с "Полюса", но он берег и старый, без линзы. Из микроскопа получилась
трубка для горелки и клапан, чтобы регулировать пламя.
Вторым союзником стал Казик.
Воздушный шар был для него великим приключением. Причем земным. Ведь
только на Земле летают на воздушных шарах. Казик попросил, тихо и вежливо,
всех взрослых по очереди, чтобы они рассказали ему содержание романа Жюля
Верна "Пять недель на воздушном шаре". Казик рассудил, что все читали этот
роман, но давно, в детстве, и забыли множество деталей. Но если поговорить
с каждым, если каждый перескажет сюжет романа, то получится более или
менее полная картина. Он даже выудил из рассказчиков имена героев и
заставил Старого нарисовать воздушный шар. Старый часто рисовал для
учеников картинки из жизни Земли. Первое поколение учеников - Дик, Лиз,
Марьяна и Олег - были вынуждены довольствоваться грубыми изображениями на
земле или углем на сосновой коре. В последний год ребятам повезло -
появилась бумага, и Старый, охваченный эйфорией в одну ночь разбогатевшего
нищего, потратил немало ценных запасов на картинки, неумелые, наивные, но
самые настоящие картинки: Эйфелева башня, Кремль в Москве, Слон, Лунный
купол, Первый паровоз, каравелла Колумба. Таких картинок набралось с
полсотни, и их можно было рассматривать после каждого урока. И была
картинка, сделанная по просьбе Казика и даже с его поправками, потому что
он хоть и не умел рисовать, о воздушном шаре знал куда больше, чем Старый.
На этой картинке воздушный шар опускался в африканскую саванну, а за ним
бежали слоны и жирафы.
Эту картинку Казик и принес Олегу, когда тот решил делать воздушный
шар.
- На,- сказал он, глядя на Олега снизу вверх.- Тут все есть.
Олег взял картинку и долго смотрел на нее. Он заметил, что из корзины
свисает канат с якорем на конце и подумал, что обязательно надо сделать
такой якорь.
Если бы не Казик, судьба шара была бы под большим вопросом. Ведь шла
весна, и мустанги, не подозревавшие, как нужны Олегу их воздушные пузыри,
еще не очнулись от спячки. Найти их гнездовья было нелегко, и Казик с
верной Фумико раз двадцать ходили в лес, пока не отыскали зимнюю лежку
мустангов. Оказывается, мустанги на зиму забирались в большие норы в
сосновом лесу. Мягкие подвижные корни прикрывали их от снега и морозов.
Потом возникла проблема с сеткой, которая должна вместить воздушный
шар и держать корзину. Водоросли для нее собирали Марьяна с рыжей Рут.
Руки у них распухли от холода, в конце концов Линда запретила дочке лазить
по болоту, и Олегу пришлось забросить все дела и заниматься сбором
водорослей. Правда, помогали ребятишки, близнецы, которые жили у Старого,
и дети Вайткуса, но это занятие им быстро надоедало, и они куда-то
улетучивались.
С утра, как рассветет, Марьяна с Олегом шли за кладбище по
проторенной тропинке к болоту. С каждым днем приходилось забираться все
дальше, они брели по топкому берегу, по колено в ледяной воде, которая
обжигала даже сквозь непромокаемые штаны из рыбьей кожи. Водоросли сидели
крепко, приходилось их срезать. Упругие белесые водяные волосы вырывались
из рук, а подрезать их надо было под корень, чтобы волокна получились как
можно длиннее. Ноги скользили; жадные, но, к счастью, вялые еще пиявки
елозили по штанам коготками; в панике бросались в сторону, если наступишь
невзначай, глазастые крабы; подплывал, любопытствуя, утюг, и тогда
приходилось отступать на берег и ждать, пока он снова уйдет в тину.
Олег старался делать больше, чем Марьяна, но все равно отставал от
нее, и ему казалось, что никогда уж не набрать водорослей на эту чертову
сетку. А ведь их надо было еще отнести к сараю, там разложить на полу,
чтобы сушились, а сушились они плохо - было пока холодно и воздух сырой.
Больше всех противилась мать. Перспектива воздушного путешествия
Олега ее пугала до смерти.
