месте, увидев это маленькое чудо. Потом наклонится и коснется его рукой.
У подножья лестницы он увидит стакан с холодным свежим молоком,
несколько яблок и груш.
Это все, что ему теперь нужно- Доказательство того что огромный мир
готов принять его и дать ему время подумать над всем, над чем он должен
подумать
Стакан молока, яблоко, груша Он вышел из воды.
Берег ринулся на него, как огромная волна прибоя. Темнота, и эта
незнакомая ему местность, и миллионы неведомых запахов, несомых прохладным,
леденящим мокрое тело ветром,- все это разом навалилось на Монтэга. Он
отпрянул назад от этой темноты, запахов, звуков. В ушах шумело, голова
кружилась. Звезды летели ему навстречу, как огненные метеоры. Ему захотелось
снова броситься в реку, и пусть волны несут его все равно куда. Темная
громада берега напомнила ему тот случай из его детских лет, когда, купаясь,
он был сбит с ног огромной волной (самой большой, какую он когда-либо
видел!), она оглушила его и швырнула в зеленую темноту, наполнила рот, нос,
желудок солено-жгучей водой. Слишком много воды!
А тут было слишком много земли.
И внезапно во тьме, стеною вставшей перед ним,- шорох, чья-то тень, два
глаза. Словно сама ночь вдруг глянула на него. Словно лес глядел на него.
Механический пес!
Столько пробежать, так измучиться, чуть не утонуть, забраться так
далеко, столько перенести, и, когда уже считаешь себя в безопасности и со
вздохом облегчения выходишь наконец на берег, вдруг перед тобой...
Механический пес!
Из горла Монтэга вырвался крик. Нет, это слишком! Слишком много для
одного человека.
Тень метнулась в сторону. Глаза исчезли. Как сухой дождь, посыпались
осенние листья.
Монтэг был один в лесу.
Олень. Это был олень. Монтэг ощутил острый запах мускуса, смешанный с
запахом крови и дыхания зверя, запах кардамона, мха и крестовника, в глухой
ночи деревья стеной бежали на него и снова отступали назад, бежали и
отступали в такт биению крови, стучащей в висках.
Земля была устлана опавшими листьями. Их тут, наверно, были миллиарды,
ноги Монтэга погружались в них, словно он переходил вброд сухую шуршащую
реку, пахнущую гвоздикой и теплой пылью. Сколько разных запахов! Вот как
будто запах сырого картофеля, так пахнет, когда разрежешь большую
картофелину, белую, холодную, пролежавшую всю ночь на открытом воздухе в
лунном свете. А вот запах пикулей, вот запах сельдерея, лежащего на кухонном
столе, слабый запах желтой горчицы из приоткрытой баночки, запах махровых
гвоздик из соседнего сада. Монтэг опустил руку, и травяной стебелек коснулся
его ладони, как будто ребенок тихонько взял его за руку. Монтэг поднес
пальцы к лицу: они пахли лакрицей.
Он остановился, глубоко вдыхая запахи земли. И чем глубже он вдыхал их,
тем осязаемее становился для него окружающий мир во всем своем разнообразии.
У Монтэга уже не было прежнего ощущения пустоты - тут было чем наполнить
себя. И отныне так будет всегда.
Он брел, спотыкаясь, по сухим листьям.
И вдруг в этом новом мире необычного - нечто знакомое.
Его нога задела что-то, отозвавшееся глухим звоном. Он пошарил рукой в
траве - в одну сторону, в другую.
Железнодорожные рельсы.
Рельсы, ведущие прочь от города, сквозь рощи и леса, ржавые рельсы
заброшенного железнодорожного пути.
Путь, по которому ему надо идти. Это было то единственно знакомое среди
новизны, тот магический талисман, который еще понадобится ему на первых
порах, которого он сможет коснуться рукой, чувствовать все время под ногами,
пока будет идти через заросли куманики, через море запахов и ощущений,
сквозь шорох и шепот леса.
Он двинулся вперед по шпалам.
И, к удивлению своему, он вдруг почувствовал, что твердо знает нечто,
чего, однако, никак не смог бы доказать: когда-то давно Кларисса тоже
проходила здесь.
