подобно призракам поднимающиеся из бездны тех страхов и тайн, о
которых стараются не упоминать вслух. Разобщенные холодом и ревом
крепнущего ветра, они оказались отделены друг от друга, и
невозможность обменяться даже парой слов только усиливала растущее
чувство тревоги. Казалось, только Гендель оставался ему неподвластен.
Замкнутый характер гнома-одиночки был защищен от любых сомнений,
а после жуткого столкновения со взбешенными карликами на
Нефритовом перевале Гендель перестал бояться смерти. Он был тогда
близок к гибели, так близок, что его спасло только врожденное чутье.
Карлики бросились на него со всех сторон, ослепленные злобой, начали
карабкаться по склону, разъяренные до такой степени, что их ненависть
утолило бы лишь кровопролитие. Гендель не спешил отступать,
скрываясь в лабиринтах гор Вольфсктаага; он неподвижно замер в кустах
и хладнокровно наблюдал за разбегающимися во все стороны
карликами, пока один из них не прошел совсем рядом с его укрытием.
Мгновенным ударом он оглушил беспечного охотника, торопливо надел
на него свою бросающуюся в глаза одежду и начал звать на помощь. В
темноте, разгоряченные яростной погоней, карлики разглядели только
плащ лежащего, но этого оказалось достаточно. Не подозревая об
обмане, они разорвали на части своего же собрата. Гендель же всю ночь
скрывался в горах, а на следующий день спокойно прошел через
опустевший перевал.
Однако двое юношей и эльфы не разделяли сейчас неколебимого
спокойствия Генделя. Их волновало пророчество тени Бремена.
Завывающий горный ветер, казалось, снова и снова повторял ее роковые
слова. Одного из них ожидает смерть. О да, слова пророчества звучали
не так прямолинейно, но смысл их угадывался безошибочно. Это была
горькая перспектива, и ни один из четверых до сих пор не мог до конца в
нее поверить. Возможно, им все-таки удастся доказать ошибочность
предсказания.
Шагая впереди и наклонившись против бьющего в лицо горного
ветра, Алланон снова и снова обдумывал знание, открывшееся ему в
долине Шейл. Он в сотый раз вспоминал свою удивительную встречу с
тенью Бремена, древнего друида, обреченного скитаться в призрачном
мире, пока не погибнет Повелитель Колдунов. Однако не печальный вид
духа привел его в такое беспокойство. Дело было в ужасном знании,
погребенном в его памяти под самыми темными истинами мира. Нога
историка задела за выступающий камень, он пошатнулся и с трудом
сохранил равновесие. В сером небе пронзительно закричал кружащий
ястреб и камнем упал за далекий хребет. Друид слегка повернул голову,
взглянув на цепочку своих спутников, старающихся не отставать от него.
Тень открыла ему больше, чем просто слова пророчества. Но он не
решился рассказать тем, кто верил в него, всю правду, как не стал
открывать им полной истории легендарного Меча Шаннары. В его
глубоко посаженных глазах сверкал внутренний гнев, его раздражало
неприятное положение, в которое он сам поставил себя своим решением
скрыть от своих спутников часть истины, и на миг он почти решился
рассказать им все до конца. Они уже пожертвовали столь многим, но это
была лишь первая жертваЄ Но в следующий миг он решительно
выбросил эту мысль из головы. Бог необходимости сильнее бога
справедливости.
Серый рассвет медленно перешел в серый полдень, а поход вглубь
Зубов Дракона все продолжался. Гребни и склоны возникали и исчезали
вокруг них с жутким постоянством, создающим в мыслях усталых
путников впечатление, что они стоят на одном месте. Впереди над
туманным северным горизонтом возвышалась огромная цепь
исполинских серых пиков, отчего казалось, что они шагают прямо на
непреодолимую стену камня. Затем они вошли в широкое ущелье,
ведущее резко вниз и вскоре превратившееся в узкий извилистый проход,
зажатый между двумя громадными утесами и исчезающий в густом
тумане. Алланон вел их сквозь клубящуюся серую мглу, и постепенно
горизонт скрылся из вида, а ветер ослаб и стих. Тишина окружила их
мгновенно и неожиданно; казалось, что сквозь толщу скал мягкий голос
нашептывает на ухо медленно бредущим путникам тихие, неразборчивые
слова. Затем ущелье чуть расширилось, туман рассеялся, превратившись
в легкую дымку, и их взорам открылся высокий темный провал в склоне
утеса, перед которым обрывался извилистый проход.
