глушитель согласно старой солдатской хитрости, тогда звук получается и вовсе
тихим, но времени не было,- и сидящий, дернувшись, обвис на низком стуле.
Мазур уже был в воздухе, приземлившись на согнутые в коленках ноги, рванул
туда, успел увернуться от собаки, ополоумевшей торпедой пронесшейся в
миллиметре от него, успел подхватить заваливавшегося вправо покойника,
осторожненько опустить его на каменный пол террасы. В три секунды придал
позу спящего на боку, прикрыл шляпой затылок с выходным отверстием.
Выпрямился.
Слева, из-за угла, бесшумно выкатились, уворачиваясь от собак, две фигуры
- нечеткие очертания, глазу сразу и не зацепиться, ни малейшего бряканья,
снаряжение прихвачено на совесть растяжками и карабинчиками, ни единого
светлого пятнышка, все выкрашено в черный...
Судя по их жестам, все прошло гладко, остальные караульные уже либо
тренькали на арфах где-то высоко, либо, что вероятнее, осторожненько
пробовали ногой кипящую смолу. В доме пока что не слышалось признаков
переполоха.
Мазур задержался на какой-то миг, держа автомат стволом вверх. Прямо-таки
физически ощущал вокруг крохотное государство, внутри которого они
оказались: примерно пять на пять километров, коровники, плантации, всякие
амбары, разбросанные там и сям домишки рабочих, склады, импровизированные
караулки. Сюда-то они проехали не привлекая внимания (дон Херонимо не зря
взял "хаммер", у братишек в гараже стояли два таких же), а вот обратно...
Выбраться иногда бывает труднее, чем ворваться, чем выкосить... Сам он
сделал бы все иначе: газовые гранаты, подстраховывающий снайпер в отдалении,
где-нибудь в кроне дерева, обесточенный особняк, где ты в очках ночного
видения царь и бог,- но кто ж его спрашивал?
Бегом достигнув ограды, он подобрал "свисток".
Трое гуськом скользнули в приотворенную дверь, и Мазур выключил
ультразвуковую игрушку, пока собаки окончательно не взбесились, не привлекли
внимание.
Коридор. Дверь в конце, две справа, одна слева, там горит свет... Кухня.
Огромная, старинная. Весьма современные электроплиты, длинный стол, шкафы,
какой-то обормот в одиночестве орудует вилкой, сгорбившись над большой
тарелкой какого-то местного месива...
Мановением указательного пальца Мазур решил его судьбу - в полосу света,
падавшего из распахнутой двери, выдвинулся Кацуба и одним точным выстрелом
навсегда излечил полуночника от обжорства. Скользнул туда, успел подхватить
и его, и вилку.
Мазур прикинул: судя по планировке, лестница на второй этаж располагается
напротив фасада, они же находятся определенно левее, значит - в дверь и
направо...
Вереницей переместились к двери, ставя ногу за ногу по старинной методике
ниндзя, ощетинясь стволами в три стороны. Осторожненько, двумя пальцами
Мазур потянул старинную дверную ручку, длинную и массивную, стоя так, чтобы
из-за его плеча Кацуба успел угостить пулей любую живую неожиданность, буде
таковая окажется по ту сторону.
Никого не оказалось. Точно, холл, неизвестно уж, как он именуется
по-испански... На второй этаж ведет широкая лестница с толстенными перилами,
добротно сработана, хоть на легком броневичке по ней въезжай... Камин, на
стене по обе стороны - шпаги и сабли веерами. К стене прислонена вполне
современная винтовка. Полутьма, тишина, но вверху слышны негромкие голоса,
кто-то ходит...
Три черных призрака скользнули к лестнице, поднимались, держась у самых
перил, ставя подошвы на самый краешек досок,- чтобы не скрипнула
предательски под ногой дряхлая половица.
Мазур ткнул пальцем в грудь Франсуа - по диспозиции тому и надлежало
остаться здесь. Франсуа вдруг энергичным жестом внес свои поправки -
выходило, он требует, чтобы остался Кацуба. "Будь ты моим подчиненным, я б
тебе потом, на "разборе полетов", припомнил, сука..." - подумал Мазур, но не
стал заводить долгую дискуссию на пальцах, просто кивнул, и они, оставив
Кацубу, двинулись наверх.
