голема. У Самохвалова хватало доверенных людей, которые даже не
догадывались, что их прочат в старшие офицеры "Волги". В основном, это асы
технического отдела. Подопечные Самохвалова. Консультанты и прогнозисты,
компьютерщики и системотехники.
Стоило ли говорить, что если Гордяев пронюхает о мыслях Самохвалова,
все рухнет в одночасье? К счастью, правая рука шефа директората был слишком
умен и слишком искушен в кабинетных интригах. Что знают двое - знает свинья,
а свиней вокруг всегда отыщется предостаточно. Поэтому разумнее молчать.
Молчать до самого последнего момента. До решающей секунды. Самохвалов не
посвятил в подробности своего плана ни одну живую душу. Даже на вахты он
старался ходить пореже, да и то сугубо в лучевом режиме, общаясь только с
информатеками корабля, но не с подключенными операторами.
Так надежнее.
Было непривычно холодно, Самохвалов шлепнул себя по голым бокам и с
изумлением обнаружил, что они покрыты слоем жирной полужидкой дряни. Да и
все тело покрыто ею же. На секунду он даже о страхах своих позабыл. Метнулся
к одежде, схватил белую тенниску и стал ожесточенно стирать с себя этот
мерзкий холодец.
Реальность напомнила о себе голосом ругающегося Гордяева.
- Мыслитель! - ревел шеф. - В чем дело? Почему нас выбросило?
- Еще не знаю, шеф, - сказал Самохвалов и обернулся к пульту.
Растерянный Касянчук стоял у кресла и с надеждой глядел на начальство.
"Надо одеться, пожалуй, - подумал Самохвалов. - Что-то тут нехорошее
стряслось. Непредвиденное."
Гордяев одну за другой швырял на пол влажные салфетки. Биоскафандры
сегодня никого не отпустили чистым.
- Что тут? - спросил Самохвалов чуть погодя. Комбинезон он застегивал
на ходу.
Касянчук обернулся, пошарил взглядом по непривычно темному и оттого
неживому пульту, и пожал плечами.
- Пульт погас. Весь. Только, вот, отложенная готовность обозначена, и
все. И экраны в мизер свалились. Все разом.
- Давно это?
- Минуты три. Как раз когда шкафы открылись все и сдохло.
"Но экраны все-таки работают... В пассиве", - отметил Самохвалов
машинально.
Гордяев тоже успел облачиться в комбинезон. Хотя обычно ходил в черной
паре, изготовленной сервисниками при посредстве личного гордяевского
портного, старого седенького еврея Исаака Розенблюма. Вероятно, на вахту
шефу показалось более уместным нарядиться как все.
- Это ты намудрил, мыслитель? - уже спокойнее произнес Гордяев.
- Нет.
- Может, все из-за стрельбы?
Самохвалов пожал плечами.
В тот же миг раздался отчетливый стук. От входного шлюза.
Самохвалов и Касянчук вопросительно переглянулись. Зато стюарт не
растерялся. Прекратил подбирать с пола грязные салфетки, подошел к шлюзу
открыл его вручную, с вмонтированного рядом с притолокой пульта.
Ворвался встрепанный малый из охраны.
- Шеф! Канониры прорвались в боевую рубку! И заперлись!
- Как прорвались? - опешил Гордяев и стал медленно багроветь. - Что
значит - прорвались? А вы там какого дьявола торчите?
- Они перли как сумасшедшие, шеф. Прямо на стволы, - попытался
оправдаться охранник.
- Ну и что? - заорал Гордяев еще громче. - Где Барс?
- Барс убит, шеф.
- А Запольских?
- Запольских тоже убит, шеф. Я же говорю, они шли, как сумасшедшие. Они
положили двадцать семь человек.
- Сколько их осталось?
- Шестеро.
Гордяев быстро взглянул на Самохвалова.
- Это, - он указал на мертвые шкафы с биоскафандрами, - их работа?
Самохвалов медленно покачал головой.
- Нет. Не думаю.
Если бы канониры снова принялись усмирять бунт, вряд ли бы они начали
гасить корабельные автономки. С вахт - да, неугодных повыгоняли бы сразу же,
но шкафы остались бы в действующем режиме, да и пульт в рубке продолжал бы
работать. Тем более, что это навигаторская рубка, здесь самые мощные
компьютерные сборки.