Вход в Зал Королей.
Величественный и грозный, он вызывал своим видом
благоговейный трепет. По обе стороны черного прямоугольного проема
стояли две чудовищные каменные статуи, высеченные прямо из темной
скалы и возвышающиеся над тропой на добрые сто футов. Каменные
стражи имели вид закованных в доспехи воинов, бдительно
возвышающихся в глубокой тени скал, сжимающих рукояти громадных
мечей, которые стояли перед ними на земле. Ветры и время покрыли их
суровые бородатые лица бессчетными шрамами; глаза их, до сих пор
кажущиеся почти живыми, внимательно разглядывали восьмерых
смертных, стоящих на пороге охраняемого ими древнего зала. Над
громадным порталом в камне были высечены три слова мертвого и
давно забытого языка, очевидно, предостерегающие входящих о том, что
перед ними лежит гробница мертвых. За просторным проходом ожидала
безмолвная тьма.
Алланон собрал всех спутников вокруг себя.
- Многие годы назад, еще до Первой Войны Рас, люди, чьи истоки
потеряны во времени, служили здесь священниками богов смерти. В этих
пещерах они хоронили королей всех Четырех земель, вместе с их
семьями, слугами, любимыми вещами и драгоценностями. Родилась
легенда, гласящая, что в этих склепах могут обитать лишь мертвые, и
лишь священникам дозволено наблюдать за погребением покойных
правителей. Все остальные, кто входил в эти усыпальницы, исчезали без
следа. Со временем культ распался, но зло, накопившееся в Зале
Королей, продолжало свое существование, слепо служа священникам,
чьи кости превратились в прах многие века назад. Мало кому удалось
пройтиЄ
Он спохватился и оборвал фразу, заметив немой вопрос в глазах
своих слушателей.
- Я проходил через Зал Королей - в нашу эпоху это удавалось
только мне, а теперь удастся и вам. Я друид, последний из живущих на
земле. Как и Брона, как и Бремен после него, я изучал черные искусства и
стал магом. У меня нет силы Властелина Тьмы - но все же я смогу
провести вас через эти пещеры, тянущиеся сквозь толщу Зубов Дракона.
- А потом? - донесся из тумана тихий вопрос Балинора.
- С гор нас выведет узкая тропа, которую называют Драконьей
Морщиной. Оттуда нам уже будет виден Паранор.
Наступило долгое напряженное молчание. Алланон знал, о чем
они думают; не обращая на это внимания, он продолжал.
- За этими воротами нам откроется множество коридоров и
покоев, где заблудится всякий, кто не знает точного пути. Часть ходов
опасна, часть - нет. Вскоре мы подойдем к туннелю сфинксов, огромных
статуй, подобных этим стражам, но имеющих тела полулюдей-
полузверей. Тот, кто взглянет им в глаза, тут же превратится в камень.
Поэтому все вы должны завязать себе глаза. Кроме того, вы свяжетесь
веревкой. Вы должны сосредоточиться на мне, думать только обо мне,
ибо их воля, сила их мыслей настолько велика, что может заставить вас
сорвать повязки и посмотреть им в глаза.
Семеро людей в нерешительности взглянули друг на друга.
Предстоящее испытание начинало казаться им верным самоубийством.
- Миновав сфинксов, мы пройдем по пустым проходам, ведущим в
Коридор Ветров, туннель, где обитают невидимые существа, в честь
астральных духов из древних легенд называемые баньши. Это просто
бесплотные голоса, но эти голоса лишают смертных рассудка. Я дам вам
кусочки материи, которыми следует заткнуть уши, но главное для вас
опять - сосредоточиться на мне, дать мне заслонить ваш разум своим,
чтобы оградить вас от всей безумной силы голосов. Вы должны быть
спокойны; не сопротивляйтесь мне. Вы запомнили?
Он насчитал семь еле уловимых кивков.
- Пройдя через Коридор Ветров, мы окажемся в Гробнице
Королей. Нам останется миновать последнее препятствие.
Он оборвал свою речь, с опаской взглянув на вход в пещеру.
