можно больше сходства с начальником поголовной полиции Ларри Лардоком.
Между тем на трибуну один за другим взбирались выступающие, дружным хором
славословя любимого шефа поголовной полиции, благодетеля и отца родного
Ларри Лардока. Наконец, слово было предоставлено комиссару Фухе.
- Друзья! - обратился Фухе к притихшему залу. - Позвольте мне
выступить от имени ветеранов...
Зал грохнул аплодисментами.
- Вам повезло, друзья! - продолжал Фухе. - Вам очень повезло, друзья
мои, что вы работаете в славной поголовной полиции именно в наши дни! В
какое замечательное время вы живете! Как вам повезло, что вами руководит
наш Ларри Лардок! Вот что я хотел вам сказать! Вам очень повезло, друзья
мои!
Под бурные, несмолкающие аплодисменты зала Фухе покинул трибуну и
занял свое место в президиуме.
- Вы хорошо сказали, господин комиссар, - обратился к нему Лардок.
- Я сказал правду, - ответил ему Фухе, придавая значение каждому
слову. - Им действительно повезло, что они живут в то время, когда я сдал
свое пресс-папье в музей. И им повезло, что ими руководишь ты - ведь
именно ты уговорил меня сдать мое славное оружие в экспозицию!
И Фухе кровожадно посмотрел на начальника поголовной полиции. Лардок
побледнел и сделал вид, что читает проект резолюции.
Андрей ВАЛЕНТИНОВ
ОПТОМ
- А может быть, компьютер продадим? - спросил наивный лейтенант
Франк.
- Я тебе продам! - пообещал Левеншельд, почуяв угрозу своей любимой
игрушке. Франк понял и замолчал. В комнате зависла мрачная тишина.
Новый год был на носу. Вроде бы и думать было не о чем: всех ждали
праздничные елки, наряженные супруги и охлажденное шампанское. Но на этот
раз лютое дыхание кризиса донеслось, наконец, и до управления поголовной
полиции. Премиальных не было. Более того, зарплату в последний раз платили
в сентябре, и сотрудники поголовки уже всерьез собирались класть свои
источенные в борьбе с внутренними врагами зубы на полку.
Фухе, как лев, защищал интересы своего отдела. Он дошел до министра,
он разбил кулаком стол вице-президента, но все было тщетно: денег у
Великой Нейтральной Державы не было. Наконец, уже под Рождество, Фухе
притащил из канцелярии президента желтый листок мерзкого вида, содержавший
разрешение - ввиду чрезвычайных обстоятельств - продать кое-что из
казенного имущества, дабы несколько сгладить остроту проблемы. Оставалось
решить, что, собственно, продать.
Мебель продали еще летом. За ней последовали шторы, комплекты
парадной формы и даже пепельницы. Оставался любимый компьютер Левеншельда,
сейф, старая лампа и личное оружие. Фухе, наслушавшись самых нелепых
предложений, отправился куда-то посоветоваться, а сотрудники отдела вяло,
уже в сотый раз обсуждали ситуацию.
- Может, картотеку продадим? - предложил Уве Лист. - Бандюгам?
все-таки информация...
- Разве что... - вздохнул сержант Верди. - Хотя они, похоже, и так в
курсе. Раньше надо было...
Содержимое картотеки Верди загнал Леопольду-младшему еще в октябре.
- Да, кисло, - подвел итог Лист, соображая, что пора подаваться
обратно в налетчики.
За дверью загремели тяжелые командирские шаги. Офицеры привычно
вскочили. Фухе вошел своей обычной шаркающей походкой, слегка пошатываясь
от праздничной дозы, принятой в "Кроте". Посмотрев на замерших в ожидании
коллег, он выждал минуту, а затем хмыкнул и бросил на стол толстую пачку
национальных "престижей":
- По миллиону на каждого, ребята!
- Ура-а-а-а!!
По миллиону, конечно, было мизером, едва хватало на пару бутылок
водки, но все же побольше, чем платило родное государство.
Деньги были поделены с быстротой, невиданной даже в поголовной
полиции. Офицеры, удовлетворенно переглядываясь, засобирались домой.
- Как всегда, второго? - уточнил у шефа ветеран Лист.