- Это самоубийство,- повторяла она Сергееву.- И вы это допускаете так
равнодушно. Если бы это были ваши дети, вы бы никогда этого не допустили.
Слова матери только раздражали Олега.
- Мне скоро двадцать лет,- отвечал он устало.
Он выматывался как никогда раньше, потому что Сергеев не уменьшил
занятий электроникой, да и работы в мастерской было достаточно.
А когда Олега принялся отговаривать Вайткус, он вдруг взорвался:
- Я что, меньше делаю? Я не строю мельницу? Не делаю плуг? Я никого
не заставляю. И если мне придется делать этот шар одному, я все равно буду
его делать. Наверное, братьям Монголфье тоже все говорили, что они тратят
время даром. А не было бы их, не прилетели бы мы сюда на космическом
корабле. Все начинается с чего-нибудь.
Вайткус засмеялся. Смех выбулькивал откуда-то из огромной рыжей
бороды.
- Лучше бы не было братьев Монголфье,- сказал он наконец.- И мы
сейчас мирно сидели бы дома.
- А я не шучу,- сказал Олег.
- Жаль. Надо уметь относиться с юмором к самому себе.
- Какой уж тут юмор. Мать кричит. Луиза говорит, что игра не стоит
свеч, Старый твердит, что риск слишком велик, а остальным кажется, будто я
играю в какую-то игру. Почему все не понимают?
- В общем, ты играешь,- сказал Вайткус,- в хорошую игру, но уж очень
непривычную для нас, простых смертных.
- Но разве вы все не хотите улететь отсюда?
- Очень хотим. Мы, старшие, даже больше, чем ты. Мы знаем, что мы
потеряли, а ты только догадываешься. Но даже в таком странном социуме, как
наш поселок, вырабатываются стереотипы отношения к новому. И они мало
отличаются от того, что происходит в очень большом городе. Идти к кораблю
- это понятно, это все делали. Убивать зверя - понятно. Без этого не
проживешь. Но лететь в горы на воздушном шаре - это безумие. Детский тип
риска. Это мечта Казика, а не дело человека, на которого поселок надеется
совсем в другом.
- Но пешком тоже опасно.
- Пешком вдесятеро больше шансов дойти. Дорога уже известна.
Экипированы вы будете куда лучше, чем год назад. Опыта у вас тоже больше.
Нет, я за традиционные пути, даже если традициям всего год от роду.
Слишком много поставлено на карту.
Возражения Олега не останавливали. Но за исключением Сергеева,
который в первые же дни подсчитал объем шара и мощность горелки и пришел к
выводу, что шар может полететь, остальные надеялись, даже были убеждены,
что из затеи с шаром ничего не получится.
Дик, как и раньше, не завидовал Олегу. Ему было достаточно
собственного превосходства в тех областях жизни, в которых он был
непобедим. Он бы сам полетел на шаре, но не к кораблю, а в другую сторону,
к таинственным лесам и рекам, которые скрывались за холмами. Там были его
победы и испытания. Дик хотел увидеть мир сверху, как птицы, но об этом не
считал нужным говорить. Поэтому Олег удивился, когда Дик тоже разыскал
лежку мустангов и принес оттуда целый мешок пузырей.
Совсем уж неожиданно воспротивилась полету Лиз.
