поглощено ее одеждой. Полковник оказался человеком долга. -- Все, --
приказал он, -- сдай мне все. Кора подчинилась и тут же надела длинные
розовые казенные трусы -- сейчас бы сыграть в них в футбол, потом рубашку --
откуда они вытащили такие неудобные и так плохо отглаженные вещи?
Убедившись, что все вещи Коры у него в руках, полковник коротко
произнес:
-- Все. Я пошел в лабораторию. Будем исследовать! Зачем исследовать
белье, он так и не сказал. Дверь за ним закрылась. Кора подошла к осколку
зеркала, прибитому к стене. Зрелище оказалось неутешительным. Халат был
широк, но страшно короток, из-под него торчала грубо сшитая сиреневая
рубашка без воротника, вместо него была продета веревочка. Господи, в нашем
приюте на Детском острове, подумала Кора, за такую одежду рассчитали бы всех
кастелянш и сама директриса приюта госпожа Аалтонен перешивала бы эти гадкие
тряпки.
Без стука в дверь зашел доктор Блай, похожий на морского слона. --
Переоделись? -- спросил он. Доктор занимал все пространство двери. При
тусклом полуподвальном освещении кожа его казалась серой и бугристой.
-- Переоделась, -- согласилась Кора. -- Давайте сюда ваше белье и всю
одежду -- ну быстро, быстро, мне надо нести это в лабораторию на
обследование.
-- Простите, но все у меня взял ваш полковник, с усиками.
-- Рай-Райи?
-- Кажется, так его зовут. -- Я так и знал!
Врач не скрывал своего разочарования. -- Не врете? -- спросил он с
пустой надеждой. -- Нет. Где здесь спрячешь? -- сказала Кора. -- Прятать
негде, -- согласился Блай. Врач ушел, а Кора направилась к двери, чтобы
закрыть ее.
Но в дверях стояла медсестра в белом клеенчатом фартуке.
-- Вы за моей одеждой? -- спросила Кора. -- Мне надо отнести ее в
лабораторию.
-- Послушайте, мою одежду унес полковник Рай-Райи, потом за ней
прибегал доктор Блай, теперь вы. Что в моей одежде особенного? Откуда в вас
такое радение?
-- Глупости, --- ответила медсестра. -- Каждый хочет с вас чего-то
поиметь. На нашу зарплату разве разживешься импортом?
-- Вы хотите сказать, что полковник взял мою одежду себе? -- искренне
удивилась Кора. -- Еще бы.Раше белье денег стоит. Тут раздался неприятный
звон --как будто заработал плохо смазанный будильник.
-- На ужин, -- приказала медсестра, -- идите уж. Медсестра показала
Коре путь в столовую на первый этаж. Сама же не скрывала разочарования.
-- Могли бы и предупредить, -- сказала Кора у дверей столовой.
-- Откуда мне знать, что они такие шустрые? В столовой, покрашенной
серой краской, тоскливой настолько, что никакая, даже самая изысканная, пища
и в глотку бы не полезла, под портретом одноглазого президента уже собрались
пленники с Земли. Восемь человек.
Вот они: справа сидит мрачный, глядящий в пространство Эдуард Оскарович
Калнин, он даже не заметил, что Кора пришла переодетой в униформу больницы.
Рядом с ним горбится, массирует свой шрам Покревский. Тот увидел Кору и
кивнул ей. Дальше положил массивные кулаки на стол бывший полицмейстер
Журба. Нинеля шепчет ему что-то, наушничает. Инженер знаками пытается
разговорить печальную принцессу. Но принцесса не поддается его хитростям.
Миша Гофман сгибает и разгибает алюминиевую вилку и поглощен этим занятием.
Кора прошла на свое место -- его показала ей Нинеля, рядом с собой. --
Допрашивали? -- спросила она. -- Нет, только доктор осмотрел. Мучил, не
представляешь как! -- А Гарбуя видела?
-- Кого?
-- Значит, Гарбуя ты еще не видала. Медсестра вкатила стол на
колесиках, на нем, опасно кренясь, стояли миски и тарелки. Проходя мимо
стола, медсестра ловко кидала миски, они ехали по плохо протертой деревянной
поверхности и замирали перед едоком. Вторая медсестра шла следом и кидала
перед людьми ложки. Все это походило на цирковой номер, Коре хотелось им
аплодировать, но все воспринимали операцию серьезно, были заняты Наступающей
едой -- только Коре не хотелось есть, она появилась здесь недавно, и ее
беспокоили другие проблемы.