Да и под силу ли отключить навигаторскую канонирам? На такое способен
только капитан.
- Эй! - вмешался вдруг Касянчук. - Взгляните!
Все невольно обернулись к головной части сферического экрана.
Невдалеке от "Волги" величаво проплывала в черноте космоса маленькая
светящаяся монета, в которой без труда узнавался такой же блин, какие еще
совсем недавно висели над Новосаратовом и волжским космодромом. Инопланетный
крейсер.
- Чужие! - в унисон произнесло сразу несколько голосов.
- Мыслитель! - заявил Гордяев не терпящим возражений голосом. - Я хочу
знать, что происходит!
- Разберемся, - как можно спокойнее заверил Самохвалов, но тут в дверь
снова забарабанили и стюарт вторично отвлекся от подбирания салфеток.
На этот раз пожаловал Шадрин со своими торпедами.
- А, - сказал он, злорадно глядя на Гордяева и Самохвалова. - Вас тоже
выплюнуло?
В следующую секунду Шадрин узрел на экране корабль чужих. Даже не один
- целую вереницу. И глаза его сразу округлились.
- Во что ты меня втянул, Горец? - спросил Шадрин не без угрозы. Торпеды
моментально достали бласты, но Шадрин предостерегающе поднял руку.
Но Гордяева, при всех его недостатках, нельзя было обвинить в трусости.
Он не испугался.
- Куда? Да я еще и сам не знаю - куда. Вот этот умник, может быть
скажет. Когда-нибудь.
Шеф указал на Самохвалова.
- Скажешь, умник? - справился Шадрин, поворачиваясь всем корпусом.
Самохвалов ответить не успел, потому что в навигаторскую рубку
ввалилось целая толпа. Чуть ли не весь остальной директорат, крепкошеие
ребята из охраны, многие из которых были ранены, технари из отдела
Самохвалова, просто незнакомые люди в форменных комбинезонах - казалось, у
головных рубок собралась половина "Волги".
- Корабль умер, - сказал вице-шеф директората, Антон Черкаленко. - Ты
знаешь об этом, Михаил Константинович?
- Знаю, Антон Маркелыч. Знаю.
Гордяев снова стал выглядеть как шеф - солидно и непоколебимо.
- Здесь есть какой-нибудь зал? Со столом и креслами? Под совещание?
Конечно же, шеф глядел на Самохвалова. Словно тот обязан был знать все
и обо всем. Впрочем, Самохвалов знал.
- Есть. В капитанской каюте. Но туда нет доступа.
- Ломайте, - распорядился Гордяев и вдруг родил умную мысль. Такую,
которая поразила даже Самохвалова. - Раз корабль умер, значит защита тоже
почила.
Через минуту из внешнего холла донеслась беспорядочная стрельба и
мерные глухие удары.
Только теперь Черкаленко и остальные директора разглядели армаду чужих.
И Самохвалов подумал: он впервые с тех пор, как поступил на службу в
директорат, не подозревает - что же произойдет в ближайшие часы?
55. Павел Суваев, старший офицер-аналитик, Homo, крейсер Ушедших "Волга".
Рома Савельев уже с полчаса возился с личным блокнотом предыдущего
капитана. Риггельд с Юлькой и Смагин с Яной Шепеленко грелись парочками и
тихо переговаривались слева от стола, у стены. Суваев расположился справа, и
мучительно пытался отыскать сходство между существом, виденным только что на
маленьком пыльном экранчике, и бесформенной кучей не то тряпья, не то
окаменевшей плоти рядом с собой.
Сколько лет назад умер предыдущий капитан их корабля? Миллион? Десять
миллионов? Отчего он умер? От жажды, от холода, от голода? От кого он
скрывался здесь, в глубоко упрятанной в ремзону каморке? В норе, которая
стала заметной лишь когда весь исполинский корабль погрузился в усталую
дрему?
Он не был человеком. Он не был даже гуманоидом, как свайги, как
длинношеие птицы или шат-тсуры, атаковавшие волжские города.
Впрочем, можно ли считать гуманоидами рептилий или птиц? Скорее всего -
нет. Но свайги и шат-тсуры, и даже птицы-цоофт все равно больше похожи на
людей, чем это давно умершее существо. У тех две руки, две ноги, голова с
парой глаз... Правда, у свайгов еще и короткий толстый хвост.
