителей
неких организаций. Около трех часов они наперебой домогались признания,
откуда мне все это известно. Я же кротко повторял: "От Господа Бога, дети
мои, от Господа Бога". Так по сей день и не пойму, кто из нас был более
здрав рассудком.
А жизнь шла своим чередом. Сын был единосущен отцу, аллах оставался
"акбар", и "ом мани", вопреки всему, пребывало "падме хум". Но однажды с
Дархая мне пришла посылка. В черном ящике покоился портрет совсем
молоденького мальчика но имени А Ладжок и письмо, состоящее из трех
пунктов. Первый извещал, что Бога нет, а есть Железный Вождь А. Второй
подчеркивал стальную волю упомянутого привести свой народ в рай (непонятно
только, в чей именно). Третий же настоятельно рекомендовал мне бросить все
и молиться за торжество идей квэхва. Взамен обещали пайку ла трижды в
день. На портрете было начертано коряво и, видимо, собственноручно:
"ПРИКАЗЫВАЮ ВАМ ДОЛГО ЖИТЬ. ЛЮБИМЫЙ И РОДНОЙ". К сожалению, из-за размеров
портрета повесить его на стенку не удалось.
Если не ошибаюсь, аналогичные подарки получили и лидеры сверхдержав,
а получив, задумались, а подумав, решили, что старые доктрины нужно
ломать. Ну и естественно, строить новые. Сатангам добавилось работы. После
долгих и утомительных консультаций было решено действительно распустить
армии. А там, очень может быть, и от оружия удастся избавиться, благо,
имелись некоторые соображения на сей счет. Доблестные стратеги наши и
тактики покорились, но не думаю, чтобы смирились; во всяком случае,
возникла масса ворчливых ассоциаций... Хотя Господь свидетель, что на
размеры пенсиона жаловаться ни тактики, ни стратеги не могли.
Люди же, в высокой политике не искушенные, веселились. От добра они
искали добра, и еще добра, и еще. И всегда находились услужливые
доброжелатели, готовые за вполне умеренную мзду предоставить все мыслимые
и даже немыслимые блага. По традиции их называли "мафиози", но вряд ли
справедливо, по-моему. Ведь сказать, что распоясалась именно мафия, значит
ничего не сказать. Иногда трудно было уже понять, кто клиент, кто
поставщик, и чем они разнятся с профессиональными _ч_и_к_о_. Мало-мальски
разбирались в этом разве что в "Мегаполе", но не успевали рассказать из-за
печальной, но для их работы вполне естественной текучести кадров.
Пресса наглела беспредельно. В один прекрасный день нахальный
юнец-щелкопер дошел до того, что прорвался на Авиньон и, не получив
аудиенции у меня (а с какой стати?), обратился к почтеннейшему
Джанбатисте, после чего тиснул гнусную статейку: "Да, _О_н _б_е_з_у_м_е_н,
- говорит магистр". Я, конечно, предал его анафеме. А что мне, товарищи,
оставалось делать?
Но кого в те дни пугала анафема? Люди отвернулись от неба, и самыми
уважаемыми фигурами в обществе стали затейники. Да-да, эти шуты гороховые!
И, бездумно хохоча, человечество отвернулось от пастырской проповеди,
бесчинствуя на гала-концертах...
Правда, изредка и в этом бедламе находились люди, пытавшиеся
мало-мальски мыслить. Я имею в виду не клир (это его долг) и неполитиков
(это их работа), а ученых. Именно так. В конце концов, я, разумеется,
клерикал, но не обскурант, и идеалы пресвятого Франциска близки мне так
же, как идеи Джордано Бруно. Сжечь - не значит опровергнуть! Но что могли
ученые? Ими пользовались, как хотели. И при этом, естественно, приказывали
не лезть не в свои дела.
Итак, юдоль печали веселилась.
Мне же оставалось лишь молиться...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПЛОДЫ ЛА
1
О Господи Боже мой. Творец и Вседержитель!
К тебе взываю и к стопам твоим припадаю со
скорбью, и ужасом, и отчаянием, и страхом, и
болью за паству свою. Грозен Ты, и воистину
страшнее многого страха равнодушие твое. Но не
взыщи, и воззри на тварный мир, иже создан не
по минутной прихоти, но Твоею же волей, и
оттого уже достоин милости высшей; воззри и
ужаснись веселию, царящему в человецех, ибо не
в великом ли веселии, истоки великих печалей?
Рассказывает Аркаша Топтунов, затейник, 67 лет.
Гражданин Единого Галактического Союза.
2 июля 2115 г. по Галактическому исчислению.
Если вы думаете, что у импресарио жизнь - малина, так вы уже попали
не туда; Аркаша Топтунов знает, что говорит. Тот мальчик с бульвара, что
был раньше, стал уже большой, и его на мякине не проведешь. Нет хороших
сезонов, нет хорошей публики и плохой публики, а есть люди, которые хочут
зрелище, и они-таки имеют полное право его получить. А кто может сделать
зрелище? Угадали, Аркаша! Хорошо, хорошо, я понимаю: новое время, новые
моды, так было всегда и никакая молодежь не желает кушать булку без масла.
Но скажите, кто нашел Ози Гутелли? А? Кем она была и что из нее стало?! А
я еще помню, что ей кричали на первых концертах, и бедная девочка плакала
в уборной. Не верите - спросите у самой Ози, только не забудьте сказать,
что от Аркаши.
Да, конечно, я не тот, что был позавчера, и это уже факт. Сердце,
печенка, пятое-десятое, и пусть у ваших врагов будет столько рецептов,
сколько я сдаю в макулатуру. Но по утрам, на балконе, я смотрю на свой
город и думаю: "Аркаша, неужели эта красота останется без зрелища?", а
город тихо шепчет мне "Нет", и я опять тяну этот клятый воз, хотя то, что
у меня есть, хватит на три остатка такой жизни, какую я имею.
И не надо, я вас очень прошу, мне говорить, что такое Земля, я лучше
вас знаю: Земля - это Земля, и на Земле трудно кого-то чем-то удивить. Но
этот жонглер был-таки клубничкой; "Ой, Аркаша, это что-то с чем-то", - вот
что сказал я себе, когда узнал про вонючую планетку с дефективным
названием - пусть те, кто там живет, его и выговаривают, меня это не
касается. Мне нужно другое: чтобы было много и хорошо. А что такое хорошо?
А хорошо это интересно!
...Эти картинки попались мне на глаза не будем говорить, где. Ну
ладно, в моем клозете. Я еще подумал: "Откуда тут листовки?". Нет, я
понимаю, на Земле листовки висят везде, но клозет - это же, простите, храм
души, тут надо сидеть и тихо думать, и никаких дел. Но когда Аркаша увидел
те фотографии... разве я мог уже думать тихо? Вы бы видели! - мальчики в
бело-красном, и что эти мальчики вытворяли с мечами, луками и прочей
дребеденью! И Топтунов сделал все, чтобы Земля это увидела.
Когда-то один наивный маленький мальчик, не будем называть имя, так
вот, если этот мальчик хотел чего-то иметь, то бегал за солидными людьми
по пятам и уговаривал выступить. Теперь я никуда ни за кем не бегаю;
бегают за мной. Топтунов дал телекс - и эти дикие люди вообще озверели от
восторга. Их Управление Культуры, или как это там называется, сразу
сказало: "Да!", и предложило сто, нет - двести, нет - пятьсот солистов! Но
