еще один факт, столь же не понятный, как и все остальные.
- Какой же, мистер Сайрес? - с живостью спросил Харберт.
- Вы говорите, Пенкроф, что когда вы возвращались с
острова Табор, то видели огонь на острове Линкольна?
- Конечно, - ответил моряк.
- Вы уверены, что видели этот огонь?
- Так же, как я сейчас вижу вас.
- И ты тоже, Харберт?
Мистер Сайрес,- вскричал юноша, этот огонь светил, как
звезда первой величины!
- Но это не была звезда? - допытывался инженер.
- Нет,- ответил Пенкроф.- Небо было покрыто тучами, и, во
всяком случае, звезда не стояла бы так низко над горизонтом.
Мистер Спилет тоже видел этот огонь и может подтвердить наши
слова.
- Добавлю, - сказал журналист, - что этот огонь сверкал
очень ярко и напоминал сноп электрического света.
- Да, да, верно! - подхватил Харберт. - И он, несомненно,
горел на высотах Гранитного Дворца.
- Ну так вот, друзья мои, - продолжал инженер, - знайте,
что в ночь на двадцатое октября ни Наб, ни я не зажигали на
берегу огня.
- Вы не за... - произнес Пенкроф, который до того
изумился, что даже не мог закончить фразу.
- Мы не выходили из Гранитного Дворца, - ответил Сайрес
Смит,- и если на берегу горел огонь, значит его зажег кто-то
другой.
Пенкроф и Харберт были поражены. Ошибки тут быть не могло:
огонь действительно привлек их внимание в ночь на 20 октября.
Да, приходилось признать, что во всем этом есть какая-то
тайна. Какая-то загадочная сила, покровительствовавшая
колонистам, но мучительно раздражавшая их любопытство,
действовала, и притом всегда вовремя, на острове Линкольна.
Неужели в чаще скрывалось какое-то существо? Это надо было
обязательно выяснить.
Сайрес Смит напомнил своим друзьям о том, как странно вели
себя иногда Топ с Юпом, как они бродили вокруг отверстия
колодца, соединявшего Гранитный Дворец с морем, и добавил, что
он осмотрел этот колодец, но не обнаружил ничего
подозрительного. После этого разговора все члены колонии твердо
решили тщательно обыскать весь остров, как только снова
наступит хорошая погода.
С этого дня Пенкроф стал задумчив и озабочен. Моряк
чувствовал, что остров Линкольна, который он считал своей
личной собственностью, уже не принадлежит ему целиком, что у
острова есть еще другой хозяин, которому волей-неволей
приходится подчиняться Пенкроф с Набом часто беседовали обо
всех этих необъяснимых вещах. Оба они были по своей натуре
склонны верить в чудесное и почти не сомневались, что остров
Линкольна подчинен какой-то сверхъестественной силе.
Между тем пришел май - ноябрь северных широт, - и с ним
возвратилась дурная погода. Зима ожидалась ранняя и суровая.
Поэтому колонисты, не теряя времени, начали готовиться к
зимовке.
Впрочем, они были как будто достаточно подготовлены к
самой лютой зиме. В войлочной одежде не было недостатка, к
муфлоны, которые к тому времени сильно расплодились, в изобилии
поставляли шерсть, нужную для изготовления этой теплой материи.
Излишне говорить, что Айртон был тоже снабжен удобным
зимним платьем. Сайрес Смит предложил ему вернуться на время
ненастья в Гранитный Дворец, где ему будет удобнее жить, чем в
корале. Айртон обещал сделать это, как только закончит в корале
последние работы, и к половине мая переселился на зимнюю
квартиру. С этого времени Айртон начал принимать участие в
общей жизни и не упускал случая быть полезным. Но он
по-прежнему был скромен и печален, никогда не участвуя в
развлечениях своих товарищей.
