время в Ленинграде было несколько членов Центрального комитета, остальные члены
Центрального комитета и бюро Центрального комитета находились в Москве1).
Рабинович говорил с видными членами партии и ответил мне, что к этому отношение
положительное и Гоц хочет со мной поговорить. И я и Гоц сходились на том, что
акт должен носить индивидуальный характер, так как в противном случае партии
пришлось бы перейти на нелегальное положение. Все это было до от'езда Совнаркома
в Москву. Решено было для этой работы привлечь еще кого-нибудь. Рабиновичем были
приглашены Ефимов и Елена Иванова. Вскоре Иванова отошла от боевой организации:
остались я, Ефимов и Рабинович, как руководитель2). Мы начали слежку за Лениным,
а я проходила практический курс стрельбы из револьвера.
"В это время Совнарком переехал в Москву, туда же поехал Рабинович, чтоб
получить разрешение на террор в Московском бюро Центрального комитета. Последнее
согласилось и для руководства этой работой выдвинуло члена Центрального комитета
В. Н. Рихтера. Он должен был собрать нужные сведения, наладить слежку, чтобы к
нашему приезду все было готово. На дорогу я получила от Рабиновича деньги в
размере 1 000 рублей, а Ефимов -- личный адрес Рихтера. Рабинович отдал для
террористического акта свой собственный браунинг и предложил мне отравить пули,
говоря, что яд я могу получить для этого у Рихтера.
"Мы приехали в Москву в 20-х числах марта. Рихтер отправил нас на найденные
квартиры. В смысле слежки он ничего не сделал, а дал для этого в помощь
какого-то своего знакомого, офицерского типа, который по разговорам произвел на
меня впечатление белогвардейца, и я от него отказалась. Рихтер достал яд кураре.
Прошло 2 не-
ДДДДДДДДДДДДДД
1) Приводимый текст -- по предварительным показаниям, т. I, л. д. 67,. далее --
по показаниям на процессе эсеров. Стенограммы суда, т. IX, заседание 14 июля
1922 г.
2) В скобках вставлена фраза из показаний на следствии.
-- 297 --
дели.. Числа 10 апреля к нам на квартиру пришел Гоц и настаивал на ликвидации
группы, так как политический момент--ратификация Брестского мира -- был упущен.
После этого мы дело ликвидировали".
Допрошенный по этому делу сотоварищ Коноплевой Ефимов показал1): в марте 1918
года "Рабинович предложил мне поехать в Москву. Он указал мне, что поездка имеет
целью террористический акт... Рабинович сказал, что подробные инструкции я
получу в Москве от члена Центрального комитета Рихтера... Вместе со мной поехала
как руководительница дела, Коноплева. Мы заехали в Москве к Рихтеру, на его
квартиру, который должен был приготовить для меня и Коноплевой комнаты. От
Рихтера я узнал о плане покушения на Ленина и о том, что моя роль в этом деле
должна была сводиться к слежке за Лениным. Коноплева должна была быть
исполнительницей покушения. В разговоре с Рихтером я выяснил, что план покушения
исходит от Центрального комитета партии с.-р.". При очной ставке с Коноплевой
Ефимов дополнил: "Рабинович передал мне, что Центральный комитет партии с.-р.
дал свою санкцию на совершение террористических актов против Ленина и Троцкого.
Я согласился на принятие участия выделе покушения исключительно ввиду решения
Центрального комитета о применении террора".
Из других показаний Ефимова и Коноплевой видно, что по вопросу об этом
готовящемся покушении на Ленина они в разное время говорили с четырьмя членами
Центрального комитета: Гоцем, Рихтером Тимофеевым и Веденяпиным.
Итак, покушение не удалось, и Коноплева вернулась в Ленинград и снова пошла
работать в военную организацию.
В это время инициатива дальнейших покушений переходит к Семенову, который только
что произвел удачный налет на деньги советского продовольственного губернского
комитета, захватив больше миллиона2). Семенов решил заняться террористической
работой, организовав для этого соответственную группу. О своих переговорах по
этому поводу с Центральным комитетом он сообщает следующее3): "Об организации
боевой группы для террора я сделал предложение Донскому 13 или 14 мая, он был
очень рад и на следующий день устроил мне свидание с Гоцем последний был тоже
рад и сказал, что большинство Центрального комитета стоит на точке зрения
необходимости террора и что первые удары надо направить на Володарского и
Зиновьева".
