Посмотрите, что творится!
Хранитель Чертога усмехнулся, даже не поглядев на вопящую за окном
толпу.
- Разве это люди? Что они рядом с коллекцией императора?!
- Знаете что? - Мураками стал необыкновенно вежлив. - А не запихать
ли вам, дружище, все сорок тысяч пилочек в задницу своему императору?!
Вон!!!
Несколько успокоившись, коммодор дописал наконец последнюю фразу:
"...таким образом, в силу объективных причин эффективность действий
особого танкового корпуса оказалась ниже предполагаемой". Поставив число и
подпись, Мураками усмехнулся, подумав, что после подобного отчета
пра-прадедушка, вполне вероятно, совершил бы харакири...
Начальник Генштаба не знал, что такое харакири.
Зато у него был зеленый паучок каюй-тюи. Редкая честь! Завидная
привилегия! В крохотной лаковой шкатулке обитало бесценное наследие
предков - нежное, изящное, хрупкое, как невинность первого поцелуя на
заре. Ни в чем не виня себя, несостоявшийся губернатор Пао-Туна готовился
замкнуть цепь благородных предков и слиться в заоблачном единстве с теми,
кто некогда нянчил его.
Маршал подошел к зеркалу, огладил новенький китель, недрогнувшей
рукой провел по орденам и уже собрался пройти к алтарю, как вдруг зазвонил
телефон.
- Мой маршал, ваша мужественность! - голос секретаря Генштаба звенел
победными трубами. - Вам предоставлена отдельная каюта!
- Каюта?
- Да, а остальные шестнадцать Высших удовлетворятся койками в
грузовых отсеках!
Маршал спокойно повесил трубку. Почти тотчас же телефон зазвонил
снова, но начальник Генштаба его уже не слышал. Впустить каюй-тюи в ухо
оказалось очень не простым делом. Предки со старых портретов насмешливо
следили за маршалом...
Мураками нахмурился.
- Субалтерн О'Хара, вы понимаете, какую чушь несете?
- Так точно, коммодор.
- Вы что же, полагаете себя лучше своих товарищей?
- Никак нет, коммодор.
- Вы, видимо, считаете, что все мы трусы, раз покидаем эту проклятую
планету? А знаете ли вы, что ваши товарищи, которым вы плюете в лицо,
отдали все свои каюты девушкам из гарема этого бессмертного... подонка?
Джимми молчал. Для себя он уже решил все. Звери идут в Барал-Гур, и
их надо остановить. Если они прошли по своим, замостив ими пропасть, то
что же будет здесь?! Ребята молодцы, они сделали, что могли, сорок девять
девчушек - это немало. Но каждому свое.
- Так какого черта, субалтерн О'Хара? - коммодор Мураками осекся,
встретившись взглядом с субалтерном.
- Простите, сэр. Я все обдумал.
Узенькие голубые глаза сощурились до отказа, напомнив бритву.
- Тогда... иди, парень. И да будет с тобою Бог.
Когда дверь закрылась, тренированный кулак Мураками сокрушил в синюю
пыль антикварную статуэтку Хото-Арджанга, и на книжных полках тоненько
зазвенели срезанные на память храмовые бубенцы.
- Пррррроклятье!..
Шесть тысяч гвардейцев Чертога стояли до последнего. Андрей не мог
представить себе, что эти шакалы смогут так сражаться. Когда какой-то
безумно вопящий "полосатик" подорвал себя и весь боекомплект смятого дота
под днищем "тристасороковки", Андрей даже не понял, что произошло. И лишь
оказавшись в гуще резни, по-научному именуемой "рукопашная", он осознал,
что случилось невероятное и оранжевые своими кустарными средствами вывели
из дела тяжелый танк. Вокруг было страшно. Воздух рвался от воя.
Человеческие клубки хрипели и разматывались на скользком граните Дворцовой
Площади.
Передовые отряды ченга, пытавшиеся прорваться к царящей над площадью
башне, были испепелены хлесткой струей огнемета. Черные тени в оранжевой
корке огня с визгом бежали к бассейнам и, не добежав, рассыпались на
глазах. А ведь это были братья тех, кто сегодня на рассвете лег под
"тристасороковку". Лег во имя того, чтобы наступила вот эта минута. Так
неужели же все жертвы - даром? Нет! Ничто не было зря. Он в долгу перед
ними, перед Вождем!