- Гм-м, - неопределенно пробурчал комиссар.
Это было настолько странно, что все замерли, а Левеншельд, уже
заносивший ногу над порогом, нерешительно оглянулся и отступил назад.
- То есть как, шеф? - удивился Верди. - Нам выходить первого?
- Вы это... ну, того... - Фухе был смущен, что вообще-то бывало
только раз в год, и то по случаю високоса. - Можете не спешить. Ну, дома,
что ли, посидите... Кроссворды опять же...
"Грипп, что ли?" - подумал Левеншельд, а у невежливого Листа
мелькнула непочтительная мысль о приступе застарелой шизофрении.
- В общем, не спешите, - повторил комиссар. - Я это... Ну... В общем,
продал...
- Что продали? - не выдержал нетерпеливый Верди.
- Все продал! Все управление - от фундамента до крыши! Фирме "Алекс и
Шелтоух" - под офис! Ясно?
И тут на окаменевших сотрудников поголовки навалилось свинцовое
молчание. Наконец, минут через пять, кто-то осмелился проблеять:
- А... работа как же, шеф?
- Новый год - новые проблемы, - философски заметил комиссар. -
Поспешите, ребята, а то сейчас мебель заносить будут...
В коридоре уже грохотали тяжкие шаги грузчиков. "Алекс и Шелтоух"
вступали в свои законные права, опережая спешивший в управление поголовной
полиции Новый год...
Андрей ВАЛЕНТИНОВ
ПСИХ
Свет был неярким: городская электростанция в очередной раз перешла на
режим экономии. В желтом свечении единственной лампочки, поникшей на
пыльном витом шнуре, унылая конура комиссара Фухе казалась уютной и даже
немного респектабельной.
Фухе сидел за пустым столом и решал тяжкую проблему. Ему предстояло
закурить последнюю "Синюю птицу", чудом сбереженную им специально к 31
декабря. И теперь следовало решить главное - чем разжечь любимую сигарету.
Фухе вытянул из кармана кучу национальных престижей, полученных в
последнюю зарплату. Мелочь он отверг сразу и положил рядом банкноты в 500
и 1000 престижей. Он хорошо знал, что 500-престижка горит ровно и красиво,
но в огне от 1000-престижки то и дело проскальзывают волнующие зеленоватые
огоньки: сказывается наличие высшей степени защиты.
Комиссар достал огниво и хотел было решить вопрос простым
выкидыванием орла-решки на своем полицейском жетоне, как вдруг загремел
давно отключенный телефон. Фухе подивился великому чуду и снял трубку.
- Комиссар! Это вы? - слышимость не позволяла определить личность
звонившего.
- Комиссары в России! - с удовольствием заметил Фухе и не без
содрогания подумал, что включение телефона в новогоднюю ночь - не лучший
из подарков.
- Сейчас... машина... срочно, - возгласила трубка, и Фухе пожалел,
что в Великой Нейтральной Державе все еще оставался неприкосновенный запас
бензина.
В кабинете министра собрались почти все, кого можно было найти в эту
ночь - начальники отделов, сотрудники госбезопасности, референты
президентской канцелярии и даже известный хиромант-гадалка Дебил-Жлоба
Ставропольский. Министр Кароян был суров и краток:
- Мы не выпьем сегодня шампанского, - начал он. - Санта-Клаус не
найдет нас в эту ночь. Тяжкий крест долга повелевает нам заняться
спасением Отчизны...
- В третий раз за неделю, - добавил кто-то, но всем остальным было не
до шуток.
Встал белый, словно исчезнувшая из магазинов сметана, замминистра
финансов и сообщил, что неведомая, но грозная банда фальшивомонетчиков
готовится уже завтра, в первый день очередного года Великого обновления,
выбросить на рынок миллионы фальшивых банкнот.
- И это будет конец света, - подытожил Кароян и выжидательно
посмотрел на цвет сыска, замерший перед грандиозностью задачи. - Найти,
обезвредить и спасти Отчизну.
- Какие банкноты? - уточнил вечно трезвый Левеншельд, мучительно
ожидавший три бутылки импортного кефира в собственном холодильнике.
- Банкноты - по десять "престижей", - сообщил чиновник безнадежным
тоном.