ДДДДДДДДДДДДДД
1) См. показания на предварительном следствии, т. I, л. д. 88 об.
2) Об этом ниже.
3) См. показания на суде. Стенограммы, т. X, 20 июля.
-- 298 --
Получив таким образом санкцию Центрального комитета, Семенов начал
организовывать "центральный боевой отряд", задачей которого было убийство вождей
пролетарской революции. Сначала в него вошли сподвижники Семенова по эксам,
затем еще кое-кто, и в окончательном виде отряд состоял из Семенова, Федорова
(Козлова), Сергеева, Е. Ивановой, Коноплевой, Зеленкова и Усова. Из них Зеленков
и Усов были отправлены в Москву для подготовки убийства тт. Ленина и Троцкого,
руководство этой работой было поручено эсеру Гвозду.
Остальная компания деятельно принялась за свои подлые приготовления в
Ленинграде. "Собрания группы происходили на моей квартире,--сообщает
Коноплева.--Слежку за Зиновьевым и Володарским вели Семенов, Федоров и Елена
Иванова. Исполнителями убийства Семенов назначил Сергеева и Козлова, которые
начали усиленно практиковаться в лесу в револьверной стрельбе". "Место для
выполнения акта,--говорит Семенов1),--мы старались выбрать на окраине города,
чтобы покушавшийся мог легко скрыться, и решили действовать револьверами.
Коноплева передала мне яд "кураре", оставшийся у нее от времени мартовского
неудавшегося покушения на Ленина. Я хотел отравить пули ядом и сделал это на
квартире Козлова".
Продолжая свои показания, Семенов говорит, что так как Зиновьев почти не выезжал
из Смольного, а Володарский бывал часто на митингах, и так как по техническим
соображениям его убить было легче, то решено было убить его первым. "Мы выбрали
место на дороге из Ленинграда на Обуховский завод у часовни, на повороте дороги.
Решили остановить там автомобиль Володарского, думая набросать для этого на
дороге битого стекла или гвоздей и испортить этим шины, или бросить ручную бомбу
перед автомобилем"2).
"Когда подготовка к убийству Володарского была сделана, я заявил об этом Гоцу.
Но последний предложил мне от имени Центральной комитета подождать короткое
время. На другой день Сергеев, отправляясь посмотреть, как поедет в намеченном
нами месте автомобиль Володарского, спросил меня: как быть, если представится
удобный случай? Я ответил, что в таком случае надо действовать. В этот дань
автомобиль Володарского по неизвестной причине остановился недалеко от Сергеева.
Шофер начал что-то исправлять. Володарский вышел из автомобиля и пошел навстречу
Сергееву. Кругом было пустынно. Сергеев выстрелил несколько раз на расстоянии
2--3 шагов, убил Воло-
ДДДДДДДДДДДДДД
1) Его показания на следствии, т. I, л. д. 32 и 388.
2) Далее по брошюре Семенова.
-- 299 --
дарского и бросился бежать. Сбежавшаяся на выстрел публика за ним погналась, но
он бросил бомбу. От взрыва бегущие растерялись. Он перелез через забор и скрылся
от преследования. Через 2 дня я его отправил в Москву".
По другим источникам убийство тов. Володарского рисуется так. В вечер убийства
тов. Володарский поехал с двумя товарищами искать тов. Зиновьева на Обуховский
завод. В машине нехватило бензина, она остановилась на Ивановской улице, и тов.
Володарский вместе с двумя другими товарищами не успел сделать несколько шагов,
как раздались 3 выстрела: одна пуля попала в сердце, и он был убит наповал. Это
было в 8 часов вечера 20 июня.
Подлое убийство из-за угла сняло голову с одного из честнейших и мужественных
борцов пролетариата, одно только появление которого на трибуне приводило в
панику оборонческие сердца1). В день похорон за гробом вождя ленинградских
рабочих тов. Володарского, несмотря на дождь и ненастье, шло 500 000 рабочих.
Весь ленинградский пролетариат кипел чувством гнева против эсеровских убийц.
