этом Спиридоновой. Она говорила3): "Мы против войны и к войне народа не зовем...
Мы зовем к тому, чтобы мирный договор... был разорван... В ответ будут репрессии
по отношению к нам, и германские империалисты пришлют карательные
экспедиции,--это наше спасение4). Карательные экспедиции в Украине создали
восстание. Никакими лозунгами, никакими митингами мы не в состоянии поднять
крестьянство, сейчас скашивающее хлеб, на отпор. И только тогда, когда
карательными экспедициями будет покрыта вся Россия... будет создан стимул,
заставляющий народ сопротивляться!".
Безнадежность и безобразнейший цинизм были, таким образом, теми мотивами,
которые толкали левых эсеров на срыв Бреста. Они не сомневались, что
крестьянство воевать не хочет, что крестьянство за Брестский мир. Только сорвав
его искусственно, бросив на крестьян
ДДДДДДДДДДДДДД
1) Бывшего с 28 июня по 1 июля 1918 года.
2) Далее в кавычках -- стенограмма.
3) Далее в кавычках--текст речи по стенограмме на III с'езде левых-эсеров.
4) Курсив мой.
-- 267 --
германские карательные экспедиции, думали они поднять крестьянскую массу на
борьбу. Залить кровью и огнем русские деревни и вызвать этим партизанскую войну
против немцев, -- таков был план вождя левых эсеров Спиридоновой. План, очевидно
рассчитанный на то, что если невооруженных, распыленных крестьян немцы
"усмирят", то верхушка партии левых эсеров всегда успеет уехать за границу.
Думая поднять крестьян против немцев, левые эсеры мечтали попутно легко
расправиться и с партией большевиков.
В своей речи Спиридонова тогда же призывала: "Мы должны с уверенностью сказать,
что нам удастся победить партию большевиков и заставить ее подчиниться нашей
воле. Но для этого надо развить с огромной интенсивностью всю нашу работу,
захватывать аппараты власти на местах".
Вопрос об убийстве Мирбаха и вооруженном выступлении был решен на заседании
Центрального комитета партии левых эсеров 24 июня. Протокол заседания гласил1):
"Центральный комитет левых эсеров интернационалистов... полагает, что необходимо
в самый короткий срок положить конец так называемой передышке, создавшейся
благодаря ратификации большевистским правительством Брестского мира. В этих
целях Центральный комитет партии считает возможным и целесообразным организовать
ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского
империализма". Одновременно с этим Центральный комитет партии постановил
организовать для проведения своего решения мобилизацию надежных военных сил и
приложить все меры к тому, чтобы трудовое крестьянство и рабочий класс примкнули
к восстанию и активно поддерживали партию в этом выступлении...
"Кроме этого постановлено подготовить к настоящей тактике партии все местные
организации, призывая их к решительным действиям против настоящей политики
Совета народных комиссаров.
"Что касается формы осуществления настоящей линии поведения в первый момент, то
постановлено, что осуществление террора должно произойти по сигналу из Москвы.
Сигналом таким может быть террористический акт, хотя это может быть заменено и
другой формой. Для учета и распределения всех партийных сил при проведении этого
плана Центральный комитет партии организует бюро из трех лиц: Спиридоновой,
Голубовского и Майорова".
ДДДДДДДДДДДДДД
г) Опубликован в "Красной книге" ВЧК, т. I, стр. 129; выдержки из него в
"Правде" от 18 июля.
-- 268 --
Затем в протоколе говорилось, что партия левых эсеров ведет борьбу не против
партии большевиков, а против ее политики; "однако" ввиду того, что со стороны
большевиков возможны агрессивные действия против нашей партии, постановлено: в
таком случае прибегнуть в вооруженной обороне занятых позиций"...
Лица, на которых должен был обрушиться лево-эсеровский террор" были: граф Мирбах
-- германский посол в России, германский консул в Ленинграде и фельдмаршал
Эйхгорн в Киеве. Стоял вопрос и об убийстве кайзера Вильгельма, но1)
"запрошенные об этом германские революционные социалисты дали отрицательный
ответ".
