температуры в феврале. Нечто подобное должно иметь место и в
Южном полушарии, и август, который соответствует февралю на
севере, не избежал этого закона метеорологии.
Около 25-го числа этого месяца, после новых дождей и
снегов, ветер перекинулся на юго-восток, и мороз сразу резко
усилился. По мнению инженера, ртуть в термометре Фаренгейта
опустилась бы, по крайней мере, до 8 градусов ниже нуля (13
градусов мороза по стоградусной шкале). Жестокая стужа,
казавшаяся еще мучительнее вследствие пронзительного ветра,
продержалась несколько дней. Колонистам пришлось снова
запереться в Гранитном Дворце, и, так как было необходимо
герметически заткнуть все отверстия, кроме тех, через которые
проникал свежий воздух, потребление свечей значительно
возросло. Ради экономии колонисты часто довольствовались светом
пламени очага, для которого не жалели топлива. Несколько раз те
или другие члены колонии отправлялись на берег, усеянный
льдинами, которые море выбрасывало при каждом приливе. Но они
вскоре возвращались обратно в Гранитный Дворец, с мучительной
болью цепляясь за перекладины лестницы:
на сильном морозе деревянные палки сильно обжигали им
руки.
У пленников Гранитного Дворца снова оказалось много
досуга, и его надо было чем-нибудь заполнить. Сайрес Смит
приступил тогда к одной операции, которую можно было
осуществить в закрытом помещении.
Мы знаем, что у колонистов не было ничего сладкого, кроме
сока, который они извлекали из клена, глубоко надрезая ствол
дерева. После этого оставалось собрать эту жидкость в сосуды и
употреблять ее при изготовлении пищи, тем более что с течением
времени кленовый сок становился более густым, совсем как сироп.
Но можно было улучшить его качество, и однажды Сайрес Смит
объявил своим товарищам, что им предстоит стать сахароварами.
- Сахароварами?- воскликнул Пенкроф.- Это, кажется,
довольно жаркое ремесло.
- Очень жаркое,- подтвердил инженер.
- Ну, значит оно будет как раз по времени!
Слово "сахароварение" не должно напоминать о заводах со
сложными машинами и множеством рабочих. Нет! Чтобы
выкристаллизовать этот сок, достаточно было его очистить
посредством очень несложной процедуры. Налив кленовый сок в
большие глиняные сосуды, его поставили на огонь и подвергли
выпариванию, и вскоре на поверхности влаги образовалась пена.
Как только жидкость стала густеть, Наб принялся тщательно
размешивать ее деревянной лопаткой, чтобы она скорее выпарилась
и не. пригорела. После нескольких часов кипения на ярком огне,
который был столь же приятен сахароварам, как полезен для
начатого ими дела, сок клена превратился в густой сироп. Этот
сироп вылили в глиняные сосуды разнообразной формы, заранее
приготовленные в той же кухонной печи. На другой день сироп
застыл в виде голов и плиток. Это был настоящий сахар, слегка
желтоватый, но почти прозрачный и очень вкусный.
Морозы простояли почти до половины сентября, и узники
Гранитного Дворца начали тяготиться своим пленением. Почти
каждый день они предпринимали вылазки, по необходимости
кратковременные. Работы по благоустройству жилища все время
продолжались. За делом шли долгие беседы. Сайрес Смит просвещал
своих товарищей в самых разнообразных областях, останавливаясь
главным образом на практическом приложении научных знаний. У
колонистов не было под рукой библиотеки, но инженер представлял
собою готовую, всегда открытую энциклопедию, в которую каждый
часто заглядывал, находя в ней ответы на свои вопросы.
Время проходило, и эти достойные люди, казалось, не
опасались за будущее. Однако их вынужденному заключению пора
было кончиться. Все с нетерпением ждали, если не лета, то хоть
прекращения невыносимого холода. Будь колонисты достаточно
тепло одеты, чтобы не бояться стужи, сколько они бы уже
совершили походов на дюны и на болото Казарок! Подобраться к
дичи было, должно быть, нетрудно, и охота оказалась бы удачной.
