днем.
- Новый год начинается хорошо, а это, разумеется,
приятнее,- возразил Пенкроф.
Во всяком случае, год начался с сильного мороза. В устье
реки Благодарности скопились большие льдины, а озеро быстро
замерзло целиком.
Несколько раз приходилось возобновлять запас топлива. Не
ожидая, пока река станет, Пенкроф пригнал к месту назначения
несколько огромных плотов с дровами. Течение действовало
неутомимо и сплавляло бревна до тех пор, пока река совершенно
не застыла. К обильным запасам древесного топлива прибавили
несколько тачек каменного угля, за которым пришлось ходить к
подножию горы Франклина. Жаркий каменный уголь имел особенный
успех из-за низкой температуры, которая 4 июля упала до 8
градусов по Фаренгейту (13 градусов мороза по Цельсию). В
столовой поставили вторую печь и устроили там общую рабочую
комнату.
В эти холодные дни Сайрес Смит не раз хвалил себя за то,
что отвел к Гранитному Дворцу воду из озера Гранта. Вытекая
из-подо льда и проходя по старому водостоку, она не замерзала и
скапливалась во внутреннем резервуаре, который прорыли за
складом. Избыток воды просачивался через колодец в море.
Все это время стояла очень сухая погода, и колонисты
решили, одевшись как можно теплее, посвятить целый день
исследованию юго-восточной части острова, между рекой
Благодарности и мысом Когтя. В этом обширном болотистом районе
можно было рассчитывать хорошо поохотиться на водяных птиц.
До болот предстояло пройти восемь-девять миль и столько же
обратно, так что экспедиция должна была занять весь день. В
обследовании этой неизвестной части острова принимала участие
вся колония. 5 июля в шесть часов утра, едва только забрезжила
заря, Сайрес Смит, Харберт, Гедеон Спилет, Пенкроф и Наб,
вооружившись рогатинами, силками, луками и стрелами и захватив
достаточный запас провизии, вышли из Гранитного Дворца Топ
весело прыгал во главе отряда.
Исследователи решили избрать кратчайший путь, то есть
перейти реку по льдинам
- А все-таки основательный мост был бы лучше, -
справедливо заметил журналист.
Постройка "основательного моста" была тут же включена в
план будущих работ.
Колонисты впервые вступали на правый берег реки
Благодарности и отваживались войти в прекрасный хвойный лес,
теперь покрытый снегом.
Не успели они пройти и полмили, как из густой заросли
выскочило целое семейство четвероногих и бросилось бежать,
потревоженное лаем Топа
- Это как будто лисицы! - закричал Харберт, смотря вслед
убегающим животным
Это действительно были лисицы, но очень крупные. Они
заливались резким лаем, который удивил даже Топа Он остановился
и дал быстроногим лисицам возможность скрыться
Собака имела право удивляться, раз она не знала
естественной истории Но именно лай красно-серых лисиц с белой
кисточкой на черном хвосте выдал их происхождение Харберт, не
колеблясь, причислил их к породе кильпе. Эти животные водятся в
Чили, на Фолклендских островах и в областях Америки, лежащих
между тридцатой и сороковой параллелями Харберт очень сожалел,
что Топу не удалось поймать ни одного хищника.
- А что, их едят? - спросил Пенкроф, который рассматривал
всех животных на острове только с этой особой точки зрения.
- Нет, - ответил Харберт Между прочим, зоологи до сих пор
не могут определить, какой у этих лисиц зрачок: дневной или
ночной, и не следует ли их отнести к роду собак.
Сайрес Смит невольно улыбнулся, услышав ответ юноши,
обличавший в нем серьезный ум. Что же касается-моряка, то раз
лисиц нельзя было отнести к роду "съедобных", они его больше не
интересовали.
- Однако,- заметил моряк,- когда в Гранитном Дворце будет
устроен птичий двор, придется принять некоторые меры на случай
посещения этих грабителей.