Гороховый суп был невкусным, недосоленным. Журба крикнул:
-- Где соль, мать вашу! Сколько раз надо об одном и том же просить!
Никто ему не ответил. И никакой соли ему не принесли, но когда минут
через пять или десять снова появились медсестры, то они несли вдвоем большую
кастрюлю. Медсестра поставила кастрюлю на край стола, а вторая принялась
зачерпывать поварешкой густую кашу и метать ее в опустевшие миски.
Когда операция кончилась, медсестра достала из-под фартука большую
открытую консервную банку, наполовину наполненную желтой крупной солью.
Все принялись есть кашу, и некоторые щедро ее солили. А так как первый
голод, правивший этой маленькой колонией, был утолен, то люди начали
разговаривать, повеселели.
-- Что будет дальше? -- спросила Кора у Нинели. -- Наверное, опять
испытания. Они нас все испытывают, что мы умеем делать. Вчера нас по
лабиринту гоняли. А может, допрашивать будут, беседовать. -- А ты кашу
доедать будешь? -- спросила Нинеля. -- Нет, не хочется.
-- Давай я доем, -- сказала Нинеля. -- Чего ей пропадать? -- Конечно,
бери.
Нинеля взяла миску Коры, отвалила почти полную ложку своему соседу
Журбе, который заинтересованно глядел на нее, остальное съела сама.
Дверь открылась, но вместо ожидаемых медсестер в мясницких фартуках
вошел странного вида неподходящий человек, очевидной, но неприятной
женственности.
У него были курчавые волосы, как у толстого мальчика, которого бабушка
водит со скрипочкой заниматься к дорогому преподавателю. В нем было много от
такого мальчика, даже в повадках. Только вместо бабушки за ним выступал
полковник Рай-Райи и еще один военный, неизвестный Коре. Новый гость был
одет легкомысленно, в длинные шорты, белые гетры, белые матерчатые туфли, в
белую же пропотевшую футболку с короткими рукавами.
Покачивая бедрами, мужчина прошел в дальний конец стола и уселся там на
стул, услужливо подставленный прибежавшей из другой двери медсестрой.
-- Ну что ж, -- сказал тонким голосом мальчик, оглядывая стол. -- Нас
можно поздравить?
-- Да, товарищ Гарбуй, -- громко сказала Нине-ля. -- Нашего полку
прибыло.
-- Ну, пока что не полку, а отдельного стрелкового отделения. Хотя вам
простительно, Нинеля, вы военному делу не обучены.
Гарбуй щелкнул толстыми пальцами, и тут же полковник Рай-Райи положил
перед ним историю болезни Коры. Она ее узнала. Гарбуй стал листать тетрадку,
шевеля толстыми мокрыми губами.
-- Все ясно, -- сказал он наконец. -- Не считая Гофмана и Тоя, вы у нас
самая продвинутая во времени. Мы с вами еще не раз поговорим. И откровенно.
Вы согласны? -- Согласна, -- сказала Кора.
-- И отлично. А то господин Гофман, Михаил Борисович, начал лгать и
даже противоречить самому себе. А нам нужна правдивая информация, на основе
которой будут приняты ответственные решения. Понятно? -- За ответом Гарбуй
обернулся к Коре.
Миша Гофман молча возил ложкой в миске, собирая остатки каши.
-- Зря я его пощадил, -- сказал полковник Рай-Райи. Как он ненавидел
Мишу!
-- Вы руководствовались гуманизмом, полковник, и я вас понимаю, --
ханжески промямлил Гарбуй.
"Сейчас придет его мама, в очках, даст ему в руки скрипочку, и мы будем
слушать, как он играет гаммы", -- подумала Кора.
-- Теперь к делу, -- Гарбуй перешел на командирский тон. .Ему нравилось
говорить командирским тоном. Кора даже подумала, что ему раньше не
приходилось командовать ни дома, ни в школе -- всегда находился какой-нибудь
другой командир. -- Сегодня у нас, товарищи, трудный, насыщенный день.