Подготовка и мобилизация военных сил для предстоящего выступления начались
тотчас после упомянутого решения лево-эсеровского Центрального комитета. В
Ярославль из Москвы от имени крестьянской секции Всероссийского Центрального
Исполнительного Комитета был послан эсер Петров к начальнику ярославского
гарнизона с предписанием (помеченным 1 июля) выдать 40 пулеметов с
соответствующим. запасом лент, 1 000 винтовок со 100000 патронов к ним, 4 легких
и одну гаубичную батарею, 10 000 ручных гранат. Характерно, что это
разбазаривание ярославской Красной армии приурочивается как раз к готовящемуся
выступлению там белых.
4 июля из Ленинграда в Москву в распоряжение главного штаба боевой охраны левых
эсеров был командирован отряд дружины в 80 человек под начальством Терентьева2).
3 июля в Витебск посылается Петр Овсянкин для отправки оттуда в Москву 400
человек лево-эсеровских дружинников и т. д.
В самой Москве левые эсеры также приводят в боевую готовность свои
немногочисленные силы. Так, сорганизованный после 2 июля левым эсером Орешкиным
отряд особого назначения начинает усиленно запасать довольствие и
обмундирование, предоставив ведомость, в три раза превышающую их настоящую
численность (человек 200). Отряд при Всероссийской чрезвычайной комиссии,
которым командовал левый эсер Попов, приводится им тоже в боевую готовность. 30
июня Попов требует снабжения довольствием отряда, указав также численность его в
1 000 человек, тогда как на самом деле там было только 600. Отношением от 2 июля
он же срочно затребовал санитарные носилки,
ДДДДДДДДДДДДДД
1) Далее в кавычках -- из статьи И. К. Каховской "Дело Эйхгорна",. сборник "Пути
революции".
2) Отряд этот в количестве 45 человек действительно прибыл в Москву 7 июля, в
6^1 часов утра, но по пути с вокзала был задержан красным" войсками и арестован.
-- 269 --
лубки и ряд медицинских принадлежностей в большом количестве, очевидно, предвидя
возможность боевых "операций".
Приведенные отдельные штрихи из боевой подготовки левых эсеров к выступлению не
являются исчерпывающей картиной, так как они написаны на основании случайных
документов, которые попали во Всероссийскую чрезвычайную комиссию. Однако из них
достаточно ясно видно, что Центральный комитет левых эсеров сразу приурочивал
выступление к 5--б июля. Был ли этот срок ими согласован. с союзниками, которые
настаивали на обязательном выступлении савинковской организации в эти же дни,
является исторически темным местом. Мы имеем по этому поводу пока лишь одно
показание Савинкова, который говорит1): "Мне известно из французских источников,
от того же Гокье и Гренара, что левые эсеры тоже получили помощь от французов...
я вспомнил разговор, который я имел, кажется, с Гренаром. И Гренар мне говорил о
том, что убийство Мирбаха было сделано через левых эсеров при известном участии
французов. Он мне не говорил о том, что они дали денег левым эсерам, но если
память мне не изменяет, то именно в таком контексте он касался убийства
Мирбаха".
Срыв Бреста был санкционирован III с'ездом левых эсеров. Это видно из письма
Спиридоновой IV всероссийскому с'езду2) левых эсеров. В нем она говорила: "Акт
над Мирбахом--детище всей партии, постановление ее 3-го с'езда о расторжении
Брестского договора.
Об этом же упоминал и Карелин в своем докладе об июльском выступлении. Он
подтверждал, что в резолюции III с'езда левых эсеров было3) "ясно сказано о
срыве Бреста, правда, в условиях конспирации этого нельзя было яснее сказать".
4 июля открылся V с'езд советов, который принес левым эсерам большое
разочарование. Рассчитывая на свое большинство, они хотели поставить с'езд перед
совершившимся фактом срыва Бреста, свержения большевистской партии и тем увлечь
за собой колеблющихся. Но они жестоко просчитались: из 1 132 делегатов с
решающими голосами 745 принадлежали к партии большевиков и лишь 352--к левым
эсерам.
Видя, что с'езд не пойдет на срыв Бреста, Камков, обращаясь к дипломатической
ложе, где сидели германские представители, начал кричать, что "они (солдаты) не
будут молчаливыми свидетелями того
ДДДДДДДДДДДДДД
1) Показания на суде, стр. 62.