Никто не стал ему возражать.
Обогнув мыс Крушения, колонисты очутились на широком
берегу, который омывали морские волны. Небо, как всегда при
продолжительных холодах, было совершенно ясно. Сайрес Смит и
его товарищи, разгоряченные ходьбой, почти не чувствовали
мороза. К тому же стоял полный штиль, при котором низкая
температура переносится значительно легче. Огромный диск
яркого, но не греющего солнца поднимался над горизонтом.
Голубой спокойный океан тянулся необозримой пеленой, напоминая
средиземноморский залив под ясным небом. Мыс Когтя, изогнутый
словно ятаган, отчетливо был виден в четырех милях к
юго-востоку. Слева линия болот резко прерывалась маленьким
мысом, который ярко сверкал под лучами солнца. В этой части
бухты Союза, которую ничто, даже песчаная отмель, не защищало
от морских волн, корабль, гонимый восточным ветром,
действительно не мог бы найти убежище.
Ни одна подводная скала не возмущала спокойной поверхности
океана, никакая примесь не нарушала ровной окраски вод, у
берегов не было ни одного рифа. Все это указывало, что
побережье очень круто и океан в этом месте очень глубок.
Позади, в четырех милях к западу, виднелись первые заросли леса
Дальнего Запада -Можно было подумать, что находишься на
каком-нибудь пустынном антарктическом острове, покрытом льдами.
Колонисты остановились для завтрака. Наб развел костер из
водорослей и хвороста и приготовил холодный завтрак, который
колонисты запили чаем.
Завтракая, они осматривали окружающий вид. Эта местность
была, действительно, бесплодна и резко отличалась от западной
части острова. Журналист заметил, что если бы случай сразу
забросил потерпевших крушение на это побережье, их мнение об
острове было бы очень печально.
- Думаю, что нам бы даже не удалось добраться до берега,
сказал инженер.- Море здесь очень глубоко, и в нем нет ни одной
скалы. Перед Гранитным Дворцом есть, по крайней мере, отмели и
островок, что увеличивало шансы на спасение. Здесь же -
бездонная глубина.
- Довольно странно, - заметил Гедеон Спилет, что на этом
маленьком острове такая разнообразная почва. Подобная
неоднородность характерна скорее для обширных материков. Можно
подумать, что плодородная западная часть острова Линкольна
омывается теплыми водами Мексиканского залива, а северные и
юго-восточные его берега лежат где-нибудь в Полярном море.
Вы правы, дорогой Спилет,- согласился инженер, - мне эта
мысль тоже приходила в голову. И очертания и природа этого
острова кажутся мне необычайными. В нем как бы сплетаются все
характерные особенности материка. Быть может, он составлял
прежде часть материка.
- Что? Материк посреди Великого океана? - воскликнул
Пенкроф.
- А почему бы и нет? - ответил инженер.- Разве нельзя
допустить, что Австралия, Новая Зеландия - весь тот комплекс,
который английские географы называют Австралазией - вместе с
островами Великого океана составляли когда-то шестую часть
света, столь же значительную, как Европа, Азия, Африка и обе
Америки? Я отнюдь не считаю невероятным предположение, что все
эти острова, возникшие из обширного океана, суть высшие точки
материка, существовавшего в доисторическую эпоху, но теперь
поглощенного водой.
- Так же, как и Атлантида, - подхватил Харберт.
- Да, мой мальчик, если только она действительно
существовала.
Значит, остров Линкольна - часть этого материка? - спросил
Пенкроф.
- Вероятно, - ответил Сайрес Смит. - Если это так, то
легко объяснить неоднородность его почвы.
- И изобилие живущих на нем животных, - добавил Харберт.
- Совершенно верно, и это лишний довод в пользу моего
предположения,- продолжал инженер. Судя по тому, что мы видели,
животный мир острова очень богат и, что более удивительно,
крайне разнообразен. По-моему, это объясняется тем, что остров
Линкольна когда-то составлял часть обширного континента,
который мало-помалу погрузился в океан.