А назавтра после убийства появилось официальное заявление Центрального комитета
партии эсеров о том, что ни партия эсеров, ни одна из ее организаций не имеет
никакого отношения к этому убийству. Ложь шла здесь рука об руку с
предательством.
Дальнейшая работа эсеровских убийц велась следующим образом. Гоц и Рабинович,
боясь, чтобы "боевая" группа не была разоблачена в Ленинграде, постарались
скорее сплавить ее в Москву. Вместе с тем Семенов получил выговор за
несвоевременное убийство. Коноплева об этом сообщает следующее: "Того же дня я
встретила на Литейном в явке "Дела Народа" Рабиновича, который выразил
негодование на то что акт был произведен преждевременно, и передал приказание
Семенову от имени Центрального комитета о немедленном выезде группы из
Ленинграда"2). "Убийство было несвоевременным, ибо оно нанесло ущерб
избирательной кампании эсеров на выборах в Ленинградский совет",--пояснил
впоследствии эту "несвоевременность" Чернов3).
Оставшаяся в Ленинграде Коноплева по поручению Семенова организовала слежку за
Урицким. "Урицкий был намечен как жертва террористического покушения
одновременно с Зиновьевым и Володарским.
ДДДДДДДДДДДДДД
1) Во время его убийства Володарский был комиссаром печати, агитации и
пропаганды при Ленинградской трудовой коммуне.
2) См. показания на следствии, т. I, л. д. 389.
3) "Голос России", No 901 от 25 февраля 1922 г., статья Чернова "Иудин поцелуй".
-- 300 --
Эти имена были указаны нам Гоцем от имени Центрального комитета",--говорит
Коноплева1). Для подготовки покушения на Урицкого Коноплевой была "снята комната
на 9-й линии Васильевского острова, против дома, где жил Урицкий. Я бывала в его
квартире, так как хозяйкой ее была зубной врач". К ней она ходила лечить зубы.
Помощником Коноплевой был Зейман. "В середине июля, -- продолжает Коноплева, --
мною была дана Семенову телеграмма, что покушение на Урицкого можно произвести,
но в это время я была вызвана в Москву". Слежка за Урицким была передана
Зейману, но он вскоре уехал, и слежка прекратилась.
Еще до приезда группы в Москву там велась работа оставленных ранее для этой цели
Гвоздем и посланными к нему на помощь Условным и Зеленковым. Связь с членами
Центрального комитета в Москве поддерживал Гвозд. Работа всех троих заключалась
в ознакомлении с Москвой и в слежке за автомобилями ответственных работников
комунистической партии. Усов говорит, что фактически их работа свелась к тому,
что они бесцельно шатались с Зеленковым по Москве, пока это не надоело
последнему, и он уехал в Ленинград. После убийства Володарского в Москву
приехали: Семенов, Елена Иванова, Козлов и Сергеев, в конце июля туда же
приехала и Коноплева. Но работа у приехавших не пошла, и собравшиеся решили было
отправиться в Саратов на помощь чехам. О дальнейшем Семенов рассказывает так2):
"В первых числах июля у нас в Москве состоялась собрание центрального боевого
отряда, на котором было решено оставить только Усова в Москве для
подготовительной работы по подготовке покушения на Ленина и Троцкого, весь же
отряд перебросить в Саратов. Тимофеев это одобрил. Однако переброска была
затруднительной, и я решил, что наш маленький отряд будет полезней здесь.
Донской (в Саратове, куда приехал Семенов. -- В. В.) это одобрил"3).
"Вернувшись в Москву, я запросил у Гоца мнение Центрального комитета. Из беседы
с ним (я был у него на даче под Москвой, по Казанской железной дороге)
выяснилось, что Гоц стоял на той точке зрения, что политическая обстановка
достаточно созрела и что убийство Троцкого и Ленина можно и следует осуществить
немедленно. На вопрос об отношении в будущем к этому Центрального комитета Гоц
ответил, что
ДДДДДДДДДДДДДД
1) Здесь и дальше цитирую из ее показаний на предварительном следствии, т. I, л.
д. 22, 389, 36.
2) Стенограммы эсеровского процесса, заседание 35-е от 19 июля 1922 г.
3) Далее показания Семенова на предварительном следствии, т. I, л. д. 36..
-- 301 --