Полчаса спустя, продрогший, осторожно ступая по шпалам, остро ощущая,
как темнота впитывается в его тело, заползает в глаза, в рот, а в ушах стоит
гул лесных звуков и ноги исколоты о кустарник и обожжены крапивой, он вдруг
увидел впереди огонь.
Огонь блеснул на секунду, исчез, снова появился - он мигал вдали словно
чей-то глаз. Монтэг замер на месте, казалось, стоит дохнуть на этот слабый
огонек, и он погаснет. Но огонек горел, и Монтэг начал подкрадываться к
нему. Прошло добрых пятнадцать минут, прежде чем ему удалось подойти
поближе, он остановился и, укрывшись за деревом, стал глядеть на огонь. Тихо
колеблющееся пламя, белое и алое, странным показался Монтэгу этот огонь, ибо
он теперь означал для него совсем не то, что раньше.
Этот огонь ничего не сжигал - он согревал.
Монтэг видел руки, протянутые к его теплу, только руки - тела сидевших
вокруг костра были скрыты темнотой. Над руками - неподвижные лица,
оживленные отблесками пламени. Он и не знал, что огонь может быть таким. Он
даже не подозревал, что огонь может не только отнимать, но и давать. Даже
запах этого огня был совсем другой.
Бог весть, сколько он так простоял, отдаваясь нелепой, но приятной
фантазии, будто он лесной зверь, которого свет костра выманил из чащи. У
него были влажные в густых ресницах глаза, гладкая шерсть, шершавый мокрый
нос, копыта, у него были ветвистые рога, и если бы кровь его пролилась на
землю, запахло бы осенью. Он долго стоял, прислушиваясь к теплому
потрескиванию костра.
Вокруг костра была тишина, и тишина была на лицах людей, и было время
посидеть под деревьями вблизи заброшенной колеи и поглядеть на мир со
стороны, обнять его взглядом, словно мир весь сосредоточился здесь, у этого
костра, словно мир - это лежащий на углях кусок стали, который эти люди
должны были перековать заново. И не только огонь казался иным. Тишина тоже
была иной. Монтэг подвинулся ближе к этой особой тишине, от которой,
казалось, зависели судьбы мира.
А затем он услышал голоса, люди говорили, но он не мог еще разобрать, о
чем. Речь их текла спокойно, то громче, то тише,- перед говорившими был весь
мир, и они не спеша разглядывали его, они знали землю, знали леса, знали
город, лежащий за рекой, в конце заброшенной железнодорожной колеи. Они
говорили обо всем, и не было вещи, о которой они не могли бы говорить.
Монтэг чувствовал это по живым интонациям их голосов, по звучавшим в них
ноткам изумления и любопытства. А потом кто-то из говоривших поднял глаза и
увидел Монтэга, увидел в первый, а может быть, и в седьмой раз, и чей-то
голос окликнул его:
- Ладно, можете не прятаться. Монтэг отступил в темноту.
- Да уж ладно, не бойтесь,- снова прозвучал тот же голос. - Милости
просим к нам.
Монтэг медленно подошел. Вокруг костра сидели пятеро стариков, одетых в
темно-синие из грубой холщовой ткани брюки и куртки и такие же темно-синие
рубашки. Он не знал, что им ответить.
- Садитесь, - сказал человек, который, по всей видимости, был у них
главным. - Хотите кофе?
Монтэг молча смотрел, как темная дымящаяся струйка льется в складную
жестяную кружку, потом кто-то протянул ему эту кружку. Он неловко отхлебнул,
чувствуя на себе любопытные взгляды. Горячий кофе обжигал губы. но это было
приятно. Лица сидевших вокруг него заросли густыми бородами, но бороды были
опрятны и аккуратно подстрижены. И руки у этих людей тоже были чисты и
опрятны. Когда он подходил к костру, они все поднялись, приветствуя гостя,
но теперь снова уселись. Монтэг пил кофе.
- Благодарю,- сказал он.- Благодарю вас от всей души.
- Добро пожаловать, Монтэг. Меня зовут Грэнджер. - Человек, назвавшийся
Грэнджером, протянул ему небольшой флакон с бесцветной жидкостью. -
Выпейте-ка и это тоже. Это изменит химический индекс вашего пота. Через
полчаса вы уже будете пахнуть не как вы, а как двое совсем других людей. Раз
за вами гонится Механический пес, то не мешает вам опорожнить эту бутылочку
до конца.
