- А славно, хе-хе, бабахнуло! - воскликнул Кальдер. - Я просто
помолодел, хе-хе, годиков на пять! Ну, чего эти шелкоперишки еще пишут?
- Пишут, что для обеспечения безопасности завтрашней церемонии, на
которую мы приглашены, принимаются срочные меры, - ответил Фухе. - Да, еще
тут реклама: "Пейте коньяк "Камю"!"
- А может, не ходить завтра на эту церемонию? - предложил Конг.
- Ну, уж нет! - заявил Фухе. - Я этого так не оставлю!
- Сходим, сходим! - согласился Кальдер. - Если что, то и жалеть не о
чем - не одни, а со всем цветом Европы костьми, хе-хе, ляжем! Во всех,
хе-хе, газетках некрологи пропечатают, любо-дорого!
В дверь постучали. Получив приглашение войти, в номер неторопливо и с
достоинством проследовал крепкого вида пожилой мужчина.
- Здравствуйте, господа! - произнес он. - Я комиссар Негрэ из
главного управления полиции. Можно закурить?
Разрешение было тут же дано, и пришедший задымил массивной пеньковой
трубкой.
- Я пришел, господа, - продолжал он, - чтобы предупредить вас. - Нам,
то есть парижской полиции, стало известно, что за вами ведется охота.
- Сами знаем, - буркнул Конг. - Грохот на весь город стоял.
- Мы принимаем меры, - продолжал Негрэ. - Мой помощник Люкас сумел
установить, что взрыв "Боинга" и ракетный удар были совершены
террористической группой "31 августа".
- Это кто еще такие? - удивился Фухе. - Палестинцы, что ли?
- Не думаю, мсье, - покачал головой Негрэ, дымя трубкой. - Мы
предполагаем, что члены этой организации приехали в поезде "Вечный мир".
- Ну и названьице! - хмыкнул Конг.
Негрэ улыбнулся:
- Имеется в виду не будущий мир, куда мы все попадем, а мир между
Францией и ФРГ. В этом поезде приехала во Францию немецкая делегация, в
том числе ветераны Вермахта и СС для проведения церемонии "Вечное
примирение"...
- Но мы-то тут при чем? - удивился Фухе. - Чего это они к нам
привязались?
- Не знаю, мсье, - с достоинством ответил Негрэ и, пустив кольцо
дыма, не торопясь удалился.
- Чертовщина какая-то! - заметил Конг. - При чем тут "31 августа"?
- А я понял, - мрачно сказал Фухе. - Вспомни, что было 31 августа
1939 года.
- Ах, дьявол! - воскликнул Конг. - Гляйвиц! Ну конечно... Но причем
тут все же мы? Или они узнали об операции "Поплавок"... Но ведь сорок лет
прошло! Ну, прямо идиотизм!
- Не сушите, хе-хе, мозги, - прервал его Кальдер, читавший до этого
одну из газет. - Лучше обмозгуйте вот что - сюда, хе-хе, один наш старый
знакомый пожаловал! К чему бы это?
И фельдмаршал подал газету Конгу. Тот прочитал указанный Кальдером
абзац и мрачно сказал Фухе:
- Можешь радоваться, сапожник! Твой Скорфани в Париже!
21. ПУТЬ НА ЦЕРЕМОНИЮ
Рано утром к подъезду гостиницы был подан микроавтобус. Фухе и Конг,
подволакивая бравого фельдмаршала, у которого стали отказывать ноги,
влезли в машину и заботливо усадили Кальдера на сиденье у окошка.
- Трогай, родимый! - велел Конг шоферу. - Прокатимся, хе-хе, с
ветерком!
- И далеко мы уедем? - спросил Фухе у Конга.
- А что тебя смущает?
- Как что? А Скорфани?
- Гм-м... Скорфани здесь легально, он прибыл вместе с этим поездом
"Вечный мир".
- Вместе с группой "31 августа"...
- Вероятнее всего это так, но пока это докажут...
- Нас взорвут или испарят, - закончил за Конга Фухе.
- Испарят, хе-хе! - почему-то обрадовался Кальдер. - Примерчиком,
хе-хе, послужим! Скоро всех испарять будут! Прогресс, хе-хе!
- Надо этому Негрэ сказать, - решил Конг, - пусть охрану усилят, что
ли.
- Не поможет, - мрачно заметил Фухе. - Ты что, Скорфани не знаешь?