- Так, значит, остаток этого континента тоже может в один
прекрасный день исчезнуть, и между Америкой и Азией будет
пустое место? спросил Пенкроф, который казался не совсем
убежденным.
- Нет, - возразил ему инженер. - На этом месте возникнут
новые континенты, которые строят миллиарды миллиардов
микроскопических животных.
- Что это за каменщики? - спросил Пенкроф.
- Это коралловые инфузории, ответил Сайрес Смит. - Их
неутомимой работе обязаны своим происхождением остров Clermont
Tonnerre и другие коралловые острова, которых так много в
Великом океане. Сорок семь миллионов этих животных весят всего
один гран (25), но, поглощая морскую соль и другие твердые
его поняли.
которого состоят колоссальные подводные постройки, такие же
крепкие, как гранит. Некогда, в начале существования нашей
планеты, природа создавала материки с помощью огня. Теперь
микроскопические животные заменили огонь, деятельность
которого, по-видимому, ослабла: ведь многие вулканы на Земле
теперь потухли. Я вполне допускаю, что с течением веков Тихий
океан может превратиться в огромный материк, где будут жить
новые поколения людей.
- Все это прекрасно,- воскликнул Пенкроф, который слушал с
великим интересом, - но скажите мне, пожалуйста, мистер Сайрес:
остров Линкольна тоже построили ваши инфузории?
- Нет, он чисто вулканического происхождения,- ответил
инженер.
- Так, значит, когда-нибудь он исчезнет?
- Вероятно.
- Надеюсь, что нас тогда уже здесь не будет?
- Нет, не будет, Пенкроф, не беспокойтесь. У нас нет ни
малейшего желания здесь умирать, и в конце концов мы отсюда
выберемся.
- Но пока что,- сказал Гедеон Спилет,- будем устраиваться
основательно. Ничего не следует делать наполовину.
На этом разговор прекратился. Завтрак был окончен.
Экскурсия возобновилась, и колонисты достигли рубежа, за
которым начинался район болот.
Это была сплошная топь, тянувшаяся до закругленного
западного побережья острова примерно на двадцать квадратных
миль. Почва ее состояла из глинистого ила, перемешанного с
многочисленными растительными остатками. Ряска, тростник, камыш
и осока, а кое-где и трава, густая, как плющ, покрывали
трясину;
местами поблескивали под лучами солнца замерзшие лужи. Они
не могли образоваться ни от дождя, ни от внезапного разлива
реки. Из этого следовало, что болота питаются просачивающимися
подпочвенными водами. Так оно и было на самом деле. Можно даже
было опасаться, что во время летней жары воздух в этих местах
наполняется миазмами, вызывающими болотную лихорадку.
Над водорослями и стоячей водой летали всевозможные птицы.
Любитель болотной дичи и охотник-профессионал не потратили бы в
этих местах даром ни одного выстрела. Дикие утки, шилохвосты,
чирки, болотные кулики водились там стаями и, не отличаясь
особой пугливостью, близко подпускали к себе людей. Эти птицы
держались так тесно, что одним зарядом дробовика можно было бы
уложить несколько дюжин. Однако пришлось ограничиться избиением
их стрелами. Результат получился хуже, но бесшумные стрелы, по
крайней мере, не распугивали пернатых, которых первый же
выстрел разогнал бы во все концы болота. Охотники
удовольствовались на этот раз дюжиной уток, белых с коричневым
пояском и зеленой головкой; крылья у них были черно-рыжие с
белым, а клюв плоский. Харберт узнал в них казарок. Топ искусно
помогал в ловле пернатых, названием которых окрестили
болотистую часть острова. Таким образом, колонисты получили
обильный запас болотной дичи
В будущем предстояло лишь умело его использовать Можно