Но Сайрес Смит не хотел, чтобы колонисты рисковали своим
здоровьем. Товарищи инженера послушались его совета.
Тяжелее всех после Пенкрофа переносил лишение свободы Топ.
Верному псу было тесно в Гранитном Дворце. Он все время
расхаживал по комнатам и по-своему выражал свое недовольство и
скуку.
Сайрес Смит часто замечал, что, когда Топ приближался к
темному, сообщавшемуся с морем колодцу, отверстие которого
выходило в склад, он начинал как-то странно ворчать. Топ бегал
вокруг этой дыры, прикрытой деревянной доской. Несколько раз он
даже пытался просунуть лапы под крышку, словно желая ее
приподнять. При этом он резко взвизгивал, словно охваченный
гневом и тревогой. Инженер неоднократно наблюдал за маневрами
Топа. Что такое могло быть в этой бездне? Отчего так волнуется
умное животное? Колодец примыкает к морю - это несомненно. Не
расходится ли он в недрах острова на ряд узких веток? Или
сообщается с другой внутренней впадиной? Может быть,
какое-нибудь морское чудовище время от времени отдыхает в
глубине колодца? Инженер терялся в догадках и не мог не
опасаться неожиданных осложнений. Углубляясь в область научной
действительности, он не позволял своим мыслям уноситься в
царство необычайного и сверхъестественного. Но как объяснить,
почему Топ - рассудительная собака, из тех, что не лают попусту
на луну, - так упорно исследует чутьем и слухом этот колодец,
если в нем не происходит ничего особенного? Сайрес Смит даже
самому себе не хотел признаться, до чего его интригует
поведение собаки.
Но инженер не поделился своими соображениями ни с кем,
кроме Гедеона Спилета. Он считал бесполезным говорить остальным
товарищам о своих невольных размышлениях, причиной которых
была, быть может, причуда Топа.
Наконец холода прекратились. Бывали дожди, шквалы со
снегом, град, небольшие бури, но всякий раз ненастье длилось
недолго. Лед распустился, снег стаял. Берег, плоскогорье, лес,
побережье реки Благодарности снова стали проходимыми.
Наступление весны привело в восторг обитателей Гранитного
Дворца, и вскоре они стали возвращаться домой только для того,
чтобы поесть и поспать.
Во второй половине сентября колонисты много охотились, и
Пенкроф начал опять настойчиво требовать у Сайреса Смита
огнестрельное оружие, которое инженер, по уверению моряка,
обещал изготовить. Сайрес Смит, прекрасно понимая, что без
необходимых инструментов он почти наверняка не сможет сделать
хоть сколько-нибудь приличное ружье, все время откладывал это.
Он указал, что Харберт и Гедеон Спилет прекрасно научились
стрелять из лука, убивали превосходных агути, кенгуру, диких
свиней, голубей, дроф, диких уток, куликов - словом,
всевозможных представителей пушных и пернатых, и что,
следовательно, с ружьями можно подождать. Но упрямый моряк не
хотел ничего слушать и явно не собирался отстать от инженера,
пока тот не исполнит его просьбы. Гедеон Спилет, с своей
стороны, поддерживал Пенкрофа.
- Если на острове, по предположению, водятся дикие звери,
надо подумать, как их уничтожить и истребить. Может наступить
время, когда это будет для нас первейшим делом.
Пока что Сайреса Смита беспокоило не столько отсутствие
огнестрельного оружия, сколько вопрос об одежде. Платье
колонистов выдержало зиму, но не могло уцелеть до следующей
зимы. Кожу и шерсть - вот что обязательно надо раздобыть. Раз
на острове водились муфлоны, надо было найти способ развести
их, чтобы они могли служить на пользу колонистам. За лето им
предстояло осуществить два важных предприятия:
устроить в каком-нибудь пункте острова загон для домашних
животных и птичник для пернатых - словом, создать нечто вроде
фермы.