Фухе встал. Ему хотелось домой. Ему надоели экстренные совещания по
спасению Отечества.
- Слушай, Кароян, - воззвал он, прикидывая сколько времени осталось
до боя курантов. - Сколько в Столице умельцев?
- Восемнадцать, - вздохнул Кароян. - Всех не проверишь...
- И не надо, - заметил комиссар Фухе. - Герберт, позвони в
психлечебницу - кто из этих орлов состоит на учете?
Через пять минут стало известно, что Кривой Герцог Фру давно уже
амбулаторно лечился в городском дурдоме. Еще через полчаса опербригада
изымала у негодяя контейнеры с фальшивыми банкнотами...
- ...Проще паровоза, - заметил Фухе, прикуривая от 1000-"престижки",
- в наше время подделывать "десятки" может только псих...
Извозчики уже толпились у ворот министерства в ожидании седоков...
В эту новогоднюю ночь бензин в Великой Державе все-таки закончился...
Андрей ВАЛЕНТИНОВ
ЗАВЕЩАНИЕ КОМИССАРА ФУХЕ
Телефон звякнул. Худая дрожащая рука взяла трубку.
- Алло? - прохрипел еле слышный голос.
- Идиот! - раздалось в трубке. - Почему не на службе?
- Да я, господин Дюмон, да вот, да умираю...
- Болван! Не твоя очередь!
- Да я в некотором роде... да врачи... язва...
- Скотина! А квартальный план? Гранатомета давно не нюхал?
- Господин Дюмон... ведь я... дохожу совсем...
- Ну ладно, умирай себе, ежели так. Чего тебе прислать, дубина, чтоб
мучался меньше?
- Алекса... - прошелестел голос.
- Да? Ну ладно, сейчас пришлем, он как раз в пятой камере сидит...
Через полчаса Алекс уже входил в одинокую конуру Фухе.
- Комиссар! - закричал он. - Вы никак и вправду помираете?
- Да, Алекс, - хрипел Фухе, вылизывая капли рубиновой влаги из
граненого стакана, стоявшего на столике.
- Не беда, комиссар, не вы первый. Оформим по первому разряду. Только
вот что, - Алекс осмотрел комнату и подсел к умирающему, - вы, видать
много накопили, так как насчет завещания?
- Алекс... - прохрипел Фухе. - О чем ты? Ведь я последние минуты...
- Комиссар! - прервал его неумолимый Алекс. - Мало я вам служил? Мало
я из-за вас терпел? А у меня семья, теща - кормить надо. Так что давайте!
- Что? Друг мой, что? - хрипел Фухе, корчась в конвульсиях.
- Как что? - поразился Алекс, сворачивая висевший на стене ковер. -
Имущество-то кому? Не Конгу же!
- Но душа! - вздохнул Фухе и на миг потерял сознание.
- Давай, давай! - торопил умирающего Алекс, бросая в мешок содержимое
секретера. - Подписывай скорее! Да, какое у тебя самое главное сокровище,
ну?
- Это, это, как его... - жалобно шептал Фухе, еле шевеля холодеющими
губами.
- Ну?! - настаивал Алекс, складывая в чемодан парадный костюм
комиссара.
- Это... мое любимое... - хрип перешел в едва слышный шепот.
- Короче! - вконец обнаглел Алекс, сдирая с комиссара кальсоны.
- Это, это, как его...
- Скорей! - скомандовал Алекс, срывая с пальца комиссара обручальное
кольцо.
- Пресс... - прошептал Фухе.
- Ты опять, чемодан, о своем! - возмутился Алекс, срывая с комиссара
носки. - Ты брось шутить!
- Папье! - закончил Фухе, выхватывая названное оружие из-под одеяла.
Удар, треск - и осколки черепа рикошетом ударили о стену.
- Вот скотина! - заявил Конг, выходя из соседней комнаты. - Я думал,
он хоть носки тебе оставит! Интересно, сколько у него в бумажнике?
- На пиво хватит, - сказал Фухе. - И учти, что мне как умирающему,
нужно не меньше двух литров.
И комиссар Фухе, кряхтя от напряжения, стал шарить по карманам
верного друга Алекса.