Хрипло выкрикивая: "Дай-дан-дао-ду!", борец Аршакуни метнулся к
башне. Четко, как в спортзале училища, раскидав гвардейцев, он выхватил
еще теплый автомат и рванулся вверх по осклизлым ступеням...
Джимми не успел разглядеть высокого парня в пятнистом комбинезоне,
ворвавшегося на верхний ярус башни. Он развернул на турели тяжелую
установку не целясь, на звук. Пятнистый сгорел мгновенно, без крика.
Джимми секундно ощутил сладкий запах паленого мяса - и снова вывернул
огнемет к амбразуре.
Снаружи шум боя несколько стих. Передышка. И все-таки теперь
приходилось быть вдвойне настороже: зияющий проход за спиной угрожал
опасностью. В горстке золы, лежащей на пороге, Джимми внезапно заметил
что-то блестящее. Вещица, уцелевшая в таком огне, вполне заслуживала
особого внимания. Перебрасывая с ладони на ладонь еще не остывший медальон
на цепочке, Джимми понял, почему тот уцелел. Тантал не плавится. Но откуда
тантал на Дархае? Впрочем, эту самоделку Джеймс О'Хара узнал бы среди
сотен тысяч других значков, эмблем и медальонов, украшающих армию верных
болельщиков "Челесты".
Джимми скинул полосатый китель и накрыл обугленные останки.
Он еще пытался вспомнить, куда же задевался сине-голубой значок
"Черноморца", когда шальной осколок, срикошетив от края амбразуры,
превратил голову субалтерна Джеймса Патрика О'Хара в бесформенный
обрубок...
Миньтаученг А Ладжок благоговейно склонился над полуголым телом
человека, зажавшего в руке хорошо знакомую юному командиру вещицу.
- Доставить прах героя в Пао-Тун. Далекий Брат Андрей Аршакуни
навсегда останется с нами. А это, - Ладжок слегка поморщился, взглянув на
кучу золы под изорванным полосатым мундиром, - убрать!
- Будет исполнено, брат миньтаученг! - старательно вытянулся
почерневший от копоти борец. И несмело добавил: - Любимый и Родной!
ОМГА сообщает:
...Теперь точно известно: в финале Кубка встречаются одесский
"Черноморец" и "Челеста", сумевшая взять реванш у новобатумского "Реала".
"Да, мы совершили чудо", - сказал в интервью ОМГА старший тренер "Челесты"
Веско Лобанович.
...Успехом завершилась Общегалактическая Конференция по проблемам
использования боэция, проходившая в Порт-Робеспьере на Гедеоне-2. Подписан
заключительный документ, регламентирующий паритетные разработки боэция на
Дархае. Преимущественное право вывоза сохраняется за Единым Галактическим
Союзом.
...Поступил в продажу сборник "Идеи квэхва живут побеждая" видного
дархайского политика Юх Джугая, трагически погибшего в автомобильной
катастрофе...
...Резкое похолодание вызвало обильные снегопады на срединном хребте
южной полярной шапки Эридана. В результате схода лавины пропали без вести
два астрофизика из персонала международной обсерватории "Братство". Поиски
Андрея Аршакуни и Джеймса О'Хара продолжаются.
8
Единый Дархай. Юх-Джугай-Тун.
1 день 8 года Единства.
(Справка: 28 день 11 месяца 12 года Свободы. Устар.)
- Соотечественники и соотечественницы!
Граждане Единого Дархая!
Бурный океан светлой радости переполняет наши сердца сегодня, в
славную годовщину великого воссоединения! Семь лет, как в наших рядах нет
моего верного и преданного соратника, испытанного борца, брата Юх Джугая.
И сейчас, как и семь лет назад, здесь, в непоколебимом городе
Юх-Джугай-Туне, гордо несущем это неугасимое имя, над могилой моего
близкого друга я могу снова повторить клятву: "Брат, спи спокойно! Ростки
идей квэхва пустили надежные корни на многострадальной земле Дархая. Они
цветут пышным цветом - и нет такой силы во всей Вселенной, которая могла
бы погубить их и свернуть мой и твой народ с избранного пути!"
