Теперь я могу превращаться лишь в людей типа землян и в земных животных. -
Неожиданно его голос изменился, в лице появились новые краски, глаза
заблестели. Он часто задышал: - Стивен, если бы ты только знал, какое
эмоциональное возбуждение дают всплески первобытной жизни и дикая ярость
хищного животного!
Стивен только пожал плечами.
- О'кей, когда тебе хочется, ты пожираешь других, а потом становишься
снова человеком. Все равно что заниматься сексом с утра, до завтрака, а
потом вставать и работать. Тебе становится легче до следующего раза.
- К сожалению, - мрачно возразил Кроог, - дикость и жестокость
первобытных существ имеют и свою обратную сторону. В облике человека я
много раз нападал на людей и избивал их до смерти. Особенно часто это
случалось с женщинами, с которыми я до этого занимался сексом. Самые
вкусные части их тел я съедал.
- Что же самое вкусное? - полюбопытствовал Стивен.
Кроог, похоже, не услышал.
- Мать ищет человека, который бы отказался от своей личности,
полностью забыл о своем эго. Все это прямо противоположно генетическому
устремлению джи-интов.
- Что-то вроде старой песни о слиянии с расой. - Суперэгоиста Стивена
даже передернуло. - Восточная философия.
- Именно так.
- Да-а! - протянул Стивен.
Теперь он окончательно понял, что все россказни Матери не для него.
Пусть на роль отца претендует кто-то другой.
- Ладно, хватит об этом. Что же мы будем делать, Кроог? У тебя есть
предложение?
- Ты все еще не согласен?
- На что? - спросил Стивен.
Человек на другом берегу реки замолчал. Земляне тоже замолчали после
разговора со Стивеном.
Наконец Кроог медленно, обдумывая свои слова, произнес:
- Я начинаю улавливать ход твоих мыслей. Надо было мне заметить это
ранее. Хорошо, я доставлю тебя на Землю в своем собственном корабле.
- Давай, поехали, - поторопил его Стивен.
- А разве тебе не интересно узнать, от чего погиб этот город?
- Никогда не интересовался развалинами. Даже на Земле. Зачем мне это
нужно?
И все же Кроог объяснил:
- Каждую ночь мои дети по очереди бомбят тяжелой земной артиллерией
этот город. Чтобы Мать не воображала, что она сможет взмахнуть своей
волшебной палочкой и восстановить город.
Стивен смотрел вдаль. Этого объяснения он уже не слышал.
Нагой Кроог посидел еще немного на траве, а потом встал и махнул
рукой:
- Отлично, - сказал он, - в путь.
16
Во время возвращения домой в космическом корабле, напоминавшем
маленький реактивный самолет с короткими и толстыми крыльями, Кроог лишь
один раз сделал замечание, поразившее Стивена. Джи-инт после их первого
приема пищи спросил:
- Ты что-нибудь почувствовал только что?
- Нет, - удивился Стивен. Он на самом деле ничего особенного не
ощущал.
- Корабль только что произвел корректировку времени, так что мы
вернулись к нашему нормальному времени.
Кроог считал, что Стивен должен все это понимать.
- Когда мы приземлимся? - спросил Стивен.
- Примерно через двое земных суток. - Скорость корабля Кроога
превышала скорость транссветовых земных кораблей раз в девяносто.
В самом деле, через двое суток корабль завис над зданием, крыша
которого раскрылась перед ним и вновь закрылась, когда корабль опустился
внутрь. Была ночь, и Стивену показалось, что они находятся в открытой
сельской местности, а здание это - нечто вроде амбара.
Впрочем это ему вовсе не было интересно. Выбравшись из корабля, он
последовал за Кроогом по нескольким коридорам, а затем они вошли в гараж.
Кроог уселся за руль автомобиля, который оказался после включения фар
зеленым "меркурием". Последовав его приглашению, Стивен забрался на
переднее сидение.
Двери гаража отворились, и они выехали на сельскую дорогу. Проехав
около часа по местности, напоминавшей Нью-Джерси, они прибыли в аэропорт.