Какой-то миг все ждали, что сейчас он закончит начатую фразу, но
вместо этого он жестом приказал им идти за ним к темному провалу.
Они в смятении прошли между каменных великанов, полускрытых в
сероватом тумане, клубящемся перед высокими склонами утеса; черное
зияющее отверстие впереди походило на разинутую пасть громадного
хищного зверя. Алланон извлек из недр своего плаща несколько
широких черных повязок и раздал их каждому. С помощью длинного
мотка скалолазной веревки члены маленького отряда связались друг с
другом; первым оказался уверенно стоящий на ногах Дарин, последним
вновь встал принц Каллахорна. Они проверили, надежно ли держатся
повязки, и взялись за руки, образовав живую цепь. В следующий миг
цепочка людей осторожно двинулась ко входу в Зал Королей.
В пещерах стояла мертвая давящая тишина, усиленная еще и тем,
что вокруг внезапно стих шум ветра и стук их сапог по скалистой тропе.
Пол туннеля оказался неожиданно ровным и гладким, но холод, долгие
столетия скрывавший древний камень, уже начинал закрадываться в их
напряженные тела, вызывая непроизвольную дрожь. Все они молчали,
стараясь побороть это напряжение; Алланон с осторожностью вел их по
длинным, почти прямым коридорам. Шеа, идущий в середине
движущейся на ощупь цепочки, чувствовал, как пальцы Флика в
окружающем мраке все сильнее стискивают его руку. Со дня своего
бегства из Дола они старались держаться поближе друг к другу,
связанные общими переживаниями теснее, чем кровью. Шеа чувствовал,
что эта связь не порвется, что бы с ними теперь ни случилось. И он не
забудет, на что пошел ради него Менион. Подумав о принце Лиха, он
невольно улыбнулся. Горец так сильно изменился за последние дни, что
стал почти что другим человеком. Прежний Менион еще напоминал о
себе, но теперь в нем росло нечто новое, чему Шеа затруднялся дать
название. Но ведь все они, и Менион, и Флик, и он сам, немного
изменились, хотя эти изменения можно было заметить, только если
очень долго и пристально рассматривать человеческий характер. Он
задумался, заметил ли перемены, произошедшие с ними, Алланон -
Алланон, всегда обращавшийся с ним не как с мужчиной, а скорее как с
мальчиком.
Они неуверенно остановились, и в наступившей гнетущей тишине
в мыслях каждого из них беззвучно зашептал властный голос друида:
помните мое предостережение, думайте только обо мне, сосредоточьтесь
на мне. Затем живая цепь двинулась вперед, оглашая пещеру гулким
эхом стука сапог по камню. В тот же миг, несмотря на завязанные глаза,
они ощутили впереди ожидающую их опасность, безмолвную и
терпеливую. Шли секунды, отряд медленно продвигался вглубь пещеры.
Люди ощущали присутствие неподвижных каменных исполинов,
возвышающихся вдоль стен - статуй с человеческими лицами и
уродливыми телами фантастических зверей. Сфинксы. Мысленным
взором люди видели их глаза, пылающие вокруг слабой тени Алланона;
они начинали ощущать силу, препятствующую им думать о друиде.
Настойчивая воля каменных чудовищ проникала в их сознание, по капле
сочась в их спутавшиеся мысли, настойчиво требуя от людей посмотреть
в их мертвые глаза. Каждый из них ощущал быстро растущее стремление
сорвать защитную повязку, оберегающую их зрение, вырваться из тьмы и
свободно разглядеть удивительные статуи, в безмолвии смотрящие на
них.
Но когда всем им уже казалось, что в следующий миг настойчивый
шепот сфинксов должен наконец сломить тающее упорство слабеющих
путников и окончательно отвлечь их мысли от бледнеющего образа
Алланона, паутину мрака беззвучно рассекла его железная мысль.
Думайте только обо мне. Они машинально подчинились приказу,
стряхивая с себя всепоглощающее стремление поднять взгляд к
безмолвным каменным лицам. Единоборство мыслей не прерывалась ни
на минуту, цепочка вспотевших и хрипло дышащих людей на ощупь
брела по запутанному лабиринту невидимых фигур, связанная воедино
веревкой на поясе и властным голосом Алланона. Никто не разжимал
рук. Друид уверенно вел их между двух рядов сфинксов, не отрывая глаз