Вправо или влево? Он выдернул из гнезда на плече тонкий микрофончик,
держа его двумя пальцами, вытянул сначала влево, потом вправо, прижавшись к
стене. Слева - тишина, а вот справа доносятся непонятные звуки: размеренная
возня, что ли...
Движение пальца, и оба свернули вправо, за угол. Тут же обнаружилось, что
в конце коридора поперек ковровой дорожки лежит полоса света. Мазур
переправил автомат обратно за спину, прихватил приклад резиновой петлей,
выдернул из кобуры тяжелый "браунинг" с глушителем - у него их парочка
висела на бедрах, как у киношного ковбоя.
Через несколько секунд оба прижались к стене почти напротив двери,
точнее, высокого, сверху закругленного аркой проема - дверь, как таковая,
отсутствовала. Отсюда, из тени, прекрасно видели все происходящее в обширной
комнате.
Хорошее, мать его, сочетаньице - два увешанных от ботинок до ушей
современнейшим снаряжением убивца в коридоре и вульгарная съемка порнофильма
в условиях, максимально приближенных к реальности,- это в комнате...
Происходившее никак иначе обозвать было нельзя, поскольку на обширной
кровати были скрещены два снопа света от сильных ламп на треножниках, а
подальше, в полумраке, алым угольком горел глазок видеокамеры.
Два усатых широкоплечих облома и крашеная блондинка, как в такой ситуации
и полагалось, одеждой не обременены, если не считать массивной золотой цепи
на шее того, что лежал. Развалился на кровати, стервец, ухитряясь
прихлебывать пивко из бутылки, пока блондинка, склонившись над низкой
кроватью и упершись в нее руками, без особого воодушевления исполняла номер,
известный древним китайцам как "игра на флейте любви". Впрочем, определенное
мастерство в исполнении номера сразу чувствовалось. Второй, пристроившись к
ней сзади, пользовал без затей - в общем, банальнейший "шведский бутерброд",
лишенный и капли фантазии, вряд ли брательников - а это, конечно же, они -
можно отнести к числу творческих натур...
Пора на сцену и господам критикам, киноведам, понимаете ли... Обменялись
скупыми жестами, разобрали цели, твердо установив - кому кого. И выросли в
полосе света как черти из табакерки, вскинули пистолеты. Два кашляющих
хлопка, финита...
Какой-то миг трудившаяся без огонька блондинка не ощущала перемен в
декорациях и ходе спектакля, но потом, когда стоявший завалился, когда Мазур
черной тенью прянул внутрь, подхватывая его за талию, опуская на пол, а вмиг
оказавшийся рядом Франсуа цепко ухватил ее за предплечье, недоуменно задрала
голову, зажмурилась, раздернув рот...
В последний момент Франсуа загасил ожидавшийся истерический визг, ловко
ухватив ее четырьмя пальцами под нижнюю челюсть, указательным прижав губы.
Она выкатила глаза, пытаясь осознать происходящее, легонько задергалась.
- Тихо, Лара, тихо,- полушепотом посоветовал Франсуа по-русски, все еще
зажимая ей рот.- Скорая помощь, такси до Москвы... Тихо!
Мазур прислушивался. Пока что тишина, ну конечно, вряд ли кто-то будет
сейчас шастать по коридору и мешать барам культурно развлекаться, а все
непонятные звуки спишут на издержки сексуально-киношного процесса. Так,
теперь самое веселое - пора отходить...
- Ну, орать не будешь? - осведомился Франсуа.
Она отчаянно замотала головой.
- Точно, не будешь? А то оставим здесь... Она мотала головой, пытаясь
промычать что-то убедительное.
- Ладно, поверим...
Отняв руку, Франсуа отцепил с пояса черный пластиковый мешок, рывком
расстегнул, перевернул над полом. Оттуда бесшумно посыпалась одежда -
джинсы, блузка. Стукнули упавшие кроссовки.
- Живо надевай! - прикрикнул негр.
Она часто-часто кивала, но не шевелилась. Церемониться не время - и
Мазур, отодвинув Франсуа, залепил девчонке парочку оглушительных пощечин,
справа налево, со всем усердием. Что тут поделать, если лучшего средства от
женских истерик человечество пока что не придумало...