Большую часть третьей зимы, проводимой колонистами на
острове, им пришлось просидеть в Гранитном Дворце. За это время
случались сильные бури и страшные ураганы, которые, казалось,
потрясали скалы до самого основания. Огромные приливы грозили
залить водой весь остров, и любое судно, которое стало бы на
якорь возле берега, несомненно, должно было погибнуть. Во время
этих бурь река Благодарности два раза так разливалась, что
можно было опасаться за мосты, и пришлось укрепить прибрежные
мостики, которые при сильном прибое исчезали под водой.
Можно себе представить, какие разрушения произвели на
плато Гранитного Дворца эти вихри, напоминающие смерчи из дождя
и снега! Особенно пострадали мельница и птичий двор. Колонистам
приходилось часто делать неотложный ремонт, чтобы не подвергать
опасности жизнь своих птиц.
Во время ненастья к окраине плато часто подходили ягуары и
стаи четвероруких; всегда приходилось опасаться, как бы самые
сильные и отважные из них под влиянием голода не переправились
через ручей, тем более что зимой, когда ручей замерзал, это
было нетрудно сделать. В этом случае только постоянные
наблюдения могли спасти от гибели посевы и домашних животных, и
нередко приходилось стрелять из ружей, чтобы держать опасных
гостей на почтительном расстоянии. Короче говоря, у колонистов
не было недостатка в работе, так как, кроме занятий вне дома,
всегда находилось какое-нибудь дело в самом Гранитном Дворце.
Во время сильных морозов колонисты совершили несколько
прекрасных охотничьих экспедиций на обширное болото Казарок.
Гедеон Спилет и Харберт, которым помогали Топ и Юп, не
потратили зря ни одного выстрела в гущу многих тысяч уток,
куликов, шилохвостов, чирков и чибисов. В эти места, обильные
дичью, было нетрудно пройти либо по дороге к гавани Воздушного
Шара, перейдя по мосту через реку Благодарности, либо обогнув
скалы мыса Находки, и охотники никогда не удалялись от
Гранитного Дворца больше чем на две-три мили.
Так прошли четыре самых холодных месяца зимы:
июнь, июль, август и сентябрь. Но, в общем, сам Гранитный
Дворец не очень страдал от жестокой непогоды, так же, как и
кораль, который был лучше защищен, чем плато, и отчасти прикрыт
горой Франклина. До него долетали лишь остатки бурь, уже
разбившихся о леса и высокие утесы. Поэтому он подвергся лишь
незначительным разрушениям, и ловкие, трудолюбивые руки Айртона
легко исправили их, когда во второй половине октября он
вернулся на несколько дней в кораль. В течение зимы не
случилось никаких загадочных происшествий, не произошло ничего
необычного, хотя Пенкроф с Набом отмечали любой пустяк, который
можно было считать проявлением сверхъестественной силы. Даже
Топ с Юпом не бродили больше вокруг колодца и не проявляли
никаких признаков беспокойства. Казалось, что полоса
сверхъестественных событий прошла, но о них все же часто
говорили по вечерам в Гранитном Дворце, и было твердо решено
обыскать остров вплоть до самых недоступных частей его.
Но вскоре случилось событие чрезвычайной важности, которое
могло иметь самые мрачные последствия;
оно заставило Сайреса Смита и его друзей на время забыть о
своих планах.
Был октябрь. Погода с каждым днем улучшалась. Природа
просыпалась под лучами солнца, и среди неумирающей зелени
хвойных деревьев, окружавших опушку леса, возникла молодая
листва.
Читатель помнит, что Гедеон Спилет и Харберт несколько раз
фотографировали виды острова Линкольна.
И вот 17 октября, около трех часов, Харберт, пользуясь
тем, что небо было ясно, решил снять всю бухту Союза,
расположенную напротив плато Дальнего Вида, от мыса Челюстей до
мыса Когтя.
Горизонт был виден очень отчетливо. Море, волнуемое легким
ветерком, казалось вдали гладким, как озеро; на нем кое-где
вспыхивали яркие блики Аппарат был поставлен у одного из окон
большого зала Гранитного Дворца, возвышавшегося над берегом я
бухтой Харберт действовал так же, как всегда, и, сделав снимок,
пошел его зафиксировать с помощью химических веществ, которые
хранились в темном помещении.