Дай-дан-дао-ду!
Толпа всколыхнулась. В сплошном, перекатывающемся из конца в конец
площади реве нельзя было разобрать слов. Высоко над людьми, обеими руками
упершись в отполированный мрамор парапета, стоял Вождь. Мохнатые облака
плыли в небе, а тем, кто стоял на площади, задрав головы, казалось, что
это сам Любимый и Родной плывет сквозь облака, рассекая их, словно
острогрудая птица токон.
В ложе для почетных гостей заметно пополневший дон Мигель, сохраняя
невозмутимую серьезность, едва заметно подтолкнул коллегу Хаджибуллу:
- Взгляните!
Над морем людских голов реяли транспаранты: "Пусть вечно живет
Любимый и Родной Вождь-творец идей квэхва!", "За А Ладжоком всегда!", "Да
славится в веках великая Армия Единства А Ладжока - Юх Джугая!" Гораздо
реже упоминались другие имена.
Коллега Хаджибулла смущенно пожал плечами. А голос асе звенел в
неизмеримой высоте над площадью.
- Не счесть всех тех простых дархайцев, чьи тела легли фундаментом
торжества идея Единства, победоносных идей квэхва. Нам не дано узнать все
эти скромные имена. Они мертвы. Они вечно живы! Но мы знаем имя того, кто
пришел к нам с открытой душой и стал одним из нас, отдав жизнь свою на
благо Единого Дархая. Брат Андрей Аршакуни! Как сейчас, вижу я твое
прекрасное лицо. Вместе с тобой, плечом к плечу, ворвались мы на грозном
танке в последний оплот нечистой Империи. Сегодня там, - в голосе Вождя
промелькнуло легкое смущение, - в Барал-А-Ладжоке, прекраснейший из
проспектов назван твоим именем. И там, под баньянами, где некогда стояли
поганые храмы, гуляет твой дух. Но тело твое здесь, в городе, который ты
знал как Пао-Тун. Мы не благодарим тебя: братьев не благодарят. Мы
склоняемся перед тобой. Дай-дан-дао-ду!
На несколько секунд толпа преклонила колени. В самой середине площади
парни в пятнистых комбинезонах слаженным хором проскандировали: "Андрей
Аршакуни вечно с нами!".
- Но не все, пришедшие из-за облаков, стали друзьями Дархая, Андрей.
Мне больно и горько говорить об этом в светлый день всенародного
праздника, но не сказать нельзя! Воспользовавшись традиционным добродушием
и гостеприимством лунгов, купив на корню прогнившую насквозь империю,
люди, внешне похожие на тебя, тянули руки к богатствам нашей земли.
Терпение истекло! Сегодня мы достаточно сильны, чтобы покончить с
унизительным присутствием пресловутой Демократической Конфедерации
Галактики под небом Дархая. Я говорю: "Вон!" двуличному подонку! - палец
вождя указал на дона Мигеля. - Я счастлив и горд тем, дорогие сограждане,
что могу сообщить вам решение Высшего Совета Равных о разрыве отношений с
этими мерзавцами!
Дона Мигеля изъяли с трибуны почти незаметно, а ошарашенный коллега
Хаджибулла спустя минуту услышал:
- Наша страна уже не ребенок. Да, воспитателей следует чтить, но
наступает возраст зрелости и опека становится обременительной. Не хватит
слов, чтобы выразить благодарность братьям из Единого Галактического
Союза. Они помогли нам добиться единства. Они были рядом, когда на месте
кузниц вставали заводы. Они учили нас искать дорогу в небо. Теперь Дархай
подрос. Вы слышите? Как и во все дни, ревут экскаваторы в карьере "Заветы
Аршакуни". Но с сегодняшнего дня они работают уже на нас! Дархай никогда
не был - и не будет! - бедным родственником! Мы говорим: "Спасибо!"
Единому Галактическому Союзу. Мы говорим: "Спасибо!" его послу, брату
Хаджибулле. И мы сожалеем о том, что здоровье нашего верного друга
подорвано туманами Дархая. В добрый путь, брат!
Пятнистые молодцы, неслышно возникшие из глубины почетной ложи,
накинули на шею Хаджибулле оранжевую ленту Заслуг и под локотки, нежно,