Олег избегал ее, как можно избегать человека в маленьком поселке. И
если Лиз приходила к ним, он искал предлога уйти в мастерскую или перейти
за перегородку к Старому, чтобы там позаниматься, не слушая женских
разговоров. Его удивляла мать - с Лиз она начинала говорить, причем с
искренним увлечением, о вещах неважных, пустяковых, которые явно не стоили
того, чтобы их обсуждать. Ну ладно, пока они обсуждали рецепты всяких
скудных блюд, соревнуясь в умении сочетать сладкие клубни с кашей или
сушеными орешками, это их дело. Но они взяли за правило судить о других
людях. Не желая слушать эти разговоры, но не в состоянии не слушать -
голоса доносились даже через перегородку,- он узнал, например, что Линда
плохо воспитывает рыжую Рут, потому что больше думает о том, как
заполучить Сергеева, большая Луиза недокармливает Казика, он такой
бледный, а Марьяшка все дурнеет - что-то у нее неладно с метаболизмом (это
были слова матери, Лиз их не поняла, но сразу согласилась). Какой-то
недоразвитый ребенок - восемнадцать лет, а больше похожа на
мальчишку-подростка. Олег даже закашлялся, чтобы они поняли, что он все
слышит, и почему-то Лиз засмеялась высоким голосом. И он сразу представил
себе Лиз, только по голосу, хотя совсем не хотел о ней думать. Лиз была
самой толстой из молодого поколения. То есть она не была толстой, а у нее
были толстые части тела, другого слова Олег придумать не мог. Толстая
грудь и толстые бедра. Лиз часто смеялась, когда с ней разговаривали Олег
или Дик, и однажды Олег перехватил взгляд Дика, который глядел на Лиз, как
на добычу на охоте. Как-то, когда Лиз ушла, а Олег, вернувшись от Старого,
стал укладываться спать, мать спросила, не пора ли подумать о семье. Олег
даже не понял - в каком смысле.
- Жениться,- сказала мать.
Олег засмеялся. Он спросил:
- Уж не на Лиз ли?
- Жизнь продолжается,- сказала мать.- Даже в такой дикой обстановке.
Смотри, упустишь девушку. Уйдет она к Дику.
- Считай, ему повезло,- ответил Олег.
- У тебя нет выбора.
- Я улечу на Землю и там решу все свои проблемы.
- Дурак,- сказала мать в сердцах.- Ты кончишь тем, что влюбишься в
заморыша.
- Марьяна хоть не дура,- Олег отвернулся к стене.
x x x
Весна наступила ранняя и теплая. Сергеев, который ведал не только
календарем, но и погодой, сказал, что и лето, по его расчетам, должно быть
теплым.
Сначала дожди смыли остатки снега, только в глубине леса он еще
держался некоторое время, потом дожди стали реже и днем воздух прогревался
сквозь облака настолько, что ребятишки скинули кухлянки и выбегали по пояс
голые. Солнце поднималось уже так высоко, что его можно было различить
неясным, но ярким пятном сквозь вечные тучи. Коза пережила очередной
медовый месяц и теперь присмирела, паслась за изгородью, ожидала
прибавления семейства.
С юга вернулись шакалы, которые откочевывали туда за зверьем, первые
птицы опустились на изгороди, громко хлопая перепончатыми крыльями,
появился гнус, и, когда ребятишки и женщины во главе с Вайткусом работали
в огороде, приходилось зажигать дымные костры. Одного из близнецов Старого
укусила снежная блоха, и он прикусил себе до крови язык.
Лето еще только начиналось, но Олег все более ощущал внутреннюю
тревогу, нетерпение и даже страх, что времени осталось слишком мало. Он
ничего не успеет. Главное, не успеет выучить все, что нужно, чтобы прийти
на корабль и починить связь. Теперь его часто освобождали от общих дел -
он совсем перестал ходить на охоту, и его не звали работать в огород. Даже
в мастерской Сергеев говорил ему, чтобы он не путался под ногами, а
вечерами строго допрашивал его, что он выучил, узнал, понял, причем Олег
видел и раздражение Сергеева, которое возникало от того, что сам Сергеев
далеко не все понимал.
А вместе с тем шар, незаметно преодолевая оппозицию, превращался в
объективную реальность. Когда прошли дожди, а Чистоплюй, которого Казик с
Фумико до отвала кормили червями, стал плеваться так злобно, что вокруг
его клетки образовалось стеклянное озеро, под навесом между мастерской и
яблонями Олег с Марьяной начали кроить и склеивать из пузырей шар. Сначала
они с Сергеевым нарисовали на земле выкройку шара, похожую на цветок с
острыми лепестками, и она была так велика, что Фумико с трудом докидывала
камешек от края до края. Сто двадцать шагов. Затем Марьяна с Олегом начали
склеивать сегменты шара - лепестки. Пузырей, которых казалось так много,
сразу не хватило. Казику с Диком пришлось снова охотиться на мустангов.
Отношение в поселке к шару постепенно изменилось - видно, привыкли.