Народное средство, как и следовало ожидать, тут же подействовало. Лара
принялась натягивать джинсы, тихонечко поскуливая, косясь на лежащего
навзничь братца - черт его разберет, старший он или младший, какая теперь
разница,- который, с точки зрения профессионала, выглядел вполне пристойно -
одно, правильное входное отверстие в левом виске, гарантирующее
моментально-летальный исход, а вот на взгляд девчонки, будем справедливы,
мог и смотреться несколько шокирующе, чего уж там...
- Еще съемки были? - быстро спросил Франсуа.
Она покивала:
- Сколько раз...
- Кассеты где?
- Вон там...
Франсуа кинулся туда, не без растерянности постоял возле стеллажа,
заставленного доброй полусотней кассет, стоявших, как книжки, помеченных
лишь цифрами или одной-единственной буквой.
- Я не знаю, которые...- пожала она плечами, торопливо застегивая блузку
и пропуская при этом пуговицы.- Но все должны быть тут, точно...
- Мать твою,- сказал Франсуа тихо.- Ну, ладно... Тащить все это на горбу
нет возможности...
Проворно извлек черную коробку размером с книгу, застучал пальцами по
клавишам. Прилепил ее на боковину стеллажа. Со своего места Мазур прекрасно
рассмотрел, как две из трех красных цифр моментально заплясали: 5.59, 5.58.
5.57...
- Охерел? - вырвалось у него. Через пять минут рванет, а из дома еще
нужно выбраться...
- Пошли! - шепотом прикрикнул Франсуа, щелкнул переключателем под
подбородком.- Карету, карету, выходим!
В наушнике у Мазура раздался голос дона Херонимо:
- Карету, понял, уходите...
Мазур выскочил первым. Он передвигался бесшумно и напарник тоже, а вот
все еще пребывавшая в легоньком шоке Лара топотала, казалось, как слон. Так
только казалось, но все равно нервы плясали трепака...
А потом оглушительная очередь тут же заглушила топанье.
Мазур сбежал на площадку. Кацуба сидел на корточках, вытянув руки с
пистолетом, и уже стояла тишина, и виновник переполоха лежал посреди холла,
разбросав конечности, но время вспять не повернуть, случилось именно то,
чего они боялись...
- Я ни при чем,- быстрым шепотом доложил подполковник.- Видимо, видел
тех, палить начал еще в коридоре...
Даже не ушами - всем телом, шестым чувством, волчьим чутьем - Мазур
ощущал, как просыпается весь дом, как обитатели вскакивают с постелей,
протирают глаза, хватаются за оружие, пытаются что-то наскоро сообразить...
- Ходу! - скомандовал он.- Франсуа! Ты волокешь девку, мы прикрываем!
Кацуба первым выскочил в парадную дверь, пробежал метров десять,
обернулся и изготовился к стрельбе. Мазур сделал перебежку, сменил его,
напарник перебежал... Франсуа пронесся мимо, таща за руку спотыкавшуюся
Лару...
В окне на первом этаже звонко посыпались стекла, выбитые дулом чего-то
длинного, солидного. Две коротких, почти бесшумных очереди скрестились на
хозяине длинной дуры, и он спиной вперед отлетел от окна, а его оружие упало
наружу. Еще очередь - по двум загоревшимся окнам,- чтобы залегли на минутку,
не дергались...
Рев могучего мотора. Мазур растерянно обернулся.
Вопреки установленной им же диспозиции дон Херонимо, вместо того, чтобы
подвести машину к живой изгороди и оставаться под ее прикрытием, гнал
трехтонное чудище прямо на запертые ворота. Ворота, конечно, не выдержали,
половинки распахнулись с неописуемым грохотом, и "хам-мер" ворвался во двор,
понесся к крыльцу...
И словно взорвался изнутри - брызнули стекла облаком тускло сверкнувшего
крошева, полетели искры, это рикошетили от короткого капота пули, лопнули
передние шины, громадина-вездеход рыскнул, дернулся вправо-влево, уже
лишившись всех стекол, продырявленный, замер, косо встав посреди двора,