На здании было написано:
"АЭРОПОРТ ПАТТЕРСОН, ПЕНСИЛЬВАНИЯ".
Кроог подъехал к ярко освещенному входу, вынул бумажник и отсчитал
две сотни долларов двадцатидолларовыми банкнотами, которые он вручил
Стивену:
- Это тебе, чтобы добраться до Нью-Йорка.
- О'кей, - Стивен взял деньги.
Он уже открывал дверцу, чтобы выйти, когда Кроог предупредил:
- Я пришел к выводу, что в моих интересах доверять тебе в этом деле.
Но если ты будешь настаивать на своем, то мы вернемся к ситуации, с
которой начали. Так что я повторяю: если ты снова окажешься на Миттенде,
будь начеку и готовься к смерти.
Эти слова не понравились Стивену - угроза любого рода всегда
затрагивала его. Однако в данной ситуации он был готов оставить
неудовлетворенным свое задетое самолюбие ради того, чтобы избежать
неприятностей еще одного путешествия на Миттенд.
- Не беспокойся! Если это будет зависеть от меня, то мы никогда
больше не увидимся, - раздраженно пообещал он.
Он выбрался из машины и проследовал прямо в зал ожидания, ни разу не
оглянувшись. Очевидно, Кроог отъехал, но Стивен так никогда этого и не
узнал. Ему пришлось стоять в очереди, покупать билет на вертолет-такси на
Нью-Йорк, отправлявшийся через тридцать восемь минут. Перед посадкой в
вертолет Стивен представил, как воспримут его возвращение, и позвонил
отцу.
Услышав знакомый голос, Стивен обрадовал отца:
- Слушай, отец, я вернулся на этот раз в своем собственном виде и...
Дальше ему продолжить не удалось. На другом конце линии отец ахнул, а
затем дрожащим голосом проговорил:
- Стивен, ты...
"Мой Бог, - подумал Стивен, - конечно, это я. Я же сказал ему, да и
голос мой..."
Он уже собирался высказать все это отцу, когда к полнейшему удивлению
Стивена, этот старый сукин сын снова повторил:
- Это ты, Стивен! - и расплакался.
Через некоторое время Мастерс-старший пришел в себя и успокоился.
Стивен нетерпеливо поглядывал на часы. У него была еще масса времени, но
ему казалось, что такой разговор с отцом - это бесполезное и скучное дело.
Когда эмоциональная буря улеглась, Стивен сказал:
- Я думаю, мне не стоит общаться с этими Атгерсами. Может, ты пошлешь
кого-нибудь в апартаменты, чтобы выставить эту парочку оттуда прежде, чем
я вернусь. Согласен?
- Давай лучше вначале допросим Атгерса, - предложил отец, к которому
к этому времени вернулся здравый смысл. - К тому же, это теперь Марк Брем,
и мы должны сначала узнать его историю.
- Ну и допроси его, - бросил Стивен.
- Хорошо, хорошо, - поторопился Мастерс, узнавая сына с его вечным
нежеланием вмешиваться во что-либо неприятное. - Мой секретарь пошлет тебе
запись беседы.
- Не стоит утруждать себя, - процедил Стивен.
Он всегда позволял отцу заботиться о себе, если это ему не докучало.
"Старик", которому исполнилось всего сорок четыре года, начал
информировать о состоянии дел семьи уже давно. В результате, в одном из
встроенных шкафов для одежды в апартаментах Стивена хранилось множество
папок с документами, освещавшими многогранную деятельность Мастерса.
Стивен не прочел из этого ни строчки...
Так как отец начал прочищать горло, то Стивен понял, что сейчас
последуют дальнейшие замечания и указания, которые он предупредил,
мгновенно солгав:
- Мой самолет, папа. Я должен бежать, пока!
- Пока! - только и оставалось промолвить Мастерсу-старшему.
Довольный, что освободился от обязанности позвонить отцу, Стивен
повесил трубку.
Через тридцать одну минуту полета вертолет сел на крышу Стигмор
Тауэрс, и из него вышел загорелый, среднего роста молодой человек. В свои
двадцать три года Стивен мог сойти за восемнадцатилетнего.