Монтэг выпил горьковатую жидкость.
- От вас будет разить, как от козла, но это не важно,- сказал Грэнджер.
- Вы знаете мое имя? - удивленно спросил Монтэг.
Грэнджер кивком головы указал на портативный телевизор, стоявший у
костра:
- Мы следили за погоней. Мы так и думали, что вы спуститесь по реке на
юг, и когда потом услышали, как вы ломитесь сквозь чащу, словно шалый лось,
мы не спрятались, как обычно делаем. Когда геликоптеры вдруг повернули
обратно к городу, мы догадались, что вы нырнули в реку. А в городе
происходит что-то странное. Погоня продолжается, но в другом направлении.
- В другом направлении?
- Давайте проверим.
Грэнджер включил портативный телевизор. На экранчике замелькали краски,
с жужжанием заметались тени, словно в этом маленьком ящичке был заперт
какой-то кошмарный сон, и странно было, что здесь, в лесу, можно взять его в
руки, передать другому. Голос диктора кричал:
- Погоня продолжается в северной части города! Полицейские геликоптеры
сосредоточиваются в районе Восемьдесят седьмой улицы и Элм Гроув парка!
Грэнджер кивнул:
- Ну да, теперь они просто инсценируют погоню. Вам удалось сбить их со
следа еще у реки. Но признаться в этом они не могут. Они знают, что нельзя
слишком долго держать зрителей в напряжении. Скорее к развязке! Если
обыскивать реку, то и до утра не кончишь. Поэтому они ищут жертву, чтобы с
помпой завершить всю эту комедию. Смотрите! Не пройдет и пяти минут, как они
поймают Монтэга!
- Но как?..
- Вот увидите.
Глаз телекамеры, скрытый в брюхе геликоптера, был теперь наведен на
пустынную улицу.
- Видите? - прошептал Грэнджер.- Сейчас появитесь вы. Вон там, в конце
улицы. Намеченная жертва. Смотрите, как ведет съемку камера! Сначала
эффектно подается улица. Тревожное ожидание. Улица в перспективе. Вот сейчас
какой-нибудь бедняга выйдет на прогулку. Какой-нибудь чудак, оригинал. Не
думайте, что полиция не знает привычек таких чудаков, которые любят гулять
на рассвете, просто так, без всяких причин, или потому, что страдают
бессонницей. Полиция следит за ними месяцы, годы. Никогда не знаешь, когда и
как это может пригодиться. А сегодня, оказывается, это очень кстати. Сегодня
это просто спасает положение. О господи! Смотрите!
Люди, сидящие у костра, подались вперед. На экране в конце улицы из-за
угла появился человек. Внезапно в объектив ворвался Механический пес.
Геликоптеры направили на улицу десятки прожекторов и заключили фигурку
человека в клетку из белых сверкающих столбов света.
Голос диктора торжествующе возвестил:
- Это Монтэг! Погоня закончена!
Ни в чем не повинный прохожий стоял в недоумении, держа в руке
дымящуюся сигарету. Он смотрел на пса, не понимая, что это такое. Вероятно,
он так и не понял до самого конца. Он взглянул на небо, прислушался к вою
сирен. Теперь телекамеры вели съемку снизу. Пес сделал прыжок - ритм и
точность его движений были поистине великолепны. Сверкнула игла. На
мгновенье все замерло на экране, чтобы зрители могли лучше разглядеть всю
картину - недоумевающий вид жертвы, пустую улицу, стальное чудовище в прыжке
- эту гигантскую пулю, стремящуюся к мишени.
- Монтэг, не двигайтесь! - произнес голос с неба.
В тот же миг пес и объектив телекамеры обрушились на человека сверху. И
камера и пес схватили его одновременно. Он закричал. Человек кричал, кричал,
кричал!..
Наплыв.
Тишина.
Темнота.
Монтэг вскрикнул и отвернулся.
Тишина.
Люди у костра сидели молча, с застывшими лицами, пока с темного экрана
не прозвучал голос диктора:
- Поиски окончены. Монтэг мертв. Преступление, совершенное против