Потом он снова вышел на свет и начал тщательно
рассматривать снимок И вдруг он увидел на пластинке маленькое
пятнышко, еле выступавшее на горизонте
"Наверное, это изъян на стекле",- подумал Харберт.
Из любопытства юноша решил рассмотреть это пятно в сильное
увеличительное стекло, которое он вывинтил из подзорной трубы
Но едва Харберт приставил глаз к стеклу, как из его груди
вырвался крик, и он чуть не выронил пластинку.
Юноша бросился в комнату Сайреса Смита и протянул инженеру
снимок и лупу, указывая ему на пятнышко
Сайрес Смит всмотрелся в эту маленькую точку, затем
схватил подзорную трубу и бросился к окнам.
Инженер водил трубой в разные стороны и наконец нашел
подозрительную точку Тогда он опустил свою трубу и произнес:
- Корабль!
И действительно, в виду острова Линкольна показался
корабль
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ТАЙНА ОСТРОВА *
ГЛАВА I
Гибель или спасение? Вызов Айртона. - Важный разговор. -
Это не "Дункан". Подозрительное судно. - Необходимые
предосторожности. - Корабль приближается. - Пушечный, выстрел.
Бриг становится на якорь в виду острова. - Наступает ночь.
Уже два с половиной года прошло с тех пор, как пассажиры
воздушного корабля были выброшены на остров Лиикольна, но до
сих пор они не могли установить связи со своими близкими.
Однажды журналист попытался вступить в сношения с обитаемым
миром, доверив птице записку, заключавшую тайну их
исчезновения, пса на этот шанс нельзя было серьезно
рассчитывать. Только Айртон, при известных уже читателям
обстоятельствах, присоединился к членам маленькой колонии.
И вот в этот день, 17 октября, другие люди показались в
виду острова на таком всегда пустынном море.
Сомнений больше не оставалось - это был корабль. Но
пройдет ли он мимо или пристанет к берегу? Через несколько
часов колонисты должны были узнать, что думать на этот счет.
Сайрес Смит и Харберт тотчас же позвали в большой зал
Граничного Дворца Гедеона Спилета, Пенкрофа и Наба и рассказали
им о том, что произошло.
Пенкроф схватил подзорную трубу и быстро оглядел горизонт.
Он нашел нужную точку, которая отразилась едва заметным пятном
на фотографическом снимке, и сказал не стишком довольным тоном:
- Тысяча чертей! Это действительно корабль.
- Он идет к нам? - спросил Гедеон Спилет.
- Пока еще нельзя ничего сказать,- ответил моряк. - Над
горизонтом возвышаются только его мачты, а корпуса совершенно
не видно.
- Что же нам делать? - спросил юноша.
- Ждать, - ответил Сайрес Смит.
В течение долгого времени колонисты молчали, переполненные
мыслями, волнениями, опасениями и надеждами, которые были
вызваны у них этим происшествием. Ничего более значительного не
случилось с ними со времени их прибытия на остров Линкольна.
Правда, колонисты не были в положении несчастных, потерпевших
крушение, которые живут на бесплодном острове, борясь за свое
жалкое существование с мачехой-природой и постоянно терзаясь
желанием увидеть населенные страны. Пенкроф и в особенности Наб
чувствовали себя все более счастливыми и богатыми и не без
сожаления покинули бы свой остров. Они вполне приспособились к
новой жизни среди своих владений, которые их разум сделал
культурными. Но этот корабль, во всяком случае, вез новости с
континента. Он вез людей, таких же, как они сами, и, как поймет
всякий, сердца колонистов затрепетали при виде корабля.
Время от времени Пенкроф брал трубу и становился у окна.
Он самым внимательным образом всматривался в судно, которое
находилось в двадцати милях к востоку.
Колонисты пока не имели возможности сигнализировать о
своем присутствии. Флага с корабля не заметили бы, выстрел не
был бы услышан, огня бы не увидали.