2) Архив Центрального комитета партии левых эсеров. Письмо датировано 4 октября.
3) В кавычках--из стенограммы его доклада на IV с'езде левых эсеров.
-- 270 --
как рукой германского разбойника, рукой палачей, которые сюда явились, рукой тех
мерзавцев, грабителей, разбойников"... (Шум не дал Камкову докончить.) При
помощи заборной ругани "герой" Камков хотел спровоцировать срыв Бреста, в то
время как два другие "героя" подготовляли свое покушение, использовав для этого
аппарат Всероссийской чрезвычайной комиссии, куда их доверчиво пустила советская
республика. Еще в 1917 году, после своего вступления в Совет народных
комиссаров, левые эсеры потребовали ультимативно, чтобы товарищем председателя
Всероссийской чрезвычайной комиссии был назначен член их партии Александрович.
Советская власть открыла им возможность там работать. Таким образом в аппарат
ответственнейшего органа пролетарской диктатуры был допущен ряд лево-эсеровских
работников. К июлю там, кроме Александровича, Блюмкина, Андреева, работали левые
эсеры: Попов, Емельянов и др. Пользуясь своим положением, товарищ председателя
ВЧК Александрович захватил в аппарате и передал на организацию восстания своему
Центральному комитету 500 000 рублей.
Убийство Мирбаха было поручено совершить Я. Г. Блюмкину. В аппарат ВЧК он
поступил в первых числах июня. Он был на должности заведующего немецким
шпионажем, т.-е. стоял во главе отделения по наблюдению за охраной посольства и
за возможною преступною его деятельностью. "В моем отделе, -- говорит тов. Лацис
в своих показаниях1),--я Блюмкину не давал ходу. Единственное делю, на котором
он сидел, это--дело Мирбаха австрийского... (один из дальних родственников
Мирбаха-посла.--В. В.). После первых жалоб на него со стороны его сотрудников я
решил его от работы удалить. За неделю до 6 июля Блюмкин уже у меня в отделе не
числился... и был оставлен без определенных занятии. Блюмкин дней за десять до
покушения хвастался, что у него на руках полный план особняка Мирбаха... Блюмкин
набирал служащих сам... Он особенно настаивал на устройстве фотографии при его
отделении и рекомендовал своего фотографа Андреева. Андреев за неделю до
покушения тоже покинул работу, заявив, что Центральный комитет эсеров
командирует его на другую работу".
Вот эти два лица и явились исполнителями воли своего Центрального комитета.
Около 2 Ѕ часов дня 6 июля Блюмкин и Андреев явились в германское посольство с
поддельным удостоверением от Всероссийской чрезвычайной комиссии в том, что ему,
Якову Блюмкину,
ДДДДДДДДДДДДДД
1) Опубликованы в "Красной книге" ВЧК, т. I.
-- 271 --
члену Всероссийской чрезвычайной комиссии, и представителю Революционного
трибунала Николаю Андрееву поручено переговорить с германским послом "по поводу
дела, имеющего непосредственное отношение к господину послу". Подписи
председателя Всероссийской чрезвычайной комиссии Дзержинского и секретаря
Ксенофонтова были подделаны, а печать приложил Александрович, член Центрального
комитета партии левых эсеров и заместитель тов. Дзержинского во Всероссийской
чрезвычайной комиссии.
Как предлог для переговоров Блюмкин захватил с собой переписку по делу некоего
Роберта Мирбаха, якобы родственника германского посла.
После настоятельных просьб Блюмкина о личном свидании граф Мирбах согласился их
принять в присутствии советников посольства Ритцлера и Мюллера. Все пятеро
уселись в приемной, и, разложив имеющиеся при нем документы, Блюмкин начал
говорить о деле Роберта Мирбаха, якобы скомпрометированного в деле о шпионаже в
пользу Германии. Мирбах сказал, что вся эта история его очень мало интересует.
Тогда Блюмкин заявил: "Видимо, графу Мирбаху интересно, какие меры будут приняты
с нашей стороны?" --и выстрелил в Мирбаха, но промахнулся. Мирбах бросился в