Его апартаменты были на самом верху. Стивен быстро спустился с крыши
на один пролет к своей двери.
"Хорошо! - Он неожиданно почувствовал прилив энергии. - Хорошо быть
дома в своем старом логове в Стиге".
Когда автомат убедился, что у двери хозяин, Стивен открыл
комбинированным ключом дверь и вошел.
Холл за входной дверью был устроен таким образом, что входящие не
могли видеть сразу, кто находится в гостиной. Войдя, Стивен обнаружил, что
в гостиной горит свет.
- О черт, старый сукин сын уже здесь, - вырвалось у него. - Неужели
нельзя оставить человека в покое до утра!
Стивен вступил в просторную гостиную и увидел... Линду Атгерс.
Она сидела на пуфике, глядя на дверь холла, длинные ноги она поджала
под себя. Лицо ее было разгоряченным и решительным.
Стивен прошел прямо к ней и посмотрел на нее сверху вниз.
- Ты здесь одна? Линда кивнула. Сглотнув что-то, видимо от волнения,
она проговорила низким голосом:
- Марк уехал, когда твой отец прислал за ним машину. - Пожав плечами,
она добавила: - Я отказалась уезжать.
- А как же с намерением защищать тело Даниэла Атгерса от других
женщин?
- Это не так важно. Кроме всего прочего, ведь это фактически и не был
Дан. Теперь я вижу разницу. - Лицо Линды пылало.
- Но я тоже не Дан.
- Я привыкла к тебе, - оживилась Линда, - как к личности. - Подумав,
она продолжала: - Через час я поняла, что Марк - это Марк, а не ты. Я
просто ушла в спальню и заперла дверь. Я сидела там, пока не позвонил твой
отец.
Как считал Стивен, у нее была типичная женская реакция на богатство
Мастерсов. Однако он был рад увидеть ее в эту первую ночь его возвращения.
Уже по дороге домой у него возникло чувство, что телу Стивена не хватало
женского общества, он уже прикидывал в уме, кому из подружек позвонить.
Теперь уже можно не звонить. Добрая старая Линда заполнит промежуток
в течение нескольких дней, пока он снова не наладит свою жизнь.
У Стивена было предчувствие, что ему не избежать неприятностей и
разных вопросов. И вот, пока он не разделается со всей этой тягомотиной,
сойдет и Линда, хотя, конечно, в свои двадцать шесть лет она уже не ровня
ему.
Увы, все оказалось не просто.
17
Какую бы шкалу интеллектуальных оценок ни применяли к Стивену, его
рейтинг был довольно низок.
Однако по достижении определенного возраста его это перестало пугать.
Во всяком случае, он не шиз. Если не вдаваться в глубокий анализ
психиатрического толка, то он был скорее параноиком.
Представьте очень ограниченный взгляд на мир, добавьте большую дозу
субъективизма и крайнюю самоуверенность - и перед вами будет
психологический портрет Стивена.
Будучи в чужом теле, Стивен все равно оставался самим собой.
Все это было так до его возвращения с Миттенда.
После же его прибытия, окружающие заметили в нем некоторые
странности.
У Стивена появилась привычка впадать в задумчивость. Иногда он вдруг
словно бы уносился в иные миры. Знакомые не могли и вообразить, что
происходило в мозгу Стивена, когда он выглядел таким внутренне
сосредоточенным. А дело было в том, что в эти минуты Стивен думал о
Матери.
Известно, что каждый мужчина сознательно или подсознательно
настойчиво стремится продлить себя в потомстве, и тем самым противостоять
смерти, обретая бессмертие в продолжателях рода.
Попиравшего все общепринятые нормы Стивена никогда раньше не
привлекала эта идея, он тщательно заботился о том, чтобы ни одна из его
многочисленных женщин не наградила его ребенком. Но вот теперь...
Все, что было разумного в Стивене, требовало выбросить из головы идею
о Матери - это чудовищно и просто глупо, не стоит и минуты его времени...
И все же в сознании Стивена постоянно теснились неясные образы: женские