И вдруг Суваев понял, кем он был, этот инопланетянин.
Ушедшим. Именно Ушедшим. Представителем расы, которой никогда не
существовало.
А сейчас Ушедшими стали все они - бывшие жители планеты Волга. Разве
можно их теперь называть людьми?
Вряд ли. Слишком уж изменил их корабль из ниоткуда. Гигантский
совершенный корабль, которого никто никогда не строил. Фагоцит вселенной.
Снова и снова Суваев всматривался в останки чужого астронавта, и мысли
его блуждали, как потерявшиеся во тьме мотыльки.
Отвлек Суваева легкий шорох, словно рядом кто-то перевернул большие
песочные часы и струйка песка устремилась из верхней половинки колбы в
нижнюю.
Ш-шшурх-х...
Суваев вскинул голову, и увидел, что в ладонях капитана больше нет
блокнота. Лишь мелкая серая пыль ссыпается на стол. Легкая и воздушная.
Капитан очень медленно отряхнул ладони, и встал из-за стола. То, на чем
он просидел полчаса с некоторой натяжкой можно было назвать креслом. Но лишь
с некоторой натяжкой.
Люди бы такого предмета никогда не сделали.
- Рома, - осторожно спросила Юлька отчаянная. - Ты в порядке?
У капитана действительно было такое лицо... в общем, Суваева вопрос
Юльки не удивил.
- Не совсем, - выдохнул капитан. - Не совсем.
- Ты что-нибудь понял?
- Да. Я все понял. И все совершенно не так, как представлялось нам
раньше.
- Это касается корабля? - спросил Суваев, заранее уверенный в ответе
капитана.
- Да. И корабля тоже. Но скорее, это касается нас. Людей. Пока еще
людей.
Капитан опустил голову и взглянул на останки. Может быть, Рома подумал,
что и его высохший труп через миллион лет могли бы отыскать те, кому суждено
будет стать Ушедшими.
- Ну, и как обстоит все на самом деле? - Суваев старался, чтобы голос
звучал ровнее.
- Вахты нас убивают. А если говорить более широко - нас убивает
корабль. Он нами питается. Нашей плотью и нашими мыслями. Нашим естеством.
Нашими разумами. Он паразит. Просто огромный паразит, который притворяется
другом. Он дает нам блаженство единения с собой и любым из экипажа, и по
капле высасывает из нас души.
Капитан взглянул в глаза офицерам.
- Мне всегда казалось, что такой фагоцит, устранив угрозу галактике,
сам может стать не меньшей угрозой. А значит, он изначально должен быть
обречен. Я поступил правильно, ограничив вахты до минимума. Иначе многие из
экипажа уже успели бы стать рабами. Они оставались бы живыми, как организмы.
Но не как личности.
- Это... он тебе сказал? - спросила Янка, покосившись на останки у
стола. На этот раз спросила без всякого яда в голосе.
- Да. Он тоже понял это... но немного не успел. Его экипаж уже не смог
выйти из шкафов. Собственно, мое сравнение вахт с наркотиком оказалось не
таким уж далеким от истины. Корабль сначала делает живых рабами, несколько
лет носится по галактике, выполняя свою миссию, а потом попросту пожирает
всех. В биоскафандрах не остается ничего, они пустеют. Некоторое время
корабль еще живет нашими общими мыслями, нашей обЦединенной сущностью,
нашими личностями. Нашей памятью, наконец.
Но ведь и память смертна.
- И он засыпает где-нибудь в укромном и темном углу? - продолжил за
капитана Суваев. - До следующего раза? Пока какой-нибудь псих не передаст
ему первую частичку своей души, нажав на кнопку найденного пульта?
Капитан искривил губы в усмешке.
- Ты всегда был догадливым парнем, Паша.
- Ну, прямо праздник, - сказал Смагин и скрипнул зубами. - Сначала у
нас отобрали корабли. Потом - дом. А теперь что, пытаются отобрать будущее?
- Ты всегда был догадливым парнем, Юра, - ответила за капитана Янка.
Все же, у них остались силы, чтобы улыбнуться вымученной шутке.