- Н-да! - вздохнул Конг. - Что делать-то будем?
- Исповедаемся, исповедаемся, - предложил Кальдер. - К Богу, хе-хе,
обратимся! Меньше, хе-хе, в смоле нам кипеть за прегрешеньица наши!
- Еще какие будут предложения? - спросил Конг.
- Есть тут идея... - неопределенно сказал Фухе. - Только нужно на
склад заехать...
- На винный? - заинтересовался Конг.
- Нет, на военный, - пояснил Фухе. - Запасемся кое-чем.
- Пресс-папье боевое возьмем? - живо отреагировал Кальдер. - Во
всеоружии супостатов встречать будем?
- Вроде того, - согласился Фухе. - А потом можно будет и Негрэ этому
звякнуть...
Закончив дела, компания поехала к центру имени Помпиду, где
намечалась церемония. Туда уже съезжались делегации ветеранов из всех
западноевропейских стран. Намечалось прибытие и нескольких
правительственных делегаций.
- Идеальная обстановка для терракта, - сказал Конг, просматривая
свежую газету, только что купленную в киоске. - Всех сразу - лучше и не
придумаешь!
- Ох уж эти террористы! - вздохнул Фухе. - Хорошо, что в нашей
великой, хотя и нейтральной державе этого добра немного.
- Слушай, - вдруг спросил его Конг, - я совсем забыл, ты сапоги-то
вернул? А то вдруг репортеришки спросят.
- Нет, - мрачно ответил Фухе. - Ты же знаешь - пропали они. Пришлось
выплачивать - двадцать долларов из собственного кармана.
- Надо было актик-то на списание нацарапать, - посоветовал Кальдер. -
Мы у себя однажды, хе-хе, целую танковую дивизию списали!
- А он у нас глупенький! - объяснил Конг. - Он у нас шуток не
понимает! Охота ему было шесть лет по всем фронтам сапоги какие-то
дурацкие искать!
- Как же! - удивился Фухе. - Но министр лично...
- Кретин! Да за годы войны у нас три министра внутренних дел
сменилось! А тебя чуть было не объявили пропавшим без вести. И если бы не
мы с его высокопревосходительством, то твое начальство так бы и сделало.
- Мы вас, хе-хе, в список особо ценных агентов занесли, - пояснил
Кальдер. - Сообщили, что вы, хе-хе, спецзадание выполняете. Тогда вашего
де Била как раз в начальнички, хе-хе, вывели, так мы с ним и договорились.
- А когда ты из Китая позвонил, - продолжал Конг, - мы решили срочно
выводить тебя из игры, потому что знали, что от тебя можно ждать одних
неприятностей. Ну, а когда джапы напали на Перл-Харбор, нам все стало
ясно. Я тут же позвонил нашему консулу в Гонолулу, он обещал
посодействовать, но ты и оттуда пропал.
- Да уж, - заметил Фухе. - Мне тогда крупно не повезло. Этого
Скорфани, когда его с дерева-то сняли, хотели разжаловать, но он как-то
выкрутился и отправился к японцам для обмена опытом, от позора подальше. И
надо же мне было с ним столкнуться!
- Н-да, - заявил Конг. - На его месте я бы тебя живьем съел.
- А он и хотел устроить нечто вроде этого, - согласился Фухе, - но
для начала выпросил, чтобы японцы передали меня германской контрразведке.
Они договорились и отправили меня на этой же подлодке в Данцинг, а оттуда
- снова в Альпы, на базу "Гарц-3".
- Да, - подытожил Конг. - Если бы он тебя тогда хлопнул, не знали бы
мы хлопот! Был бы я теперь министром, а его превосходительство -
президентом. И черт тебе тогда помог!
- Ну так уж и черт! - не согласился Фухе, закуривая безникотиновую
"Синюю птицу". - И без него обошлись!
22. В БУНКЕРЕ
Инспектор Фухе сидел в сыром подземном бункере и думал грустную думу.
Вот уже неделю он не видел белого света, брошенный в подземелье базы
"Гарц-3". За это время он лицезрел лишь менявшихся время от времени
мрачных стражей, раз в день приносивших ему миску мерзкой баланды.