Испытания распределяются следующим образом. Гражданка Орват, как новенькая,
проходит лабиринт. Инженер Той остается со мной. Он будет проходить
дружественный допрос о состоянии дел в малой авиации. Остальные продолжат
курс благо-психологических исследований.
-- Я протестую, -- сказал Влас Фотиевич Журба. -- Мы же понимаем, что
опять начнете мучить, а мы люди немолодые, немощные.
-- Без этого наука не может двинуться вперед, -- снисходительно ответил
Гарбуй. -- Без этого вы бы не оказались в этом лагере, и тем более без этого
вы не сможете возвратиться обратно к вашим друзьям и близким. -- Сладко
поешь, -- прошептал Эдуард Оскарович, и никто, кроме Коры, этого не услышал.
Впрочем, толстый мальчик Гарбуй настолько переигрывал свою роль заботливого
учителя, что, пожалуй, за редким исключением всем была очевидна лживость его
слов и обещаний. В дверях, куда покорно потянулись ворчавшие пленники, Кору
и двух ее спутников ждали солдаты, которых привел Гарбуй.
Уже вечерело, тени стали длиннее, и ветер утих, отчего воздух
прояснился и стали видны нависающие над берегом горные вершины, кое-где
покрытые желтеющим лесом. Обернувшись, Кора уткнулась взглядом в плохо
побеленные стены барака и мрачного четырехэтажного куба, где обитали и
трудились доктора и иные начальственные люди, которые и, ведали контактами
этого мира с Землей.
Эти и другие, видно хозяйственные, здания располагались на обширной
площадке, большей частью заасфальтированной, кое-где поросшей редкой травой.
Вокруг тянулась металлическая сетка, а у единственных ворот стояла
пропускная будка.
-- А как ваш мир называется? -- спросила Кора у солдата. Тот ответил:
-- Земля, как же еще! -- Потом подумал и добавил: -- Впрочем, вам это
знать не обязательно.
Кора согласилась с солдатом, тем более что ее внимание было уже
привлечено к лабиринту, перед которым они остановились. Кора сначала и не
сообразила, что видит настоящий лабиринт, потому что для нее это было
литературное понятие -- нечто вроде гигантского холма, внутри которого
должен таиться могучий Минотавр.
Тут же лабиринт оказался бесконечной -- в обе стороны -- серой бетонной
стенкой без отверстий, высотой около трех метров. Наверное, она тянулась на
полкилометра, и в ней был лишь один разрыв -- как раз к нему они и
направились. Возле правого угла лабиринта возвышалась высокая ажурная вышка,
схожая с тригонометрическим знаком. Наверху вышки была небольшая площадка,
обнесенная перильцами. Там на стульях сидели два солдата. Между ними и
перилами были прикреплены пулемет и большая подзорная труба.
При виде процессии солдаты замахали руками, приветственно закричали.
Спутник Коры ответил коротким непонятным возгласом и сообщил ей, как
новенькой:
-- Они будут за вами наблюдать. Оттуда видно все, что внутри лабиринта.
Если они увидят лишнее, то и выстрелить могут.
-- Что вы под этим имеете в виду? -- насторожилась Кора.
-- Много будешь знать, скоро состаришься, -- ответил солдат.
-- Он сам не знает, -- сказал второй. -- А зачем мне надо в лабиринт?
-- спросила Кора. -- Да вас же испытывают! -- откликнулся первый. --
Испытают -- и в бульон! Солдаты рассмеялись.
Солдаты остановились перед разрывом в серой бетонной стенке, на которой
сохранились следы деревянной опалубки.
-- Вам, девушка, -- сообщил солдат, -- положено проникнуть внутрь
лабиринта, забрать в центре его послание и вынести его наружу. Весь проход
по лабиринту фиксируется камерами и пулеметчиками. Не выполнившие задание
подвергаются наказаниям.
-- А какое вам дело, прошла я или нет? -- спросила Кора. -- Сказать
правду? -- Скажите.
-- Диверсантов из вас готовят. На Землю засылать будут, -- искренне
ответил солдат.
Он подошел к круглым часам, приколоченным к стенке, и нажал на красную
кнопку. Часы зажужжали, и секундная стрелка тронулась в путь.