Для выполнения этого намерения было необходимо совершить
экспедицию в неисследованные области острова Линкольна, то есть
в дремучие леса, тянувшиеся по правую сторону реки
Благодарности, от устья до оконечности Змеиного полуострова, а
также вдоль всего западного берега. Но требовалась устойчивая
погода, и не менее месяца должно было пройти до тех пор, пока
можно будет с пользой предпринять такую экскурсию.
Колонисты ждали, сдерживая нетерпение, когда вдруг
произошло событие, после которого им еще сильнее захотелось
всесторонне обследовать свои владения.
Было 24 октября. В этот день Пенкроф отправился
осматривать ямы, которые он всегда снабжал необходимой
приманкой. В одной из ловушек он увидел семейство животных,
всегда радующих повара: самку пеккари с двумя детенышами.
Пенкроф вернулся в Гранитный Дворец в восторге от своей
добычи и, как всегда, не преминул похвастаться результатами
охоты.
- Мы сегодня хорошо пообедаем, мистер Сайрес! - вскричал
он. - Вы тоже, мистер Спилет, покушаете с нами.
- Я с удовольствием,- ответил журналист.- Но что же вы мне
предложите?
- Молочного поросенка.
- Ах, вот что - молочного поросенка? Судя по вашему
настроению, Пенкроф, я ожидал куропатки с трюфелями.
- Как, неужели вы погнушаетесь поросенком? - удивился
моряк.
- Нет,- ответил Гедеон Спилет, не проявляя особого
восторга.- Если не злоупотреблять этим...
- Ладно, ладно, господин корреспондент,- возразил Пенкроф,
не любивший, когда хулили его добычу.- Вы, кажется,
привередничаете? Семь месяцев назад, когда мы высадились на
острове, вы были бы счастливы иметь такой обед.
- Именно, - ответил Гедеон Спилет. - Человек никогда не
бывает вполне доволен.
- Надеюсь, что Наб не ударит лицом в грязь,- продолжал
Пенкроф.- Поглядите- этим поросятам нет еще и трех месяцев. Они
будут нежны, как перепелки... Идем, Наб! Я сам послежу, чтобы
они хорошо изжарились.
Моряк в сопровождении Наба отправился на кухню и углубился
в кулинарию. Товарищи не стали вмешиваться. Наб и Пенкроф
приготовили роскошный обед, состоявший из двух поросят, супа из
кенгуру, копченого окорока, сосновых орешков, драценового
напитка и чая освего - словом, из самых изысканных яств. Но
первое место на этом пиру, разумеется, принадлежало
зарумяненным поросятам
В пять часов обед был подан в большом зале Гранитного
Дворца. От супа из кенгуру шел душистый пар Это кушанье нашли
превосходным.
За супом последовали пеккари. Пенкроф собственноручно
разрезал жаркое и подал товарищам огромные порции Поросята
оказались действительно превосходными Пенкроф с увлечением
уничтожал свою долю и вдруг громко вскрикнул и выругался
Что случилось? - спросил Сайрес Смит. Я... я сломал себе
зуб, - ответил моряк
- Значит, в ваших пеккари есть камни? - сказал Гедеон
Спилет.
Видимо, да,- ответил Пенкроф, вынимая изо рта предмет,
из-за которого он лишился зуба.
Но это был не камень Это была дробинка.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОКИНУТЫЙ *
ГЛАВА I
Разговор о дробинке. - Постройка пироги. - Охота. - На
вершине каури. - Никаких признаков человека. - Добыча Наба и
Харберта. - Перевернутая черепаха. - Черепаха исчезла. -
Объяснение Сайреса Смита.
Исполнилось семь месяцев, день в день, с тех пор как
пассажиры воздушного шара были выброшены на остров Линкольна.
Несмотря на все розыски, которые они производили, ни одно
человеческое существо не показалось за это время, ни разу дым
на выдал присутствия человека на поверхности острова. Никакое
произведение рук человеческих не указывало на его пребывание