"Каюк мне! - думал печальный Фухе. - Не поможет мне ни профсоюз, ни
социальное страхование! Съест меня проклятый Скорфани с косточками, и не
вернутся на родину сапоги особо ценные, и пропадет в далеком Белграде -
или Белгороде, не помню уж точно - незабвенный Габриэль Алекс!"
С потолка мерно капала вода, наводя на инспектора еще большее уныние.
"Не видать мне царства небесного, - продолжал свои печальные
размышления Фухе. - Во-первых, забыли меня в детстве окрестить, пропил мой
папаша денежки, которые ему моя мамаша на крещенье выдала! Во-вторых,
занял я десятку до получки у де Била и не отдал до сих пор. И, в-третьих,
не спас ни сапог особо ценных, ни друга-приятеля легкого душой Алекса!"
Тут дверь камеры открылась, и вошли два эсэсовца мрачного вида. По их
виду Фухе понял, что недолго осталось ему коптить царство Земное, а так
как в Небесное ему хода не было, то пришло, видно, время отправляться в
дали подземные и вариться-жариться там вместе со своими клиентами
недавними, жертвами силовых методов славной поголовной полиции.
Фреда потащили по коридору и впихнули в мерзкого вида комнату с
большим камином, в котором горел, похоже, целый вагон дров. А посреди
комнаты, у большого письменного стола стоял, подбоченясь, сам Отто
Скорфани.
"Вот и крышка!" - подумал Фухе, но, уже приготовившись отойти к
праотцам, бросил, однако, привычный взгляд на сапоги террориста. Увы, и
тут его ждало разочарование: сапоги на Скорфани были явно не те - и
голенища ниже, и кожа хуже.
- Ты чего это на сапоги уставился, мерзавец? - ласково обратился к
нему Скорфани, демонстрируя Фреду хук справа.
"У Дюмона удар лучше", - решил инспектор, катясь по бетонному полу.
Тут сапог Скорфани вошел в соприкосновение с головой инспектора, дав ему
на короткое время рассмотреть вблизи носок и подметку.
"Явно не те сапожки", - сделал окончательный вывод Фухе, теряя
сознание.
Очнувшись, он приподнялся с пола и глянул на Скорфани. Тот обозревал
Фреда еще более ласково. Он дал возможность еще раз близко исследовать
свой сапог и начал:
- Прежде чем я тебя, ублюдок проклятый, освежую, зажарю и собакам
скормлю, хочу тебе сказать, полицейская ты шкура, что сапог я не крал!
Понял, остолоп?
- Врешь, сволочь! - ответствовал Фухе. - Мне точно сказали. И
фотография сходится!
- У-у-у! - зарычал Скорфани и сплясал от ярости лезгинку. - Я сапоги
эти, дубина, выменял на бутылку французского коньяка у твоего министра
внутренних дел, который, между прочим, с тридцать пятого года работает на
нашу разведку. Понял, унтерменш, ферфлете тейфель?
- Врешь ты все! - промычал Фухе и решил больше ничего не говорить. Он
отвел взгляд и уставился на разложенные у каминной решетки щипцы, щипчики,
клещи, буравчики и прочую дребедень, слегка ржавую от крови и изрядно
накаленную от близости огня.
- Любуешься? - заметил его взгляд Скорфани. - Нравится? Ну вот что.
Если не хочешь, чтобы тебя перед свежеванием познакомили еще и с этой
коллекцией, ты сейчас сядешь за стол и напишешь все о деятельности твоего
начальника Конга и вашего генерала Кальдера, чтобы у нас был, наконец,
повод для войны с вашей нейтральной пока державой! Пиши поподробней, чем
дольше писать будешь, тем позднее тебя жарить начнут.
Фухе подошел к столу, осмотрел его, вздохнул, сел на стул и начал
терпеливо исписывать лист за листом. Хотя общение с бумагой всегда
приводило его в плохое настроение, теперь он самым тщательным образом
писал все, что он думал об Отто Скорфани, о его родственниках и предках по
мужской и женской линиям, а также о соседях, начальниках и сослуживцах.
Исписав десятый лист, он с удовлетворением вздохнул и промолвил:
- Готово!
- А ну, давай! - потребовал Скорфани, подходя к столу.
- Минутку, я только промокну чернила, - заявил Фухе, хватая со стола
пресс-папье. Реакция у Скорфани была отличная, и он успел заслониться
рукой от удара. Пресс-папье не разнесло вдребезги череп террориста, но его
правая рука тут же повисла плетью.
